Ресурсное государство - Симон Кордонский

Развитие гражданского общества в России, согласно доминирующе­му мнению, невозможно без импорта его образцов, осуществляе­мого сейчас иностранными организациями гражданского общества (в том числе оказывающими финансовую и организационную под­держку собственно российским организациям). Но в нашей стране, как считают политики и чиновники, нужно создавать отечественные образцы гражданских взаимодействий, в частности, как воплоще­ний «национальной идеи» (которая много лет, оказывается, скрыва­лась от агрессивного государства в русском языке, в традициях или, по версии некоторых идеологов, в «зонах»). Для этого в бюджете России в 2006 году выделяется 500 миллионов рублей.

Однако почти двадцатилетний опыт импорта и самопальной разра­ботки гражданско-правовых отношений показал, что организации гражданского общества, созданные государством или скопиро­ванные по внешнему образцу, выживают только при постоянной внешней же финансовой и организационной подпитке, не врастают в наш быт.

Но нельзя сказать, что их существование совсем уж никчемно. Наши граждане научились использовать отечественных и зарубежных благодетелей «конкретно», обращая разного рода помощь в свою пользу. Они прибедняются перед иноземными и отечественными организациями гражданского общества — точно так же, как при­бедняются перед чиновниками, чтобы получить какое-то благо: грант, связи, юридическую помощь, которым может наделить бла­годетель. И естественно, они хотят, чтобы халявы было побольше, а выбор побогаче.

За последние десятилетия государством зарегистрированы сот­ни тысяч разного рода общественных организаций. Часть из них выполняет функции, которые нормативно приписываются орга­низациям гражданского общества. Это организации, может быть, и не всегда зарегистрированные, но вполне действенные и не пуб­личные. И уж совсем не политизированные. Другие организации, как замечено Л.Петровой,20 даже возникнув самочинно, вскоре превращаются в аналоги подразделений государственного аппа-

Л. Петрова. Ненаучные заметки о некоммерческих организациях//Пчела (СПб.). 2005. №44.

51

Симон Кордонский

* рата с их формальной иерархией, выполняющие прописанные го-^ сударством функции. Если организация гражданского общества учреждается государством, ее превращение в госконтору происхо­дит в момент организации, что усиливает сетования организаторов на слабость гражданского общества и стимулирует еще большие го­сударственные усилия по его развитию. Заклинания на тему необхо­димости и важности развития гражданского общества стали общим местом публичных выступлений политиков и чиновников.

Показательно, что российский бизнес практически незаметен в фи­нансировании имитационныхорганизаций гражданского общества, хотя в частном порядке предприниматели весьма охотно и обильно финансируют разного рода гражданские инициативы. Они научены опытом Ходорковского, следовавшего импортным стереотипам не только в организации своего бизнеса, но и в выстраивании отно­шений с организациями гражданского общества.

Тем не менее, нефункциональность построенных по внешнему об­разцу организаций гражданского общества вовсе не равносильна отсутствию собственно гражданского общества. Вполне вероятно, что наше гражданское общество так устроено, что отторгает чуже­родные организационные формы.

Российский феномен — неорганизованное гражданское общество

Сели следовать Гегелю, не может быть современного общества без семьи, гражданского общества и государства. Если есть госу­дарство и семья, то есть и гражданское общество. В России граждан­ское общество, несомненно, есть. Однако оно принципиально отли­чается от тех, к которым привыкли исследователи. Оно неорганизо­ванно, хотя всепроникающе и богато возможностями для решения многих проблем, которые, если следовать логике отечественных теоретиков, порождает государство своим гражданам и их семьям.

Сильное и совсем не стремящееся организовываться гражданское общество — специфика России. Его существование (как повсе-

52

Ресурсное государство

дневных отношений землячества, соседства, родства, этнической и конфессиональной принадлежности и т.п.) столь же несомненно для автохтонов, как существование специфической российской семьи и российского государства. Его феномены иногда демонст­ративны и грубы, чаще привычны и незаметны. Однако наши гра­ждане, особенно причастные к импорту общественно-гражданских стереотипов и к бюджетным НГО, не хотят называть обыденные и общераспространенные отношения гражданским обществом, язык не поворачивается. Ведь гражданское общество — это что-то такое большое и светлое, чего «у нас» нет, но есть «у них».

