Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина

Пластиковая упаковка стоит сейчас на сидении пассажирского кресла в салоне моего автомобиля. Я предусмотрительно пристегнул прозрачную коробку, чтобы обезопасить ценный груз, который пока к себе домой везу. Предусмотрительно поставлю в холодильник. Так, глядишь, до утра и дотяну. А завтра… Завтра съезжу к ней. Все решено и окончательно заметано! В тот дом в лесу, за проживание в котором я должен некоторую сумму — лишь по глупому желанию — ее веселому отцу.

Глушу двигатель, не торопясь отстегиваю ремень безопасности, сняв телефон с магнитного держателя, проверяю журнал входящих сообщений и полученных за целый день звонков, с зевком просматриваю фотки, которые разместил мой младший братец на своей стене, доступной всем для обозрения. Вот уж кто не скрывает свою личную жизнь! Гордится Сашка каждой фифой, которую на бесконечных снимках зажимает, лапая и виртуально трахая, устраивая дамочкам фриссон всего лишь похотливым взглядом и без глубокого или щадящего проникновения. Хмыкаю и ставлю огненные поощрения на каждом кадре, который я пролистываю на его персональной странице в соцсети.

Наигравшись с телефоном, отключаю звук, отправляю нас с гаджетом в автономный полет без коммуникационной составляющей, неспешно поворачиваюсь назад и забираю с заднего сидения свой пиджак, и наконец-то, отстегнув страховочный эластичный трос, освобождаю десерт для «девочки», которую, как некоторые утверждают, я люблю.

— Привет-привет, — шепчу, поднеся к глазам прозрачную упаковку с ароматным угощением. — Держишься торчком, — прокручиваю коробку, осматриваю лакомство со всех сторон. — Морозильник тебе сегодня точно обеспечен, — прыскаю и нажимаю дверную ручку.

Лицо горит, словно кто-то костерит меня или любезностями вознаграждает. Пока жду прибытия лифтовой кабины, слепо пялюсь на железные створки раздвижных дверей. Картина прыгает и выглядит чересчур размыто. Шмыгаю… Давлюсь слезами… Как баба, видимо, реву и о судьбинушке тоскливо причитаю, вспоминая все свои грешки!

Внутри транспортирующей наверх коробки царит стабильный полумрак, а носовые пазухи забивает вонючий запах общественного помещения, в котором вынужденно под одной крышей проживает не поддающаяся счету живая куча суетящихся по своим делам людей.

Выползаю, спотыкаюсь, шатаюсь, почти волоком тащусь в нужном направлении и подхожу к своей входной двери. Прислонившись плечом к стене, прикрываю телом скрытое не то в пластиковой, не то в хрустальной усыпальнице сладенькое лакомство. Наощупь подбираю ключи, вставляю тонкую пластину в идеальную по форме скважину, прокручиваю пару раз и, нажав на ручку, вваливаюсь в полутемное помещение.

«Не понял! Что за…» — с опаской оглядываюсь на закрывающуюся за мной дверь. Похоже, у меня проблемы с памятью и концентрацией внимания. Два оборота и мой темный «ларчик» любезно распахнул ворота? Но я как будто точно помню, что с раннего утра охранных поворотов было ровно три.

Странная картина предстает у меня перед глазами, собираясь в безумный пазл, сложившейся по воле рока или вопреки чьему-либо желанию. Какой-то жуткий, как будто бы по границам внутреннего содержимого моей квартиры алеющий, но все же черный цвет. Словно кто-то, спрятавшись в дальнем углу, окрашивает помещение неярким светом красной лампочки. По-моему, здесь кто-то есть. Или это бред? Егор приложил кулак, возможно, вызвал сотрясение, острую фазу которого я в долбаной горячке на своих двоих успешно перенес, а теперь подкатывают нехорошие последствия. И это мистификация, мираж или вызванная подвалившей агонией зрительная галлюцинация.

