Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Сопровождающие привезли Дина в Сантьяго и помогли ему снять квартиру в одном из домов на окраине города. После этого сопровождающие расстались с Дином, поскольку их дальнейшая связь могла быть опасна для обеих сторон. При этом Дину было заявлено, что отныне связь будет односторонняя – через несколько дней подпольщики сами выйдут на Дина, чтобы познакомить его с кинематографистами чилийского Сопротивления. Однако последним планам так и не суждено будет осуществиться.

На следующий день после приезда в столицу Дин предпринял первую вылазку в город. Взяв такси, он отправился в центр города для ознакомительной экскурсии. Он доехал до улицы Аугустинас, после чего отправился пешком ко дворцу Ла Монеда. Ему хотелось взглянуть на здание, в котором так трагически оборвалась жизнь его друга – президента Сальвадора Альенде. В последний раз Дин живьем видел этот дворец в начале сентября 73-го. Затем он увидел его через несколько недель по телевизору и ужаснулся – это были съемки штурма Ла Монеды войсками путчистов, которые расстреливали здание из орудий, бомбили с самолетов. Увы, но следов этих бомбежек Дин уже не застал: за эти два года дворец был специально восстановлен властями, чтобы не напоминать ни жителям города, ни туристам об ужасах тех сентябрьских дней. Однако военные патрули на площади перед дворцом все же не позволяли людям ни на минуту забыть, что в стране царят отнюдь не лучшие времена.

В Сантьяго Дин успел пробыть чуть больше двух дней. Потом его арестовали. При каких обстоятельствах это произошло, так и осталось невыясненным: то ли Дин засветился сам, то ли его «сдал» кто-то из длинной цепочки его сопроводителей (в рядах чилийского подполья у ДИНА были свои осведомители, которым они щедро платили за информацию). Арест произошел до обыденного просто. Дин шел по улице, когда рядом с ним притормозил «Форд Фальконе», из которого выскочили двое мужчин в штатском и силой втолкнули Дина в автомобиль. Спустя несколько минут его привезли в полицейский участок, где его принял высокий и подтянутый мужчина в дорогом костюме и явно с военной выправкой. Даже не предложив Дину присесть, хозяин кабинета взял с места в карьер:

– Какие причины привели «красного ковбоя» Дина Рида в нашу страну?

Дин не удивился тому, что его так быстро расшифровали, поскольку с самого начала своего проникновения в Чили был готов к подобному повороту событий. Поэтому ответил честно:

– Любовь к этой стране, ведь я близко знаю ее уже почти пятнадцать лет.

– Хорошая у вас любовь: бороться с законной властью, – усмехнулся хозяин кабинета.

– Эта власть держится на штыках.

– И слава богу! – громко воскликнул хозяин кабинета. – Власть вашего Альенде держалась на добром слове, и это слово едва не привело страну в пропасть. Так что мы, в отличие от него, творим благое дело.

– То же самое говорил Гитлер своим соотечественникам, – парировал Дин.

После этих слов в кабинете наступила тишина, поскольку упоминание имени нацистского вождя произвело определенное впечатление на собеседника Дина. Он в течение нескольких секунд пристально глядел ему в глаза, после чего твердым голосом произнес:

– За одно сравнение нашего режима с фашистским я могу упечь вас за решетку на несколько лет. Это во-первых. Во-вторых, вам светит еще несколько лет за нелегальное проникновение на территорию Чили. К тому же у вас наверняка и виза в паспорте поддельная. Где вам ее делали: в Москве, в Гаване или еще в каком-нибудь марксистском вертепе?

Дин предпочел не отвечать на этот вопрос, понимая, что любое его слово будет истолковано в этом кабинете превратно. Угрозы хозяина кабинета имели под собой основание (именно в мае 75-го хунтой был издан декрет № 1009, разрешающий «превентивное» заключение лиц, которые рассматривались как представляющие угрозу национальной безопасности), однако Дина они мало пугали: ему казалось, что и в этот раз он сумеет выпутаться с помощью своих друзей, которые остались на свободе. К тому же после трех предыдущих пребываний за решеткой у него уже выработался определенный иммунитет к этому делу.

Видя, что его собеседник перестал с ним спорить, хозяин кабинета счел это за его поражение и тоже утратил всяческий интерес к диалогу. Он вызвал в кабинет своих сотрудников и сделал им жест рукой: мол, уведите. Дин думал, что его поместят в одну из камер здесь же, в участке, но его повезли в другое место. Как оказалось, это была тюрьма «Вилья Гримальди». Там он прошел стандартную процедуру: его тщательно обыскали, сняли с него брючный ремень, шнурки с ботинок, отобрали часы и даже носовой платок и расческу. После чего сопроводили в камеру-одиночку. Все время, пока длилась эта процедура, Дин сохранял молчание, понимая, что любая просьба к тюремщикам – типа связаться с посольством или адвокатом – бессмысленна. Было понятно, что в этом учреждении Дину предстоит провести какое-то время, пока его товарищи не узнают, где он находится.

В тот же самый день, когда Дина арестовали, руководитель ДИНА Мануэль Контрерас Сепульведа доложил об этом Пиночету. Тот хорошо знал Дина Рида, и чувство у диктатора к нему было двоякое: с одной стороны, он ценил его как талантливого артиста, который очень популярен в Чили, но, с другой стороны, не мог понять его активной приверженности марксистской идеологии. В 60-е, когда Пиночет впервые услышал о Дине Риде, он расценил его увлечение левацкими идеями исключительно как дань моде – тогда это было очень популярно у молодежи. Но когда и с течением времени эти идеи не выветрились из головы Дина, Пиночет понял, что к этому человеку с обычными мерками подходить бесполезно. И с этого момента Дин Рид превратился для Пиночета в серьезного врага: он ненавидел его и уважал одновременно. И то, что Дин не побоялся при-ехать в сегодняшнюю Чили, где людям его политических воззрений уготован не самый лучший прием, только прибавило ему авторитета в глазах диктатора.

Выслушав доклад руководителя ДИНА, Пиночет спросил его, где содержится Дин. Узнав, что этим местом стала тюрьма «Вилья Гримальди», которую маркистская пропаганда успела окрестить «основным местом пыток пиночетовского режима», диктатор мысленно воздал хвалу руководителям своей спецслужбы: он понял, что таким образом те хотели показать миру, что из этого ужасного места люди не только уходят на тот свет, но и благополучно выходят на свободу. А то, что Дина Рида никто не собирается убивать, Пиночет понял сразу – в противном случае ему бы вряд ли доложили о его аресте. Диктатор хорошо знал своих ищеек: они могли тайно вывезти этого американского бунтаря куда-нибудь за город и растворить его тело в бочке с серной кислотой. И никто бы не нашел никаких концов. Мало ли за эти два года в Чили пропало бесследно людей? (Как установит в 1990 году специальная комиссия, за 17 лет правления Пиночета в Чили бесследно исчезли после ареста 975 человек. Но это были только доказанные документами случаи, а если учитывать еще и случаи документально не подтвержденные, то число пропавших без вести исчисляется тысячами. – Ф. Р.)