Кощеева жена - Екатерина Валерьевна Шитова

– Я сейчас умру от страха, – прошептала Настасья.

Матрена и сама чувствовала себя маленьким, загнанным в ловушку, зверьком, но, пересилив себя, ответила:

– Не бойся, Настасья, у нас все получится!

Мужчина, как назло, поднимался по крутой лестнице очень долго. У Матрены даже ладони вспотели от напряжения. Она положила нож на грудь и обтерла ладони о сарафан. И тут дверь комнатушки скрипнула и открылась. На пороге застыла темная фигура.

– Ну здравствуй, Настасья, давно я к тебе не хаживал. Поди, забыла уж меня? Поди, мужа ждешь?

Яков Афанасьич остановился посреди комнаты, глядя на Матрену, которая отвернула лицо к стене, чтобы мужчина не заметил подвоха.

– Если мужа ждешь, то не жди. Не вернется он. Твой Миша на чужой стороне другую женку нашел, там и останется после службы. Такую весть я получил от него.

Матрена обомлела и испугалась, что Настасья сейчас выдаст себя. Она повернула голову и увидела, что та стоит, зажав руками рот. Лицо ее сморщилось, будто она вот-вот разрыдается.

– Я думал, ты заревешь. А ты вон как, не всхлипнула даже. Ты умница, сразу поняла, что со мною лучше, чем с ним. Кто он, и кто я…

Мужчина вздохнул и присел на край кровати. Матрена крепче сжала рукоятку ножа.

– Я тебя не оставлю, Настасья. Из дома не прогоню, не переживай. Будешь жить при нас, аки вдова.

Яков Афанасьич наклонился к Матрене, и когда его тёплое, кислое дыхание коснулось ее щеки, она резким движением откинула в сторону одеяло и вонзила нож в его тело. Мужчина успел увернуться, нож вошел куда-то в бок.

– Матрена? Ах ты, гадюка!

Он яростно зарычал, скрутил Матрене руки и повалил ее на кровать.

– Настасья! Ну чего же ты? – закричала Матрена, трепыхаясь изо всех сил и пытаясь вывернуться из крепких мужских рук.

Настасья медленно подошла к своему мучителю и дрожащими руками накинула ему на шею петлю. Но затянуть ее так и не смогла – из нее как будто выкачали все силы. Она опустила голову, и веревка выпала из ее рук.

Яков Афанасьич обернулся, лицо его было красным от напряжения.

– Так ты, значится, предала меня? Ну, гадина! Ну я задам тебе!

Настасья завыла, и Матрена, пользуясь этим секундным замешательством, сползла на пол, схватила табуретку, стоящую за кроватью и изо всех сил стукнула ею Якова Афанасьича по голове. Тот замер, взгляд его остекленел, а через мгновение тело его безвольно рухнуло на пол.

Настасья подскочила к свекру, заглянула в его лицо и прошептала испуганно:

– Убила… Ты его убила, Матрена…

Глава 6

Матрена медленно подошла к лежащему на полу Якову Афанасьичу и коснулась кончиками пальцев его мертвого лица. Глаза свекра были страшно выпучены, рот приоткрылся в жуткой гримасе. Настасья была права – он точно мертв, теперь у Матрены не осталось в этом сомнений. Теперь она по-настоящему убила его. Убила… Ее передернуло от отвращения.

– Господи, что делать-то? Что теперь делать-то? – без конца причитала Настасья.

Она металась из угла в угол, теребя пальцами свои и без того растрепанные рыжие кудри. Матрена молчала и внимательно смотрела на покойника. Взгляд ее потемнел, лицо стало мертвенно бледным, но внутри себя она ощущала какую-то неведомую, злую силу, которая росла с каждой минутой.

– Отнесем его в лес и оставим там, – спокойно сказала она, – разве ты не рада, Настасья?

– Ох… – только и смогла выдохнуть до смерти перепуганная девушка.

Они стащили тело свекра вниз по крутой лестнице, вытянули за ноги на улицу и кое-как заволокли на телегу, на которой, обычно, возили дрова и сено. На телеге они повезли мертвого Кощея прямиком к лесу. Сонный конь спотыкался, и Матрена то и дело подгоняла его.

– Ну же, Савраска, быстрее, миленький!

Доехав до леса, они привязали коня к дереву и дальше потащили тело свекра волоком. Он был тяжел, и вскоре обе девушки вконец выдохлись.

– Я больше не могу! – тяжело дыша, простонала Настасья, – давай его тут оставим!

Матрена поднялась, огляделась вокруг и, заметив неподалеку крутой овраг, утопающий в зарослях папоротника, потащила мертвеца к нему. Пока Настасья сидела на земле, прижимаясь спиной к шершавому стволу ели и тяжело дыша, Матрена скинула свекра в овраг и обтерла руки о сарафан. Вернувшись к Настасье, она присела рядом с ней.

– Неужели, все? – прошептала Настасья, вытирая слезы, которые без конца катились по ее щекам.

– Все! Свобода! – радостно улыбнувшись, воскликнула Матрена.

Но Настасья не улыбнулась в ответ. Поднявшись с земли, она обеспокоенно спросила:

– А если его тут кто найдёт?

– Ну, найдёт и найдет. Мы-то тут причем? – пожав плечами, ответила Матрена, – Мы ничего не видали, ничего не знаем, спали себе спокойно по своим комнатам!

Они немного постояли, обнявшись, а потом вернулись к телеге. Обратный путь к дому занял гораздо меньше времени, потому что на небе тонкой полоской уже занималась заря, и ночная тьма быстро рассеивалась в прохладном утреннем воздухе. Никто не встретился им на пути, петухи запели только тогда, когда они ступили на свой двор. Все было им на руку.

Зайдя на цыпочках в дом, девушки тихо, как две мыши, прошмыгнули к лестнице, поднялись наверх и скрылись одна за другой в комнате Настасьи. Обеим очень хотелось спать, но ложиться в постель не было смысла – уже через четверть часа Анна Петровна шаркающими шагами вышла из своей спальни. Что-то бубня себе под нос, женщина шумно закопошилась в кухне: принялась растапливать печь и греметь чугунками.

Настасья пригладила ладонями свои кудри, повязала на голову косынку, пощипала пальцами щеки для румянца и повернулась в сторону Матрены, избегая встречаться с ней взглядом.

– Я пошла, а не то она, чего доброго, заподозрит неладное. Ты переплети косу и тоже спускайся, работы много.

Матрена кивнула и взяла гребень. Распустив волосы, она присела напротив комода, на котором стояло маленькое мутное Настасьино зеркальце. Матрена замерла, уставившись на незнакомку, которая пристально смотрела на нее из зеркального отражения. Ее лицо было худым и бледным, губы плотно сжались, а глаза были полны черной тьмы. И тьма эта была такой глубокой, такой пугающей, что Матрена не выдержала, опустила голову и стала яростно чесать длинные спутанные волосы. Она не знала ее, эту незнакомую девушку, что сурово смотрела на нее с мутной зеркальной поверхности. Это пугало ее.

***

Анна Петровна мужа утром не хватилась. Он часто уходил на работу еще затемно, поэтому она думала, что и сегодня ушел, не