Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместе с тем этот процесс спровоцировал начало газетной кампании о коррупции в государственном и партийном аппарате. Все начиналось, казалось, под строжайшим контролем. В упоминавшемся выше постановлении ЦК от 23 ноября 1983 г. «О публикации в советской печати сообщения о результатах рассмотрения Верховным судом РСФСР уголовного дела на крупных взяточников...» сообщалось, что следует «согласиться с предложениями Комитета государственной безопасности СССР...». Трем газетам — «Известиям», «Московской правде» и «Вечерней Москве» — поручалось «опубликовать по согласованию с КГБ СССР материалы суда над крупными взяточниками из числа работников торга "Гастроном" Главного управления торговли Мосгорисполкома».
То, что было опубликовано, стало поводом для появления большого числа детективных повестей, сценариев кинофильмов, новых, уже на «местном», региональном уровне, разоблачительных публикаций. Словечко «мафия», появившись в прессе, стало одним из определений современной политической системы. Конечно, на такой результат вовсе не рассчитывали инициаторы этих расследований.
Добрались и до С. Ф. Медунова, первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС, уже и прежде обвинявшегося в коррупции, и Н. А. Щелокова, министра МВД. Еще в марте 1982 г. Комитет партийного контроля при ЦК КПСС подал в Секретариат ЦК записку «О многочисленных фактах взяточничества среди руководящих работников Краснодарского края». Эту записку направили на перепроверку, заставив провести дополнительное расследование силами не только Комитета партийного контроля, но и отделов организационно-партийной работы и административных органов ЦК КПСС18
31 мая 1982 г. уже с участием отделов ЦК была подготовлена новая справка, подтвердившая первоначальные данные КПК.
Брежнев знал о злоупотреблениях в Краснодарском крае, но категорически был против предложения Андропова арестовать и отдать под суд первого секретаря Краснодарского крайкома Медунова. «Этого делать нельзя,— убеждал Брежнев Андропова.— Он руководитель такой большой партийной организации, люди ему верили, шли за ним, а теперь его под суд? У них и дела в крае пошли успешно. Мы одним недобросовестным человекам опоганим хороший край... Переведи его куда-нибудь,— просил Брежнев Андропова,— а там посмотрим, что будем делать».
Андропов, фактически ставший во главе государства и партии еще при жизни Брежнева, начал аресты в Краснодаре. 20 июля состоялось заседание Секретариата ЦК, которое вел Андропов. В Москву был вызван посол СССР на Кубе В. И. Воротников. Андропов сообщил, что в крае выявлены многочисленные нарушения законности, в том числе среди партийного актива, уже арестовано 152 человека, 99 находятся под следствием. Медунов отзывается в распоряжение ЦК19 На его место в Краснодарский край был направлен В. И. Воротников. 21 июля это решение было оформлено постановлением Политбюро20 23 июля на пленуме Краснодарского крайкома КПСС Воротников был избран первым секретарем крайкома. Политическая же судьба Медунова была решена позже — на Пленуме ЦК, который состоялся почти год спустя, 14 июня 1983 г.
Параллельно и одновременно с делом Медунова шло расследование деятельности министра внутренних дел СССР Щелокова. Он был известен как человек, близкий к Брежневу. Пользуясь его покровительством, он позволял себе вмешиваться в вопросы, которые целиком находились в компетенции КГБ. Об этом можно судить по письму Щелокова, адресованному Брежневу (см. предыдущую главу), где министр внутренних дел обосновывал ненужность высылки Солженицына из России, настаивал на изменении отношения к писателю, на необходимости постараться «подкупить» его. Напомним, что Андропов был последовательным сторонником высылки Солженицына. О Щелокове распространялись слухи, что он путал собственный карман с казенным.
Он был снят со своей должности уже через месяц после смерти Брежнева. На его место был назначен В. В. Федорчук, проработавший до этого полгода председателем КГБ СССР. Бывшего министра внутренних дел перевели в так называемую райскую группу — группу инспекторов Министерства обороны, куда отправляли престарелых генералов армии и маршалов. Но злоключения Щелокова только начинались. Следствие по делу недавнего министра внутренних дел СССР вела Военная прокуратура СССР. Ей удалось собрать огромный материал о злоупотреблениях Щелокова, в том числе о воровстве служебных «мерседесов», конфискованных вещей, в особенности антиквариата.
На Пленуме ЦК КПСС 14 июня 1983 г. с резким осуждением Щелокова и Ме- дунова выступил Черненко. Он сообщил, что Политбюро предложило вывести Щелокова и Медунова из состава ЦК. Щелокова обвинили в том, что он «встал на путь злоупотреблений в личном плане». Ему инкриминировали то, что он построил дачи для себя и своих родственников, присвоил себе три иностранных автомобиля, полученных для МВД, «вел себя неискренне, несамокритично», разрешил снять за казенный счет кинофильм стоимостью 50 тыс. руб. о самом себе к своему семидесятилетию. Медунов был обвинен в том, что «грубо нарушал партийную дисциплину», что в крае распространилось взяточничество, что он сам защищал высокопоставленных взяточников.
Щелоков был лишен всех наград, кроме тех, которые он получил в годы войны. Он ожидал ареста. Пытаясь найти защиту, обратился к своему старому знакомому в течение почти 30 лет — «второму секретарю» ЦК Черненко. Но тот помочь уже не мог и не хотел. В ожидании очередного обыска и ставшего неизбежным ареста Щелоков застрелился21. Доктор юридических наук, генерал А. И. Гуров, вспоминая об этом периоде истории МВД, сообщил, что под руководством Федорчука из органов внутренних дел было уволено около 100 тыс. человек, над милицией был установлен постоянный контроль специального 3-го Управления КГБ22.
Скандальный характер получило расследование дела зятя Брежнева — заместителя министра внутренних дел СССР генерал-полковника Ю. М. Чурбанова. Оно стало следствием так называемого «узбекского дела». В 1983 г. КГБ Узбекистана возбудил уголовное дело на начальника ОБХСС Бухарского облисполкома Музафарова, задержанного с поличным при получении взятки. Для дальнейшего расследования в сентябре 1983 г. дело было передано в Прокуратуру СССР, где была образована следственная группа во главе с Т. X. Гдляном. В разное время в группе работало 200 и более человек. Гдлян и сотрудники его группы добивались от арестованных сведений об их московских покровителях и помощниках. При этом следователи действовали вполне «по-советски», подчиняя процессуальные нормы политической целесообразности.
Надзирательные и контрольные, пожалуй даже карательные, функции навязывались парткомиссиям, существовавшим во всех райкомах партии. Обычно парткомиссии занимались рассмотрением заявлений людей, которые вступали в партию, «персональных дел» наказанных коммунистов, а также принимали решение, кому разрешить поехать за границу в качестве туриста, на отдых или на работу. Теперь им вменялась практически не ограниченная контрольная функция23
Жизнь страны «подмораживалась». Партийными органами активно внедрялось понятие «идеологическая дисциплина», то есть необходимость самоцензуры всех пишущих и издающих. Пресса раскручивала кампанию по наведению дисциплины, которая совпала с обличением алкоголизма. Эти публикации по своей тональности вполне
