ЦИВИЛИЗАЦИЯ: Новая история западного мира - Роджер Осборн

Солон стремился к тому, что греки называли «эвномией», или «благозаконием», — понятие, центральное не только для управления государством, но и для организации жизни вообще, для повседневного поведения человека и для деятельности окружающего мира. В правлении, как и во многих других делах, существовал единственный верный путь. Задачей, стоявшей перед Солоном, было не сконструировать модель идеального общества и не привести две стороны к взаимоприемлемому разрешению конфликта, а найти, как дела должны обстоять сами по себе. Такое открытие просто обязано вызвать одобрение всякого, кому оно станет известно. Солону не нужно было навязывать эвномию своим согражданам — правильный общественный порядок был благом сам по себе и не требовал насильственных мер для приведения в исполнение.

Реформы Солона явились не только эпизодом политической истории, они стали началом философской эволюции. Ведь земледельцы не добивались некоего сказочного благоденствия, они лишь хотели вернуть себе землю и отменить долги. Чтобы дать им то, чего они просили. Солон не мог повернуть время вспять, однако он мог издать законы, которые воссоздавали гармонию, по его убеждению, существовавшую прежде. При этом «благозаконие», несмотря на все свои практические последствия, оставалось абстрактным понятием, обнаруживаемым не опытным, а созерцательным путем — тогда как его эффект ощущался в реальном мире, само оно существовало только в качестве бестелесной идеи, или идеала. Изобретение таких идеалов стало отличительной чертой классических Афин, и есть все основания увязать это обстоятельство с употреблением письменности, которую греческий мир перенял у финикийцев в промежутке между 800 и 750 годом до н. э.

Изначально надписи появились на памятных каменных плитах и на глиняных черепках и восковых табличках. Среди ранних артефактов письменности — кубок Нестора из южной Италии и вазы из Дипилонского некрополя Афин, датируемые примерно 740–730 годами до н. э. Люди писали послания богам на кусочках обожженной глины и оставляли их в святилищах — отсюда видно, что кроме прозаической ценности, письмо имело символическую и магическую силу. Для греков, как и для нас, разные формы письма передавали различные нюансы значения.

Особенно интересной исторической деталью стало фиксирование на письме законов — законы Солона (ок. 600 года до н. э.) были, вероятно, изначально вырезаны на деревянных табличках. По одной точке зрения, вырезание законов делало их вечными и неизменными, не допускало последующего искажения, однако сегодня нам уже ясно, что письменная фиксация законов явилась лишь незначительным нововведением в эллинское судопроизводство, к тому же довольно неоднозначным. Как и в других устных обществах, поведение греков по–прежнему регламентировалось нефиксированным обычным правом. Новые законы, возможно, записывались как раз потому, что не являлись законами обычая и, следовательно, не имели всеобщего признания. Важнее другое: из межличностного дела, решаемого в живом общении и взаимодействии, они превратили отправление правосудия в интерпретацию неодушевленного свода правил. Это стало важнейшей стадией в развитии надличностного института государства и абстрактного мышления.

В большинстве афинских проблем Солон винил олигархов. Богатым он говорил: «Знайте же меру надменному духу: не то перестанем мы покоряться, и вам то будет не по сердцу». Он прекратил долговое рабство, отменил все прошлые долги такого рода и призвал обратно всех, кто бежал из Афин, чтобы не стать рабом у заимодавца. Земля, конфискованная за неуплату, была возвращена земледельцам. Однако, ликвидируя наиболее острую причину конфликта. Солон понимал, что для установления «благозакония» требуется кое‑что еще. Он разработал для полиса новую конституцию, которая разделила население на четыре имущественных класса. Каждому классу отходила определенная доля государственных должностей — архонты и хранители казны избирались из самого высшего класса; младшие чиновники, начальники тюрем, судебные приставы — из первых трех. Низший класс граждан получал право заседать в народном собрании и избираться в суд присяжных.

Кроме горизонтального деления по признаку социального статуса и собственности афинское общество получало вертикальное деление — по административным единицам, или «филам». Солон решил, что четыре филы должны выдвигать кандидатов на различные посты и что кандидат–победитель должен выбираться жребием. Эта мера помогла сломить по стоянную фракционную вражду олигархов. Он также учредил Совет Четырехсот, в который входили по 100 человек от каждой филы, — чтобы дать политическое представительство среднему классу. Наконец народному собранию, состоявшему из всех (свободных) граждан полиса, и судам присяжных были приданы новые полномочия по надзору за действиями должностных лиц и разрешению споров между гражданами.

