Другая свобода. Альтернативная история одной идеи - Светлана Юрьевна Бойм

Шкловский В. Памятник Третьему Интернационалу. С. 110.

816

Там же. С. 111.

817

Художник Юрий Павлович Анненков (1889–1974) в своих воспоминаниях писал о проекте Памятника Третьему Интернационалу следующее: «<…> в описаниях своего проекта, опубликованных в журнале „Искусство“, в Москве, в 1919 году, Татлин оживляет свой Памятник, который не предназначался для украшения города или для поддержки политических идей, но для того, чтобы служить техническим, утилитарным и рациональным целям. Этот Памятник, который должен был быть, по слову Татлина, на 100 метров выше Эйфелевой башни, должен был стать также „оживленной машиной“, сооруженной из форм, кружащихся вокруг собственных осей с различной быстротой и различными ритмами. Сверх того, он должен был уместить в себе радиостанцию, телеграф, кинозалы и залы для художественных выставок. Всякая антитехническая и декоративная „эстетика“ должна была быть заменена богатой и живой внешностью машины. Границы между искусством и механикой, между живописью, пластикой и архитектурой в этом Памятнике исчезли. В действительности мы увидели, увы, только макет этой Вавилонской башни, высотой в 4 аршина, неподвижный и построенный из деревянных багетов и дощечек». — Прим. пер.

818

Анализируя кинетическое искусство и первые реди-мейды Марселя Дюшана, Ирина Кулик пишет: «Что до первого реализованного произведения кинетического искусства, то им считается „Велосипедное колесо“ Марселя Дюшана, по совместительству первый реди-мейд. В 1913 году Дюшан снял с велосипеда колесо и установил его на табуретку, так, чтобы его можно было вращать рукой. Предмет поначалу не предназначался для выставок и был своего рода украшением мастерской художника, или, скорее, объектом для медитации. Дюшан называл себя „ротоманом“ и признавался в том, что его завораживает любое вращение. Позднее художник вернется к экспериментам, связанным с кинетизмом и оп-артом. В 1930‐е он создал серию „роторельефов“ — дисков для пластиночной вертушки, разрисованных таким образом, что изображения на них словно бы обретали объем и приходили в движение». См.: Кулик И. Все, что движется // The Art Newspaper Russia. 2018. Март. № 61. — Прим. пер.

819

Boym S. Kosmos: Remembrances of the Future // Bartos A. Kosmos: A Portrait of the Russian Space Age. New York: Princeton Architectural Press, 2001.

820

В 1931 году В. Е. Татлину было присвоено звание Заслуженный деятель искусств РСФСР, в 1932‐м открылась его персональная выставка в Музее изящных искусств. В 1933 году он был причислен к «формалистам» и подвергся травле и гонениям в профессиональной среде. — Прим. пер.

821

Выставка «Художники РСФСР за XV лет (1917–1932). Живопись, скульптура, плакат и карикатура» открылась в Москве 27 июня 1933 года в Историческом музее. За год до этого она проводилась в Русском музее в Ленинграде. — Прим. пер.

822

Post mortem (post-mortem, post mortem) — лат. «после смерти». — Прим. пер.

823

Nature morte — фр. букв. «мертвая природа» — художественное изображение предметной постановки. — Прим. пер.

824

Memento mori — лат. «помни о смерти», «помни, что смертен» — художественное или знако-символическое напоминание о неизбежности смерти, художественный прием. В европейском изобразительном искусстве, музыке и литературе этот прием получил широкое применение в эпоху стремительного распространения христианства. — Прим. пер.

825

Современный художник Леонид Соков вспоминает, что во время первой персональной выставки Татлина, устроенной уже после смерти художника, в 1970‐х годах, несколько пожилых женщин, работавших на мозаичной фабрике или в местных театрах, принесли небольшие картины с забытыми натюрмортами Татлина, которые художник, по-видимому, отдавал им в обмен на деньги и пропитание.

826

Здесь в оригинальном тексте использовано слово «unspectacular» («неброский», «незаметный», «невпечатляющий» и т. д.). — Прим. пер.

827

Шкловский В. Сентиментальное путешествие // Еще ничего не кончилось… (1923). М.: Пропаганда, 2002. С. 260; на англ. см.: Shklovsky V. A Sentimental Journey: Memoirs, 1917–1922 / Ed. & transl. by R. Sheldon. Ithaca: Cornell University Press, 1984. P. 271.

828

Эта концепция основана на применяемом Ханной Арендт понятии «идеологической фикции», создаваемой тоталитарным (или «авторитарным», — что в данном случае является более релевантным) государством. Данная концепция развивается в недавних трудах Дариуша Толчика — см.: Tolczyk D. See No Evil: Literary Cover-ups and Discoveries of the Soviet Camp Experience. New Haven: Yale University Press, 1999.

829

Данная фраза принадлежит не В. И. Ленину, а К. Марксу: «Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют». В устах Ленина, желавшего «обойтись без латинских слов», эта фраза превратилась в широко известный лозунг: «Грабь награбленное!», произнесенный с трибуны 24 (или 23) января 1918 года. — Прим. пер.

830

См.: Shklovsky V. Third Factory. P. 36, пер. немного изм. Оригинал см.: Шкловский В. Третья фабрика. М.: Круг, 1926. С. 67.

831

Карло Гинзбург (Carlo Ginzburg, 1939) — итальянский историк и теоретик исторической методологии. Родился в семье выходцев из Российской империи, обучался и работал в Италии и Соединенных Штатах Америки. Имя Карло Гинзбурга традиционно связывают с развитием дисциплины исторической науки, получившей наименование «микроистория». Направление возникло и сформировалось в 1970‐х годах в Италии. Особенностью данной научной школы является рассмотрение в ходе подробных исторических исследований малых территорий, компактных популяций, общин, деревень и семей и т. п. — Прим. пер.

832

Карло Гинзбург уделяет особое внимание творчеству Марка Аврелия, одного из любимых писателей Толстого, и критикует Шкловского за то, что тот игнорировал его собственное философское наследие и сосредоточился преимущественно на русских примерах.

833

Шкловский В. Сентиментальное путешествие. С. 76, то же: Sentimental Journey. P. 60.

834

В своей книге «Сентиментальное путешествие» В. Б. Шкловский писал, вспоминая годы, проведенные в армии: «Все, кого можно было произвести в офицеры, были произведены. Хороши или плохи были эти люди — других не было, и следовало беречь их. Грамотный человек не в офицерском костюме был редкость <…> Исключение составляли евреи. Евреев не производили. В свое время не произвели и меня, как сына еврея и полуеврея по крови. Поэтому в армии очень большая часть грамотных и более или менее развитых солдат оказалась именно евреями. Они и прошли в комитеты. Получилось такое положение: армия в своих выборных органах имеет процентов сорок евреев на самых ответственных местах и в то же время остается пропитанной самым внутренним, „заумным“