Время для жизни - 2 - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нравилась ли Настя Косову? Безусловно! Умная, интересная, как собеседник, красивая. Не похожая на остальных его женщин. Она не такая страстная, как та же Фатьма. Да и не такая заботливая, как эта знойная красавица! Леночка Завадская? Та просто — мадам Эротика! Вот по кому Иван честно и часто скучал… Ритка? Ну да, тоже хотелось бы повидаться с этой рыжей «занозой». Прикольно с нею пикироваться. Да и в постели… К-х-х-а!
«Рыжика» Иван старался не вспоминать — все еще саднило что-то в груди.
Кира… А вот тут… Так все сложно, что даже думать страшновато. И письма вроде бы пишет, но так… дежурно.
А Настя… с нею Косову хорошо. Тепло и хорошо. Вспомнилось, как они, уже всласть «покувыркавшись», лежали и отдыхали. Ага, опять на полу, на матрасе! И он что-то в шутку ляпнул на немецком. Настя засмеялась:
— Ну и произношение у тебя, Ваня! Этакий южно-сибирский диалект нижне-рязанского варианта.
— А ты что же — немецкий знаешь? — удивился Косов.
— Вань! — постучала пальчиком ему по лбу женщина, — Я гимназию заканчивала! А там, извини меня, и французский, и немецкий были! И училась я, как уже говорила, хорошо.
Косов обрадовался:
— Насть! Слушай! Выручай! Мне — кровь из носу нужно освоить немецкий! Помоги, а?
Настя удивилась:
— И как ты себе это представляешь? Я же не преподаватель языка!
— Ну-у-у… а давай мы с тобой… ну — вот здесь по-немецки будет общаться?
Подруга развеселилась еще больше:
— Вот здесь? В постели? Вань, я просто не могу… Будем говорить на немецком?
— Ну а чего? О! Я, я! Дас ист фантастишь! Гут, Настья, гут! Нох, Ванья! Нох! — представил Косов их диалог.
«А чего? Как ей рассказать, что в будущем определенные фильмы были в большинстве на немецком? Х-м-м… и чего я тогда только картинку разглядывал? Надо было и к языку прислушиваться!».
Настя уже хохотала взахлеб.
— Вань! Ну ты… вот умеешь же так рассмешить! Ой, не могу…
И, чуть успокоившись, ответила:
— Нет, милый, не получится! Слишком уж давно это было. И позабыла многое. Так что здесь я тебе не помощница. Надо искать какого-то преподавателя, с ним и заниматься.
Косова в этот момент привлек сосок ее груди, провокационно смотрящий прямо Ивану в лицо. Занявшись этим «провокатором», он, в паузах между покусыванием и облизыванием, спросил:
— А если… это будет… преподавательница? Молодая и интересная?
— Ах ты! Швайнехунд! Штрейхле мих! Софорт! Я, я! Генау дорт!
«М-да… ни хрена не понятно! Что она сказала? Но… судя по интонации и телодвижениям… Ну ладно! Думаю, не ошибусь, если она ласк просит. А если и ошибусь… против она не будет!».
«Все же интересно с Настей! И в сексе всегда идет навстречу! Правда вот… с аналом…».
Женщина на его предложение с сомнением посмотрела на его «достоинство», хмыкнула:
— Знаешь… не думаю, что это хорошая идея! Как-то… не представляю, как его… вот такой и туда? Тебе других способов разве мало?
Ивану пришлось юлить и изворачиваться, что, дескать, нет, не мало. Но вот… хотелось бы…
— Знаешь… может и попробуем как-нибудь. Когда я буду настроена должным образом. Но — не обещаю!
«А коньяк мы тогда почти весь выпили! Помаленьку, полегоньку… Почти и не спали той ночью. Хорошо, что «увал» у меня был до шестнадцати. Утром выспались!».
Прояснил тогда Иван для себя и про Гиршица.
— Да я разговаривала с Аней… Ну а она что? «Настасья Иванна! Ну поймите — это же просто увлечение было. Недолгое!». Я ей говорю, а что же ты ему не объяснишь? Говорит — объясняла. Вроде бы и понял. Но чужая душа — потемки! Надо сказать… если бы ты, Ваня, не показал тогда себя вполне взрослым мужчиной… я никогда бы…
Когда, в порыве страсти, она буквально зацеловывала его, он тихонько спросил, сам опасаясь ответа:
— Красавица! Настюша! Ты… не влюбилась ли?
Она замедлилась, задумалась и хмыкнув, ответила:
— Вань! Ты не обижайся, но… нет. Здесь другое совсем. Не знаю, как объяснить… Мне рядом с тобою тепло. Хорошо мне! И… я очень благодарна тебе, что вот так могу… как-то оттаять, что ли. А еще ты интересный! Ах, да! Я тебе это уже говорила. Еще… как ни странно, но мне рядом с тобой иногда подурачится хочется, как будто я помолодела лет на двадцать… И — да! Ты очень хорош в постели. Ничего, что я вот так… как-то… практично, вроде как без эмоций?
Косов поцеловал ее.
— Хотя, Ваня, эмоций-то во мне рядом с тобой — ого-го-го!
Потом она внимательно всмотрелась в его глаза, снова хмыкнула.
— Ты чего, Насть? — потискал он ее за попу, улыбаясь.
— Знаешь… я снова и удивлена, и не удивлена. Удивлена, что ты… не возмутился тому, что я не сказала, что ты — лучший в постели. Молодым мужчинам, насколько я помню, это важно — быть в этом деле лучшим! А ты… нет, не возмутился. И не удивлена этим… потому как… как сказать? Ты… взрослее многих зрелых мужчин. Какой-то такой… бывалый, умудренный, что ли? Это знаешь, как необычно! Видеть перед собой молодого парнишку, а вести разговор, как со взрослым человеком.
Косов решил, что серьезности в разговоре уже достаточно, и, сохраняя серьезную мину:
— Видеть перед собой?
