Ресурсное государство - Симон Кордонский

Государство не может интерпретировать гражданскую активность людей как адекватную своим задачам. Оно ввело в корпус права такие понятия, как теневая экономика и организованная преступ­ность, и преследует своих граждан за действия, которые самими гражданами рассматриваются как вполне естественные, привыч­ные и необходимые для жизни или для выживания. Ведь если верить обитателям российских «зон», большая их часть сидит «ни за что».

Граждане, в свою очередь, интерпретируют активность государства как репрессии, направленные на то, чтобы ограничить их в достиже­нии своих целей, загнать их общественно-гражданскую активность в предписанные государством рамки.

Постоянная государственная забота о благе народа не позволяет людям жить так, как они хотят, как привыкли жить при предыдущих правителях, научившись методом проб и ошибок нейтрализовать

58

Ресурсное государство .^..

благие намерения очередного поколения реформаторов. В резуль­тате граждане не очень довольны властью-государством, а государ­ство недовольно людьми, которые занимаются «черт знает чем», коррумпируя чиновников, а не выполняют очередную программу переустройства всего и вся.

Можно сказать, что государство и гражданское общество пересе­каются в области, описываемой Уголовным кодексом, так как прак­тически любую гражданскую активность можно при желании сле­дователей интерпретировать как нарушение законов и превратить в эпизод уголовного дела. Навыками конструирования уголовных дел из произвольных фрагментов нашего российского бытия опе­ративники и следователи силовых структур овладевают в профес­сионально младенческом возрасте. Ведь в самом обычном и повсе­дневном взаимодействии гражданина и нашего государства можно изыскать состав преступления: по указанию начальства или просто для улучшения отчетности. «Эпоха компромата» конца XX века, когда конструирование уголовных дел на основе газетных публи­каций и телевизионных репортажей стало элементом публичной политики, продемонстрировала высочайшую согласованность на­шего государства и нашего гражданского общества в области изо­бретения мафий, оргпреступных группировок, заговоров и прочих мифических сущностей.

Государство борется с коррупцией — гражданским обществом, вводя дополнительные ограничения на деятельность и связи чи­новников, повышая им должностные оклады, давая льготы. Однако никакое повышение окладов не может нейтрализовать «чисто человеческие» просьбы порадеть родственнику, сокурснику, со­служивцу, односельчанину или единоверцу, особенно если эти просьбы сопровождаются «барашком в бумажке». Уголовное пре­следование взяточников и посредников, борьба с так называемой «организованной преступностью в сфере экономики» и прочее ве­дут, как показывает плохо освоенный политиками и законодателя­ми опыт, только к увеличению тюремного населения, а также разме­ров взяток, «откатов» и «распилов».21

Такие отношения между гражданским обществом и государством делают крайне проблематичным существование собственных ор-

?' Если верить оценкам демографов, цена социалистического и капиталистического ре­форматорства весьма велика — сотни миллионов потерянных и несостоявшихся жизней (Демографическая модернизация России, 1900-2000/Под ред. А.Г. Вишневского.М„ 2006). Кроме того, диктуемые институциональной организацией гражданского общества формы поведения (перманентная алкоголизация, легализованное блядство и пр.) весьма негатив­но сказались на семье и социализации детей.

59

Симон Кордонский

ганизаций гражданского общества. Когда государство ослаблено после провала очередной перестройки или ускорения, возникает множество разного рода имитационных организаций, в основном на импортные деньги. Когда государство укрепляется, оно пред­принимает усилия по ограничению деятельности таких организа­ций, а в пределе— для их ликвидации. Ведь деятельность этих орга­низаций — в том случае, если их возникновение не инспирировано государством, — расценивается чиновниками как потенциально противоправная и антигосударственная.

Члену нашего гражданского общества гораздо эффективнее и безо­паснее действовать в одиночку, используя связи и знакомства, чем оказаться в составе «организованной преступной группиров­ки», сфабрикованной фантазией и волей следователя или его на­чальников. Попробуй потом суду докажи, что это была организация гражданского общества, а не банда. Общеизвестно, что индиви­дуально с чиновниками, ментами и прокурорскими почти всегда «можно договориться», если ты нормальный член нашего граждан­ского общества. Так что организациям этого общества просто нет места в нашем сегодняшнем мироустройстве, особенно на этапе укрепления государства.

Изучение коррупции как изучение гражданского общества

Существующие методы изучения коррупции исходят из ее понима­ния как функции «плохого государственного устройства» и основа­ны по большей части на опросах чиновников и населения. Обычно описание коррупции сводится к выяснению того, кто, где, сколько и в каких формах берет. Однако такое знание мало что дает для по­нимания места коррупции в жизни страны и ее роли в социальной динамике.

Описание гражданского общества — это описание способов пре­одоления государственных ограничений — запретов, не позво­ляющих получить то, что людям надо, привычным образом. Ведь обходные пути, блат, институт знакомств и связей, кумовство, кор­поративность, землячества описаны в основном публицистически

60

Ресурсное государство j~

или криминологически, но не социологически.22 Не описаны ин­ституты гражданского общества: рестораны и бани, клубы и при­ходы, гаражные сообщества и товарищества собственников жилья, а также многое другое, существование чего и представить, живя в Москве, невозможно.

Особый интерес, с моей точки зрения, представляет изучение эко­номики и финансовой системы отечественного гражданского об­щества. Не так давно общественно-гражданской альтернативой рублю была «бутылка». В постсоветском гражданском обществе альтернативой рублю стала «у. е.». Отношения между рублем и «у. е.» (в чем люди хранят сбережения — рублях или долларах, какие сдел­ки осуществляют в рублях и в «у.е» и т.п.) можно рассматривать как индикатор степени проникновения общественно-гражданских отношений в государство. Об уровне коррупции, например, можно судить хотя бы по тому, как часто чиновники в своих публичных вы­ступлениях и официальных текстах используют для оценки состоя­ния отечественной экономики «у.е.».

Есть, с моей точки зрения, параллелизм между импортом рефор­мистских идей и импортом исследовательских методов, концепций и интерпретационных схем. Заимствование очередной реформа­торской идеи — чаще всего по инициативе какой-нибудь богатой международной организации вроде МВФ и Мирового банка, под­держанной правительственными реформаторами, — и попытка ее реализовать заканчиваются обычно «распилом» соответствующего бюджета. Параллельно с идеей заимствуются и теории, в рамках которых оценивается ход реформирования, и формируется пул со­ответствующих экспертов. Реформаторская идея вместе со статус­ными реформаторами и бюджетными деньгами рано или поздно уходит в небытие, а импортная теория остается — вместе с экспер­тами-специалистами по ней, не имеющими в нашей стране предме­та. Большая часть политологического и социологического знания состоит из таких заимствованных фрагментов теорий, отрублен­ных, но еще шевелящихся хвостов неудачных экспериментов по по­строению социализма и капитализма.

22 М.Соколовым введено, а А.Приваловым активно используется понятие взяткоемкости как суммарной характеристики барьеров, которые надо будет преодолеть после всту­пления закона в действие для достижения какой-то экономической цели. Это понятие вполне операционализируемо и может быть использовано для исследования реформ и законотворчества, а также способов, которые вырабатываются в обыденном поведе­нии членов гражданского общества для нейтрализации реформистских устремлений (http://www.globalrus.ru/all actions/moscow/134429/, ).

61

Симон Кордонский

i

Вместе с идеей создания в России местного самоуправления, например, были заимс­твованы и теории местного самоуправления, которые не имеют никакого отношения к той реальности, которая сейчас возникает в ходе муниципальной революции.