Наиболее замечательным аспектом Солоновых мер, помимо их смелости и беспрецедентности, стало то, что они нашли понимание и согласие у всех сторон. Тем не менее 50 лет спустя в Афинах сформировалась более централизованная политическая структура, принесшая с собой риск захвата власти, и в 546 году до н. э. человек по имени Писистрат сумел, после трех безуспешных попыток, подчинить себе город. Писистрат правил Афинами 20 лет, в течении которых соблюдал законы, забрав в свое распоряжение лишь главные посты, учредил общественные работы и не облагал население налогами сверх меры. Он понимал, что, не посягая на права земледельцев, удержит их вдали от города и не будет иметь препятствий своему управлению.

Когда в 527 году до н. э. Писистрат умер, власть захватили два его сына. Гиппий и Гиппарх, которые держали в страхе большинство афинян. Гиппарха вскоре убили, а Гиппий продолжал править еще 17 лет. Аристотель писал, что, мстя за брата, Гиппий «многих перебил и изгнал и вследствие этого стал всем внушать недоверие и озлобление». В конечном счете партия беглецов убедила Клеомена, правителя Спарты, помочь им избавить город от тирана. Гиппий и его сторонники были изгнаны из Афин в 510 году до н. э.

Несмотря на все очевидные достоинства, законы Солона не смогли помешать людям ими злоупотребить. Когда тираны были низложены, остов солоновской конституции еще сохранялся, однако афинянам требовалось найти новые способы не допустить захвата власти тиранами. Клисфен, глава одного из самых влиятельных афинских родов, во время правления Гиппия живший в изгнании, по возвращении на родину предложил несколько политических реформ, направленных на серьезную реорганизацию афинского строя. Как и Солон, Клисфен пытался поставить предел централизации и понимал, что достичь этого можно, лишь воссоздав распределенную власть, которая существовала в малочисленных сообществах прошлого, живших на основе обычая.

Принципиальной реформой Клисфена, которую Аристотель считал самым важным изобретением греческой политической мысли, было расформирование четырех административных единиц, или фил, афинского общества, каждая из которых возглавлялась группой состоятельных семей, и учреждение вместо них десяти новых. Единым махом эта мера выбивала почву из‑под ног влиятельной родовой знати. Прежние афинские филы были устроены на основе географического положения, тем самым облегчая тирану путь к власти, если он завоевывал поддержку населения той или иной области — города, прибрежных поселений или деревень в глубине материка. Десять новых фил избегали этой опасности, поскольку каждая набиралась из трех основных составляющих полиса — каждая имела одну базу в Афинах, другую — на сельских возвышенностях, третью — на побережье. Обитатели различных районов полиса были вынуждены идти на контакт и сотрудничество, и главенство какой- либо семьи в отдельной филе делалось практически невозможным. Каждая фила должна была распределить 50 мест в Собрании Пятисот поровну между «демами» (избирательными округами размером в среднюю деревенскую общину), а члены Совета избирались голосованием или по жребию и служили на протяжении года. Их нельзя было выбрать снова, пока каждый правоспособный член дема не отслужил свой срок. В дополнение каждая фила выдвигала по одному «стратегу» — военачальнику. Вместе с заместителями других, технических должностей, вроде инженеров или кораблестроителей, стратегам позволялось переизбираться бессчетное количество раз.

Учитывая, какой ценностью обладает в наших глазах афинская демократия, остается только удивляться, что имя Клисфена так плохо известно. Его реформы были тщательно проработаны, имели далеко идущие последствия и заложили фундамент существования афинского общества на протяжении его «золотого века» в V веке до н. э. Однако меры Клисфена не были случайной находкой. Во время изгнания он познакомился с другими системами правления и, очевидно, хорошо обдумал, чего хотел бы достичь. Если он осознанно поставил целью исключить концентрацию власти в одних руках, то неосознанно он прибег для этого к воссозданию в рамках полуурбанизированного иерархического государства эгалитарной племенной структуры. Филы, существовавшие до Клисфена, представляли собой неформальные общинные системы, что‑то среднее между родовыми кланами и соседскими объединениями, — другими словами, они вполне напоминали элементы живущего на основе обычаев сельскохозяйственного общества. Однако в Афинах такие системы становились инструментом присвоения власти амбициозными властолюбцами, а поэтому должны были быть разрушены и созданы заново, чтобы удержать традиционные функции. Общественное устройство могло работать только в том случае. если в нем имелись механизмы распределения власти или согласия на передачу власти в обмен на другие блага — например. защиту или имущество. Население Афин желало восстановить закрепленное обычаями широкое распределение власти, и поэтому Клисфену понадобилось искусственно сконструировать, или реконструировать, то, чем люди руководствовались на протяжении тысячелетий.