Свет молодого месяца - Эжени Прайс

— Так, значит, ты собираешься заняться хлопковым делом, сынок? — Лысый, в очках, мистер Лайвели говорил тоном ласкового, простого человека. Ларней казалось, что он уже заранее все это задумал на своем высоком сиденьи в конторе. Она остановилась, когда Хорейс посмотрел на него удивленно иронически, но не сказал ни слова.

— Моему сыну нужна работа, — сказал Джеймс Гульд, нарушая неловкое молчание. — Саванна не так далеко отсюда, и я думаю, что ему понравится.

Ларней крепко сжала рот.

— Что это случилось с массой Гульд? — думала она, переводя взгляд со своего хозяина на Хорейса. Они вообще не смотрели один на другого. Тогда она взглянула на Мэри и увидела, что она так же внимательно следила за братом, как и Ларней.

— Ну вот, я как раз говорил твоему отцу недавно, когда мы были около машины, что нам сейчас нужен новый человек, причем сразу. Предприимчивый молодой человек, безупречной честности. — Очки в стальной оправе соскользнули с длинного, в оспинах носа Лайвели, и он водрузил их на место, широко взмахнув рукой. — Я рад сказать тебе, сынок, что если ты хочешь, ты получишь эту работу.

Какое право имел этот человек называть ее мальчика «сынок»? Ларней нахмурилась и продолжала подавать рис.

— Вы можете сказать, в чем заключается эта работа? — спросил Джеймс Гульд. — И будет ли у него время иногда приехать домой?

— Конечно, он сможет приезжать домой, — замурлыкал мистер Лавейли. — Гораздо это лучше будет, сынок, чем быть там, на Севере, среди чужих. Ты будешь близко от своих, и будешь встречаться с людьми своего уровня — культурными жителями прибрежной Джорджии. Ты нигде не найдешь людей лучше, чем у нас в Саванне. — Он опять потрогал свои очки. — Да, иногда придется съездить куда-нибудь. Это, я думаю, тебе понравится. В основном, работа клерка, с личным столом, на редкость благоприятная возможность, я бы сказал, для такого молодого человека как ты.

Ларней видела, что Хорейс беспомощно взглянул сначала на отца, потом на сестру. Мисс Мэри, казалось, была готова взорваться и сказать что-то, но поразительно, непонятно, — она промолчала. Может быть потому, что мистер Лайвели продолжал говорить.

— Я вам расскажу, Гульд, в чем дело. Надо следить за перевозками хлопка, и если какой-то груз потеряется, — а это случается даже в такой хорошей фирме, как «Лайвели и Бафтон», то ты должен разыскать его. Ну, разве это не интересно?

Ларней стояла позади Хорейса, немного сбоку, и ждала. Он смотрел в свою тарелку с вилкой, помешивая рис.

— Ну как, Хорейс, — спросил его отец.

— Ну, наверное, хорошо.

Ларней никогда еще не видела Хорейса таким одиноким, таким нуждающимся в утешении.

Фрэнк Лайвели несколько раз откашлялся.

— Могу вас уверить, мистер Гульд старший, что наша фирма никогда не предлагает ответственное положение совсем еще мальчику, да вдобавок и неопытному. — Он опять кашлянул. — С полным уважением к вам, я удивлен таким по меньшей мере — э… отсутствием интереса.

Когда Хорейс внезапно отодвинул стул, Ларней пролила воду на ковер, так как пыталась наполнить бокал, не глядя, что она делает. Наполовину встав, юноша как-то осел, словно раненая птица, медленно опустился на место, положил салфетку на колени и сказал:

— Хорошо, сэр. Я возьму работу.

Лайвели внимательно посмотрел поверх очков, сложил кончики своих костлявых пальцев и милостиво улыбнулся.

— Хорошо. Ты никогда не пожалеешь об этом, сынок. Ни одного дня. Так как? Ты сможешь быть на месте, чтобы сразу начать рано утром в понедельник?

— Понедельник, — задыхаясь произнесла Мэри. — Это послезавтра, до дня твоего рождения.

— Да, сэр, — решительно сказал Хорейс. — У меня с собой только саквояж. Я оставил чемодан в Нью-Хайвене до того времени, когда выяснится, где я буду. Я сяду на пароход в воскресенье днем.

— Хорошо, — сказал мистер Лайвели более подчеркнуто. — Ну, у нас масса прекрасных пансионов в Саванне. У тебя не будет никаких затруднений. Да вот еще что, я с удовольствием встречу твой пароход, юноша, и сам провожу туда, где, как я считаю, лучше всего тебе остановиться. — Он ударил рукой по столу. — Значит, все решено, и я заранее говорю, тебе понравится наш большой город, процветающие предприятия, много удовольствий культурного характера — прекрасный театр, опера, концерты. Богатая история. Знаешь, наши шесть красивых площадей, в самом центре города, были спланированы самым великим генералом Оглторпом. О, да, у нас в Саванне дела идут все лучше, уже свыше восьми тысяч человек, согласно переписи тридцатого года.

— Это верно, — сказал Джеймс Гульд.

Ларней смотрела, как Хорейс опять встал из-за стола, с застывшим решительным выражением лица, которое отдалось болью у нее в сердце.

— Я благодарен за возможность, которую вы мне предоставили, сэр. — Он встал. — Можно мне теперь уйти, папа?

— Ну что же, ладно, можно. И я рад, что ты решил поступить на это место.

— Решить легко, отец, если нет выбора.

Когда Хорейс быстро вышел из столовой и пошел по коридору, мама Ларней наклонилась, чтобы подтереть пол там, где она разлила воду. Ей ничего не оставалось, кроме самого тяжелого — снова расстаться с ним.

Глава VI

В воскресенье утром Мэри и Каролина, одетые для посещения церкви, в новом зеленом фаэтоне ехали по дороге в Джорджию, по направлению к единственной церкви на острове. Сзади них в старой двухместной коляске следовали Хорейс с отцом. Было уже жарко, ветер был такой слабый, а слепней было так много, что на каждом из двух экипажей, примостившись сзади, важно ехал негритенок, размахивавший над головами ехавших длинными ветвями с густыми листьями.

— Нельзя ли побыстрее, Мэри? — Каролина отгоняла мух еще и своим веером из пальмовой ветки. — Меня совсем пожирают.

Мэри ненавидела шляпы, и была сегодня, по мнению ее тети, необыкновенно красива в красивой черной кружевной косынке на темных волосах. Но у нее сегодня такой мрачный вид, у бедняжки.

— Я поеду быстрее, если ты обдумала, что мы скажем сегодня знакомым в церкви, когда они начнут спрашивать, почему Хорейс вдруг едет на работу в Саванну, вместо того, чтобы окончить университет. Папа с Хорейсом не торопятся догнать нас, а мне совсем не нравится перспектива говорить на эту тему без папы. Это все он придумал.

— О, Мэри, честное слово, неужели ты думаешь, что они так любопытны?

— Было бы неестественно, если бы они не задавали вопросов.

— Ну, я об этом не подумала.

— Я обо всем думаю, — сердито сказала Мэри, — а польза какая?

— Что ты имеешь в виду? — Каролина шлепнула слепня на своей белой кружевной перчатке и запачкала ее.