Тверской баскак. Том Шестой - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

class="p1">Боракчин сделала вид, что удовлетворилась моей уверенностью. Впрочем, другого выбора у нее и нет! Очереди из желающих помочь ей вернуться на трон что-то не видно! Я единственный, кто протянул ей руку помощи после переворота Берке, даже от Хулагу поддержка последовала лишь на словах.

Верить мне на слово — это единственное, что ей остается, но она все же не успокаивается.

— Ну хорошо, допустим, все будет так, как ты говоришь. В чем же тогда твой интерес?

«Вот об этом уж точно говорить рано! — Иронично хмыкаю про себя. — Боюсь, когда ты узнаешь в чем кроется мой интерес, тебе это сильно не понравится!»

Отвечаю ей почти также, как и подумал, только опустив вторую часть своей мысли.

— Об этом пока говорить рано. Вернемся к разговору об интересах, когда твой сын будет сидеть на ханских подушках.

Такая постановка вопроса Боракчин-хатун более чем устраивает. Как она рассуждает для меня не секрет. Думаю, примерно так:

«Этот консул, не так уж и умен, как говорят! Что может быть глупее, чем довольствоваться обещаниями. Он не требует ничего вперед — прекрасно! Потому что когда я возьму власть в Золотом Сарае, уже я буду решать, какое из моих обещаний выполнять, а какое нет!»

Моя «близорукость» и нежелание потребовать за свою помощь что-то уже сейчас подействовали на ханшу благотворно. Она вдруг успокоилась и, может, впервые за время нашего разговора поверила в реальность осуществимого.

Посидев молча и прокрутив в голове еще раз весь разговор, Боракчин вдруг иронично усмехнулась.

— Если это все, то тогда непонятно зачем ты притащил сюда этого проныру Абатая?

Живя в полной изоляции, Боракчин-хатун не могла знать, с какой именно миссией приехал на Русь Абатай-нойон, и посвящать ее во все тонкости моего плана я не собираюсь.

Поэтому ограничиваюсь просто просьбой.

— Абатай нужен мне для других дел, не решив которых, я не смогу полностью посвятить себя твоей проблеме. Потому я прошу тебя, госпожа, о небольшом авансе. Прояви, о добрейшая из милосердных, свое снисхождение и мудрость, забудь на время про обиды. Оставь свое презрение и заверь Абатай-нойона в том, что когда твой сын сядет на трон, то его первым послом к Великому хану Хубилаю будет именно он. Что именно Абатай отвезет в Каракорум клятву верности от нового повелителя улуса Джучи.

Выслушав меня, ханша презрительно скривила губы.

— Ты просишь меня солгать⁈

Мне нет дела до Абатая и его судьбы. Есть только договор между нами и мое слово, но, формально, свою часть сделки с ним я выполню: Боракчин пообещает ему пост посла, а уж исполнит она свое обещание или нет — это уже не мое дело. Я за это ответственности не несу.

Подумав так, смиренно склоняю голову.

— Если ты, госпожа, не видишь другого исхода, то да…

Еще одна усмешка на желтом неподвижном лице ханши, и она согласно кивнула.

— Хорошо, я сделаю то, о чем ты просишь, но как ты сам и сказал, это будет считаться авансом в наших с тобой будущих расчетах.

Сказав, она поднялась с кресла, давая понять, что разговор окончен. Иргиль тоже приготовилась последовать за ней.

Пытаюсь поймать ее взгляд, но она старательно отводит глаза.

«Ну уж нет, в этот раз я не дам тебе уйти от разговора!» — Твердо решаю про себя и вновь обращаюсь к Боракчин-хатун.

— Госпожа, позволь мне поговорить с твоей наперсницей наедине.

Кинув на меня насмешливый взгляд, та повернулась к Иргиль и произнесла негромко, но твердо.

— Останься!

Бросив одно это слово, она тяжело зашагала к двери в свои покои, оставив нас в напряженной тишине.

Часть 1

Глава 6

Середина июня 1263 года

Скрипнув, закрылась тяжелая дубовая дверь, а мы с Иргиль по-прежнему стоим в напряженной тишине. Между нами всего три шага, но почему-то преодолеть их невероятно трудно.

Иргиль вскидывает на меня свои темно-зеленые глаза.

— Давай просто попрощаемся и не будем мучить друг друга. — Она старается, чтобы ее голос звучал спокойно и бесстрастно, но все равно я слышу в нем надрывные нотки.

В отличие от нее, я настроен помучиться, поэтому решительно шагаю вперед и беру ее за руку.

— Зачем⁈ — В моем голосе прозвучала сталь. Объясни мне дураку. — Почему мы должны расстаться! Я не хочу! Если ты говоришь, что без боли не будет, то я готов терпеть боль! Все эти годы я помнил и ждал тебя, и сейчас я хочу знать, что с тобой происходит⁈

Три года назад своей холодной отстраненностью ей удалось застать меня врасплох, ее показное равнодушие достигло цели. Я вспылил, позволил обиде взять верх и ушел. Сегодня я готов к встрече, и ей уже не удастся оттолкнуть меня так легко.

Иргиль молчит, и я, пользуясь этим, всматриваюсь в ее лицо.

«Нет, она все-таки изменилась! Теперь, когда в ней расцвела настоящая женщина, она стала еще прекрасней и загадочней».

В порыве нежности пытаюсь прижать ее к себе, но маленькие ладошки жестко упираются мне в грудь.

— Не надо! — Его голос звучит мягко и властно одновременно. — Не надо, не испытывай меня. Я знаю, что принесу тебе несчастье и не хочу этого!

Не отпуская ее, добавляю в голос твердости.

— Что ж, ради тебя я готов рискнуть!

— Чем⁈ — В глубине ее зрачков вспыхивает насмешливое зеленое пламя. — Своей женой, своими детьми, или своими грандиозными планами⁈

Ее напор заставляет меня смутиться. Таких вопросов я себе не задавал и потому не нахожусь сразу с ответом, а Иргиль впечатывает слово за словом.

— Семь лет назад, оставляя меня в Орде, ты показал мне, что для тебя по-настоящему важно, и я приняла это. Я знаю, ты не такой как все, ты чужой в этом мире и у тебя своя миссия. В твоей голове крутятся судьбы мира, ты играешь в игры, где ставкой ложится судьба царств и жизни сотен тысяч людей. Поэтому я помогла тебе тогда и помогаю сейчас, но я не позволю тебе играть со мной.

— Я никогда не играл с тобой! — Сказав, понимаю, что это звучит как оправдание, а я не хочу оправдываться. Да, я не могу посвятить себя целиком ни ей, ни семье, слишком уж много судеб зависят от любого моего шага, но я люблю ее и в этом никогда ей не врал.

Мне трудно сейчас