Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

– Где это произошло?

– Недалеко от площади Мигель Дасо. Судя по тому, что этот напарник объявился там, именно в этих краях они и проживают. По-видимому, у кого-то из ваших земляков, коих в этом районе много.

Выслушав собеседника, Наварро вновь взглянул на фотографию. Пока он это делал, Ново с удовольствием отпил несколько глотков еще горячего бразильского кофе. Что касается его собеседника, то он за все время их разговора к своей чашечке даже не притронулся.

– Я могу взять эту фотографию себе? – прервал наконец молчание Наварро.

– Разумеется, – улыбнулся Ново, после чего добавил: – Только сначала назовите мне сумму, которую вы согласны заплатить за нее и за мой рассказ.

Наварро перевел взгляд с фотографии на собеседника и спросил:

– Мы давали вам поводы сомневаться в нашей щедрости?

Вместо ответа Ново покачал головой. Причем лицо его при этом выражало явное смущение.

– В таком случае вам не стоит беспокоиться и в этот раз, – произнес Наварро и спрятал фотографию в кожаную папку, которая все это время лежала на столе по правую руку от него. – Номер вашего счета нам известен, так что уже завтра вы сможете убедиться, что ваши старания не пропали даром.

Сказав это, Наварро залпом выпил свой уже остывший кофе и первым поднялся со стула, тем самым показывая, что встреча закончена.

Уже вечером того же дня в штаб-квартире ДИНА в Сантьяго было известно, что Дин Рид приехал в Перу с какой-то тайной целью. А поскольку в чилийской охранке прекрасно знали о том, что Дин является одним из ярых противников пиночетовского режима и работает в тесном контакте с чилийскими левыми, там нисколько не сомневались, что этот визит в Перу является не случайным.

– Вполне возможно, что они готовят переход этого американца к нам, – заявил Эспиносе начальник контрразведывательного отдела Сорда. – Целью, видимо, станет сбор негативной информации о ситуации в Чили.

Эспиноса был согласен с последним выводом своего подчиненного, но в данный момент его волновало другое – как поступить с Дином Ридом, если его удастся задержать: ликвидировать или оставить в живых? Лазейка для ликвидации этого оголтелого борца за мир у ДИНА существует: ведь Рид наверняка проникает на территорию Чили по подложным документам. Однако эта лазейка существует только ограниченное количество времени – после перехода границы Рид может вновь стать тем, кто он есть на самом деле. И в таком случае ликвидация его может принести больше минусов, чем плюсов.

Стоя у окна, Эспиноса курил кубинскую сигару и мучительно прикидывал в уме варианты своих возможных действий. После убийства Пратса в мире поднялся невероятный шум, который в какой-то мере напугал Пиночета. Он, конечно, ожидал, что эту смерть свяжут в первую очередь с его режимом, но не думал, что это возмущение приобретет такие масштабы. Даже из Белого дома раздались осуждающие голоса. Поэтому, думал Эспиноса, в сложившейся на данный момент ситуации устранять в Чили пусть левого, но все-таки американца режиму было крайне невыгодно. Во всяком случае, Пиночет такую акцию никогда бы не одобрил. Зато другую акцию он наверняка поддержит. А именно: арест Дина Рида и заключение его в тюрьму с последующим освобождением. Вся мировая печать была заполнена материалами о том, что в чилийских тюрьмах томятся десятки тысяч безвинных людей, поэтому освобождение этого борца за мир могло бы сыграть только на руку чилийскому режиму.

Пока Эспиноса думал, Сорда сидел в кресле и молча буравил взглядом спину начальника. Так продолжалось в течение нескольких минут. Наконец хозяин кабинета сделал еще несколько затяжек, после чего вернулся к столу и, буквально вдавив недокуренную сигару в пепельницу, объявил:

– С головы этого американца не должен упасть ни один волос. Ваше дело выследить его и арестовать. Все остальное я беру на себя.

Несмотря на то что ДИНА подняла на ноги всех своих секретных осведомителей, обнаружить и арестовать Дина Рида в первые же дни его пребывания в Чили ей не удалось: он проник на территорию страны и благополучно натурализовался – опять стал Дином Ридом. Существование тотального контроля в стране и действие военного положения не помешало чилийским левым создать такое подполье, которое весьма эффективно действовало даже в таких непростых условиях.

После перехода границы в одном из небольших городков неподалеку от Арики Дин встретился с младшим братом Луиса Варгаса Алехандро, которого он помнил еще подростком. Теперь же перед ним предстал высокий молодой человек с копной черных волос, усами и небольшой бородкой (большие бороды чилийские мужчины отпускать опасались, поскольку это могло навлечь гнев хунты, которая запретила бороды сразу после переворота, считая их подражанием кубинским барбудос). В дни сентябрьского переворота Алехандро чудом избежал ареста и теперь скрывался от ищеек ДИНА под чужим именем и чужой биографией. Он поведал Дину, что их теперь в живых осталось только двое – он и Дин – из тех людей, кто осенью 70-го в одной бригаде БРП расписывал стены домов в Сантьяго.

– Двое погибли в первые же дни после переворота – их расстреляли на стадионе «Чили», а двое других были убиты недавно: один в концлагере в пустыне Чакабуко, другой – в концлагере «Ритока», – сообщил Дину Алехандро.

Эта новость ошеломила Дина, поскольку этим парням он был обязан жизнью: ведь если бы они тогда не отбили его у сторонников Алессандри, те могли забить его до смерти.

С Алехандро Дин прообщался почти весь день, а на следующее утро они простились – Дину предстояло ехать в Сантьяго, где его должны были принять уже другие люди.

Путь до столицы Чили оказался недолгим: сначала Дина довезли на частном самолете до Вальпараисо, а оттуда до Сантьяго на автомобиле (в каждом случае это были разные люди). Но и этого времени Дину оказалось достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы относительно ситуации, которая сложилась в Чили.

В целом страна мало изменилась с тех пор, как Дин здесь был в последний раз (а это случилось за две недели до переворота). Внешне жизнь напоминала вполне мирную: на улицах того же Вальпараисо гуляли люди, в скверах сидели молодые мамаши с колясками, в которых мирно дремали младенцы. И только военные патрули на улицах города напоминали о том, что в стране все еще действует военное положение. Да еще лица большинства людей были другие – более напряженные и отстраненные. Да и с чего было радоваться большинству чилийцев, если «шоковая терапия» пиночетовского режима принесла им больше разочарований, чем радости: реальная заработная плата в 1975 году составила менее половины от уровня 1972 года. А безработица в стране с 3,8 % в 1972 году выросла до 30 % в 1975-м. Зато частный капитал чувствовал себя превосходно. Ему были переданы сотни государственных предприятий, что привело к восстановлению и дальнейшему укреплению позиций местных и иностранных корпораций. Достаточно сказать, что за два года после переворота в чилийскую экономику было вложено более 1 миллиарда долларов иностранных, преимущественно американских, капиталов, и эта сумма с каждым годом должна была увеличиваться. В итоге к середине 1975 года внешняя задолженность Чили достигла почти 5 миллиардов долларов.