Шаркаю ногами, пробираясь через что-то разбросанное на доселе чистом полу. Опускаю голову, сощурившись, присматриваюсь к тому, через что сейчас вынужденно и с огромной осторожностью иду. Это чьи-то вещи? Какие-то игрушки? Цилиндрические упаковки? Что-то мелкое, сверкающее и легкое?

Останавливаю продвижение лишь тогда, когда прикладываюсь лбом о раскрытую дверь подсобного помещения. Моя кладовка раскрыта настежь, а под ногами у меня с распахнутым зевом перекатывается распотрошенный картонный ящик.

— М-м-м, — мычу и приседаю перед тем, что воры разворошили в поисках чего-то, что, по-видимому, так и не нашли.

Теперь понятно, через строй чего я неторопливо продвигаюсь. Многочисленные «игрушки» для взрослых, для теть и дядь, последняя поставка из Тонькиной «Перчинки». Чудные, твою мать, домушники пошли. Хотя, черт возьми, приятно, что с интересом и азартом. «Джентльмены удачи» озаботились личной жизнью и взяли исключительно для персональных нужд то, чем я хотел когда-то разнообразить собственную постель.

— Что вы мне оставили? — поднимаю первое, что попадается мне в руки. — Однако! — обреченно хмыкаю. — Наручники и… — фольгированный квадратик проскальзывает между моих пальцев, рассекая кожу. — Сука! — шиплю и всасываю палец, разрезанный персональной упаковкой презерватива. — Один и все? — вожу ногой по полу. — Я, блядь, долго был в завязке. Одного не хватит. Ну-у-у? Еще бы…

Выпрямляюсь, расправив плечи, носком убираю с дороги остатки интим-посылки, отшвыриваю тряпки, топчу их и прохожу из раскуроченного в маниакальном припадке холла в жилое помещение. Стараюсь двигаться как можно тише, потому как не уверен, что в квартире нахожусь сейчас один. Трудно объяснить, но чужеродное присутствие сквозит как будто бы из всех щелей.

Замечаю слабое движение на полу. Там что-то светится, мигает, вращается и медленно, вразвалочку, передвигается. Оно описывает круги, прокручиваясь вокруг себя, изображая микроскопическую станцию РЛС в поисках враждебного объекта. Затем это что-то внеземное меняет форму, растет, как будто бы на сваях возвышается, увеличиваясь в длине, объеме, массе. Оно, похоже, трансформируется, перестраиваясь во что-то по-прежнему неживое, но чересчур подвижное. Топот мелких ходунков, шорох и слабый свист.

Торможу перед тем, кого совсем не ожидал увидеть.

— Привет, — поднимаю мелкую собаку, управляемую дистанционно. Кем-то, находящимся в моей квартире? Кем-то здесь?

Робот поворачивает плоскую и сильно вытянутую морду, наклоняет голову и индикатором сигнализирует заложенное программой стандартное мелькающее красно-белым светом радушное приветствие.

— Соскучился, щенок? — подношу вплотную к своему носу и целую неживую псину в теплую пластиковую мочку. — Пум! Как ты здесь оказался, парень? — прыскаю и поворачиваю игрушку на спину, присматриваюсь к гладко сконструированному пузу, почти заглядываю чуду между лап и, конечно же, под хвост. — Или ты девчонка?

Собака водит лапами, теряя равновесие. Ее системы почувствовали неладное, гироскопы затрезвонили, как колокола:

«Опасность, опасность, опасность… Теряем ориентиры, растворяемся в пространстве… Беда, беда… Эс! О! Эс!».

— Как тебя зовут? — возвращаю пса в нормальное положение, отставив коробочку с мороженым на журнальный стол, прижимаю подвижную игрушку к своей груди.

— Привет. Меня зовут Тузик. Давай дружить, — подрагивающий на высоких нотах спокойный женский голос произносит, суфлируя бессловесную машину, которую я сильно вдавливаю