Ночь трех смертей - Валерий Георгиевич Шарапов

– Колодников Сергей Валентинович, – еле слышно представился он.

– Сергей Валентинович, как долго вы находитесь здесь? – задал первый вопрос Паршин.

– Два года и семь месяцев, – неохотно ответил заключенный.

– И все два года в блоке «А»? – Паршин задавал вопросы наугад, так как давно понял, что в лоб спрашивать о взаимоотношениях с Завьяловым и Вдовиным – пустая трата времени.

– Нет, первый год я находился в блоке «Г», – бросив быстрый взгляд на охранника, ответил заключенный.

– Какой вид трудовой деятельности вы выполняете?

– Валим лес. – Охранник строго кашлянул, и заключенный поправился: – Производим заготовку древесины для нужд социалистического общества.

– Тяжелая работа? – продолжал Паршин.

– Нормальная, – чуть помедлив, ответил Колодников.

– Нравится труд на природе?

– Что начальство велит, то и делаем. – Колодников держался настороженно.

– А до заключения вы где работали?

Заключенный вновь поднял на следователя глаза, во взгляде читалось недоумение.

– Смелее, Сергей Валентинович, это ведь простой вопрос, без каких-либо подвохов, – подбодрил его Паршин.

– Был наладчиком производственного оборудования, – чуть помедлив, выдал Колодников.

– Значит, со станками работали? Разбираетесь в технике?

– Вроде как разбираюсь, – согласился Колодников.

– На каком заводе трудились?

– Не на заводе, на фабрике. – Колодников начал отвечать немного охотнее. – Московская швейная фабрика «Большевичка».

– Ого, отличное место! И работа наверняка интересная. Насколько мне известно, в костюмах этой фабрики половина Советского Союза ходит. Много работы было?

– Хватало. Иногда в три смены работать приходилось, когда государственный заказ по срокам поджимает.

– Да, заказов у фабрики всегда хватает. У самого пара пиджаков от «Большевички». – Паршин перехватил недоумевающий взгляд охранника, но никак не отреагировал, продолжая гнуть свою линию. – Наверное, и отбор для работы на фабрике нешуточный. Вы в каком цеху работали?

– В раскройном цеху. Там оборудование самое сложное. Новенькое из Германии доставили, к иностранным машинам мало кого допускали, а я работал. – Колодников вдруг мечтательно улыбнулся. – Да, было дело.

– А здесь, в колонии, ваши навыки по наладке оборудования пригождаются?

– Бывает. – Колодников бросил еще один быстрый взгляд в сторону охранника, но тот сделал вид, что беседа его не касается, и заключенный расслабился.

– Наверное, приятно сменить вид деятельности и заняться чем-то привычным? – Паршин не спешил, говорил медленно, намеренно растягивая слова. – Приятно, когда руки вспоминают то, что умеют лучше всего, верно? Когда машина или станок, который стоял мертвым грузом, вдруг оживает и ты понимаешь, что это твоих рук дело. Или инструмент, который на выброс приготовили, потому что у него движок припалило или релюха полетела, а ты его берешь и снова к жизни возрождаешь.

– Так-то да. Когда на кухне печи полетели, а дороги снегом замело, если бы не прежние навыки, пришлось бы неделю сухую крупу грызть. – Колодников мечтательно улыбнулся. – Мы тогда с Ледорубом восемнадцать часов кряду поломку искали, нашли. Нам за старания «хозяин» трое суток отдыха выписал. Вот мы с ним оттянулись.

– Ледоруб, значит, тоже в технике разбирается? – Паршин говорил мягко, стараясь не спугнуть лирический настрой Колодникова.

– Он во всем разбирается: и в механике, и в электрике, и еще в целой куче вещей, – подхватил тему Колодников. – Башковитый мужик, только вспыльчивый очень, а так бы, глядишь, высоко взлетел.

– Отдыхали-то где?

– Кто отдыхал? – переспросил Колодников и тут же сам себе ответил: – А, после кухонных печей-то? Так где же отдыхать? В бараке, понятное дело.

– И в чем же состоял ваш отдых? – Паршин в недоумении смотрел на заключенного.

– А нам охрана позволяла на шконках валяться и на прогулку дважды выводили, а еще ужин особый. Картошечка с курятиной жареной. – Колодников сглотнул набежавшую слюну.

– Так вы с Ледорубом вместе сидели?

– Ну да. Я же говорил, что первый год в блоке «Г» чалился, – произнес Колодников и осекся.

– Значит, Сергей Валентинович, вы целый год общались с Завьяловым очень плотно, – подытожил Паршин. – Наверняка и после того, как вас в другой блок перевели, общение не прекратилось.

– Не было никакого общения, – начал Колодников. – Где нам контактировать, тут не вольница.

– А если вспомнить? – В разговор внезапно вступил охранник. – Месяца два назад вы с ним в прачечной машины ремонтировали, целых пять дней бок о бок проработали.

Паршин увидел, как Колодников бросил на охранника злобный взгляд, но тут же опустил глаза в пол.

– Ну, работали, и что? Общались только по работе, там и так не клеилось: то одна запчасть полетит, то другая.

Паршин чувствовал, что идет по правильному пути, но присутствие охранника все осложняет. Он понимал, что Колодников вот-вот снова закроется, и тогда от него толку не будет. Повернувшись к охраннику, капитан вежливо попросил:

– Не могли бы вы принести нам воды? Пить очень хочется.

Охранник с трудом скрыл усмешку, давая понять, что раскусил хитрость следователя, но, вопреки ожиданиям Паршина, развернулся и вышел из комнаты.

– Я понимаю, что вы не хотите неприятностей со стороны охраны или других заключенных за сотрудничество с милицией, но у нас безвыходная ситуация, – понизив голос, быстро заговорил Паршин. – Я не хочу вас пугать, но если вы что-то знаете о побеге, лучше сказать это сейчас. Ваш приятель, оказавшись на воле, убил уже троих, среди них молодая девушка семнадцати лет. Такого ему не простят и на состояние аффекта не спишут. Если окажется, что вы что-то знали, но утаили, пойдете соучастником. За содействие в побеге сколько вам к вашему сроку добавят? Года три?

– Я ничего не знаю, – набычился Колодников. – Ни о каком побеге мы с Завьяловым не говорили, просто ремонтировали стиральные и сушильную машины.

– Значит, в прачечной сломалась не одна машина, а сразу несколько? – уточнил Паршин.

– Три машины и сушилка, – нехотя ответил Колодников.

– Вам не показалось это странным?

– Что тут странного? Машины старые, из строя выйти могут в любой момент. – голос Колодникова звучал небрежно, но Паршин уловил в нем нервозные нотки. «Как-то уж чересчур сильно ты нервничаешь для человека, который ничего не знает», – подумал про себя следователь.

– И как, отремонтировали?

– Стиралки – да. Сушилку так и не смогли, – ответил Колодников.

– Почему? Слишком сложная поломка?

– Нет, просто запчастей нужных достать не смогли. Начальник обещал у токарей заказать, да так и не сделал.

– Именно тогда Завьялов сговорился с Вдовиным? – Паршин резко сменил тему.

– Ни о чем он с ним не договаривался. Он вообще Молодого терпеть не мог, – выпалил Колодников.

– «Молодой» – это кличка Вдовина? Чем же он ему не угодил? – продолжал допытываться Паршин. – Слишком большое рвение проявлял? С администрацией сотрудничал? Или нос совал в дела Ледоруба? Хотел узнать про побег?

– Никуда он нос не совал, – отбивался Колодников, но Паршин понял, что попал в точку.