Новые и новейшие работы, 2002–2011 - Мариэтта Омаровна Чудакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
562
Ср.: «ядреные казачки» и «усатые крепыши», замеченные Митрофановым еще в 1936 г.
563
Зайцев Б. Паустовский. Цит. по: Мир Паустовского: Избранные страницы. М., 2003. С. 86–87.
564
Такие разные писатели, как Булгаков и Зощенко, в том же самом 1936 г. издевательски полемизируют с любителями метафор: «Лучше сказать просто, чем „маловысокохудожественно“», настаивает Зощенко (см. об этом в книге «Поэтика Михаила Зощенко» в указ. ранее сборнике наших работ «Литература советского прошлого», с. 175–176). А Булгаков в «Записках покойника» выводит старого литератора, который после чтения Максудовым его романа кричит ему: «Метафора не собака! <…> Без нее в литературе голо!»
565
Эйхенбаум Б. Мой временник. [Л.,] 1929. С. 124.
566
Выделенные Митрофановым «простонародные разговоры у плетня о любви» развились к 1936 г. как раз из этих суглинков и супесей — и проложили вскоре довольно мощное и долгосрочное русло «казацкой» прозы эпигонов Шолохова.
567
Подробней см. в нашей книге «Поэтика Михаила Зощенко». Ср. у А. Архангельского в пародии на «Цемент» Ф. Гладкова: «Как и тогда, булькотело и дышало нутряными вздохами море, голубели заводские трубы, в недрах дымились горы, но не грохотали цилиндры печей…» (Архангельский А. Пародии. Кукрыниксы. Рисунки. М.; Л., 1930. Без пагинации).
568
Еще в 1929 г., когда был напечатан единственный рассказ Хемингуэя в переводе с французского (!), в журнале «На литературном посту» опубликовали статью американского коммуниста М. Голда «Поэт белых воротничков»: «Творчество Хемингуэя — это лазейка, через которую его читатель пытается спастись от жизни…» Цитируя и излагая эту статью, Р. Орлова писала: «Творчество Хемингуэя еще не было известно, а проработка уже началась» (Орлова Р. Эрнест Хемингуэй. Ann Arbor, 1985. С. 10).
569
Как отметила Р. Орлова, «из книги „Смерть после полудня“ (1932) в советском сборнике — только заглавие» (там же, с. 11).
570
Эйхенбаум Б. О литературе: Работы разных лет. М., 1987. С. 367.
571
Эйхенбаум Б. Мой временник. С. 126.
572
Ср.: «Грянул марш. Приехал наркомвоен» (Олеша Ю. Зависть. М., 1928. С. 40).
573
Митрофанов остраняет «голоногость» девушек под «консервативным» взглядом Стремянникова, еще помнящего длинные юбки; это делает и Олеша, передавая свежее восприятие спортивной голизны Кавалеровым, но его художественное видение многослойнее (об этом в нашей статье «Сублимация секса как двигатель сюжета в литературе конца 20–30-х годов» в настоящем издании).
574
См. в нашей статье «Чехов и французская проза XIX–XX вв. в отечественном литературном процессе 1920–1930-х годов» (Чудакова М. О. Избранные работы. Т. 1. М., 2001. С. 367–375).
575
Ср. хотя бы: «Скулы его дрогнули. Блеснул один зуб, за ним другой — целую минуту рот его растягивала нарастающая улыбка» («Июнь-июль», с. 33).
576
Именно этими забытыми к середине 30-х годов качествами увлек читателей герой романа Н. Островского «Как закалялась сталь».
577
Критика, уже лет пять как сориентированная на сложившийся советский стандарт, встретила с изумлением манеру несомненно «пролетарского» писателя, который «переместил центр тяжести и в общественном явлении — соревновании — подчеркнул, выпятил, заставил звучать наиболее ярко и убедительно его личные, чуть ли не биологические мотивы. <…> Митрофанов „с наслаждением отдается“ подробному описанию внезапных, глухих, импульсивных движений, неясного и смутного психологического состояния своих персонажей. Какие-то неопределенные психологические „поскребывания“, мимоходные, летучие, нехарактерные, не обязывающие колебания привлекают зоркость художника. <…> В ясном положении о слиянии личного с общественным он подменяет понятие личного понятием тайного „я“, глубоко запрятанного и скрываемого друг от друга даже среди друзей, среди связанных крепчайшей общностью интересов людей класса, даже среди большевиков» (Бачелис И. А. Митрофанов (под рубрикой: Творческий смотр молодежной литературы) // Книга молодежи. 1932. № 1/2. С. 36–37).
578
«О троцкистской оппозиции писали А. Исбах и Л. Овалов и некоторые другие, и никто из них с поставленными проблемами не справился. Не справился и А. Митрофанов. Мы хорошо знаем о позорном конце троцкистской оппозиции, идейно разгромленной партией и разоблаченной перед широчайшими массами». Далее описывается нынешнее состояние «кадров», составлявших троцкистскую оппозицию. «Вот этих-то судеб троцкистов, расстановки людей в троцкистском лагере ни один писатель не дал. Художественно разоблачая троцкизм, нужно показать людей в движении, показать, кто куда растет» (Борисов Л. О повести «Июнь-июль» // Рост. 1931. № 16. С. 18–19).
579
Вслед за Леонидом Андреевым Блоку претит «тишина пошлости, свойственная большинству домашних очагов» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М.—Л., 1962. С. 69). Еще не было известно в России, что пошлость и скука отнюдь не самое страшное.
580
Милашевский В. Вчера, позавчера…: Воспоминания художника. 2-е изд. М., 1989. С. 264–265.
581
Подробней об этом — в нашей книге «Поэтика Михаила Зощенко». Ср. слова Олеши в 1932 г.: «Я думаю, что придет настоящий пролетарский художник, который спутает все карты. Это будет, может быть, через десять, может быть, через тридцать лет… Я думаю, что моя писательская функция <…>, моя линия — продумать вопросы искусства, для того чтобы подготовить путь для грядущего пролетарского художника. Я эту функцию считаю громадной» (Олеша Ю. Пьесы. Статьи о театре и драматургии. М., 1968. С. 267–271).
582
Так, говоря о работе лучших театроведов 30-х годов, их младший коллега фиксирует: «Камерный театр закрыт, Таиров уволен, душевно поврежден, бродит по Тверскому бульвару, попадает в больницу и умирает — у Эфроса [Абрам Эфрос] никаких откликов, никаких возгласов, никаких