Солидные люди прогрессистских воззрений предпочитают не за­мечать обычные проявления гражданственности, считая их непри­личными, негражданскими — в привычном для них значении этого понятия. Государство, по их мнению, несет ответственность за такие массовые модели поведения, как «откос» от призыва в армию, «кры-шевание», уход от налогов, разного масштаба воровство («нецеле­вое использование») бюджетных денег и госимущества, готовность брать и давать взятки. Они внутренне не могут принять, что именно в «негативе» манифестируются наши отечественные общественно-гражданские отношения.

Я считаю, что «негатив», о государственной этиологии которого не устают рассуждать сторонники имитационного развития граж­данского общества, есть результат взаимодействия неорганизован­ного (и не нуждающегося в организациях) гражданского общества и несуразно организованного государства. Чем активнее государ­ство строит свои вертикали власти (и НГО, вписанные в эти вертика­ли), тем большие ресурсы вкладывают члены гражданского общест­ва (которые могут быть сами высокопоставленными чиновниками) в нейтрализацию устремлений государства.

Неорганизованное гражданское общество — оборотная сторона всеорганизующего государства. Причем зависимость гражданского общества от государства критическая, как и зависимость государст­ва от гражданского общества. Никакая государственная инициати­ва не реализуется, если при этом не учтены частные, общественно-гражданские интересы чиновников. Свидетельство того — неудача десятков реформ в постсоветской России. И мало какой частный ин­терес может быть удовлетворен без участия государства: без про­лоббированного закона, взятки чиновнику, «отката» силовикам или «распила» бюджета между бизнесами структур, в которые в той или иной форме входят министры, депутаты и генералы — как чле­ны гражданского общества.

53

Симон Кордонский

* Отношения между государством и гражданским обществом при-

# мерно такие же, как отношения между изображениями на аверсе С и реверсе монеты. Если смотреть с одной стороны монеты, напри­ мер с той, на которой написано «государство», то гражданского общества не разглядишь, видна будет только коррупция. Если смот­ реть со стороны гражданского общества, то не видно государства, оно распадается на плохих и хороших чиновников, с помощью кото­ рых можно — или нельзя — «решать проблемы». Государство и гра­ жданское общество находятся в разных социальных пространствах. И люди, преследуя свои цели, используют государство как средство для их достижения, быстро научаясь «наваривать» на государствен­ ных ограничениях на деятельность.

Но «физически» гражданское общество и государство реализованы в нашей стране в одном материале и не могут быть разделены — в рамках применяемой теории. Это признак того, что используемая политиками теория, несмотря на то что ее базовые объекты (госу­дарство и гражданское общество) вроде уже стали самой реально­стью, не вполне адекватна.

Институты гражданского общества

г оссийское гражданское общество по эффективности в решении проблем своих членов, степени ситуативной связности между гра­жданами и типам решаемых задач гораздо мощнее (если так можно говорить), чем организованные гражданские общества.

Такая эффективность достигается за счет уникальной институализа-ции. Существуют общераспространенные и устойчивые институты гражданского общества: домашнее или ресторанное застолье, баня с девочками и без, охота и рыбалка, самодеятельные клубы (такие как игра в футбол по субботам у чиновников мэрии Москвы), совме­стный отдых, дачные сообщества. В последнее десятилетие весьма значимым институтом гражданского общества стало конфессио­нальное общение. В ходе коммунальной революции формируется институт «жильцов одного дома». В российской провинции роль институтов гражданского общества иногда выполняют офисы поли­тических партий, если через эти партии можно «решать проблемы». И сами политические партии являются скорее элементами нашего гражданского общества, нежели политическими организациями.