Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - Константин Маркович Азадовский

«Во глубине сибирских руд…»[79], посвященная датировке и источникам первой публикации одного из известнейших произведений русской поэзии, создавалась, видимо, в течение многих лет. М. К. давно держал в поле зрения этот сюжет, обладавший для него историко-литературной значимостью, и не раз возвращался к нему мысленно в течение последних лет.

На письмо Зильберштейну от 13 сентября М. К. сумел ответить лишь 22 октября. Писать ему было уже не под силу, и свой ответ он диктовал приехавшей из Москвы В. Ю. Крупянской. Письмо завершалось припиской: «„Фролова“ я так и не сделал[80] – ну да это бог с ним, это не жалко, а вот досадно, что из‑за нескольких мелочей не могу прислать Вам „Во глубине сибирских руд…“ Очень хотелось бы напечатать под своим именем у Вас, прежде чем не растащат пенкосниматели»[81]. «Все мелочи, которые Вам нужно уточнить, сообщите мне, – откликнулся Зильберштейн 1 ноября. – Мы быстро наведем все нужные Вам справки и пошлем их Вам в готовом виде. Тогда доделать сообщение Вам будет нетрудно» (61–38; 50–50 об.).

«Сообщить мелочи» не получилось. Статья поступила к Зильберштейну уже после его смерти из рук Л. В. Ознакомившись со статьей, редакция «Литературного наследства» направила ее Оксману, чей отзыв, в целом одобрительный, содержал, однако, сомнения в необходимости публиковать ее полностью именно в «Литературном наследстве» (6–15; 24–25). В результате редакция сочла статью не подходящей для второго (уже почти готового) декабристского тома, тем более что М. К. был представлен в нем двумя публикациями. О дальнейшем узнаем из письма Л. В. к Зильберштейну (5 марта 1955 г.):

М. А. Брискман[82] сказал мне, что Вы решили не помещать в 60‑м томе «Лит<ературного> Наследства» статью Марка Константиновича «Во глубине сибирских руд» как не вполне отвечающую тематике этого сборника. Кроме того, он сказал мне, что Вы хотите передать (или уже передали) эту работу М. П. Алексееву для какого-то пушкинского сборника, готовящегося в ИРЛИ. Вот этого ни в коем случае делать не надо. Я очень прошу Вас просто вернуть мне статью Марка Константиновича обратно, а затем я отправлю ее в редакцию «Сибирских Огней». Таков ведь был первоначальный замысел самого Марка Константиновича – написать эту статью для «Сиб<ирских> Огней», и только после Вашей просьбы он решил переадресовать ее в «Лит<ературное> Наследство». Так пусть же теперь будет выполнено его желание!

Именно так и поступила Л. В. 28 марта 1955 г. она писала Н. Н. Яновскому, в то время заведующему отделом критики «Сибирских огней»:

Весь последний год своей жизни Марк Константинович много думал и работал над статьей «Во глубине сибирских руд». В этой своей последней работе он совсем по-иному ставил вопрос о датировке «Послания» Пушкина в Сибирь и об источниках его публикации. Предназначал он это сообщение для «Сибирских Огней». Но работа эта писалась в прямом смысле слова на одре смерти и осталась внешне не оформленной, так что после его кончины один наш приятель и друг (историк литературы) забрал у меня эту рукопись, сделал к ней все нужные примечания, выправил все цитаты и вообще «причесал» ее, как требуется для публикации.

По отзывам специалистов, статья эта очень интересна и должна быть напечатана.

Мне очень хотелось бы, чтобы она увидела свет именно в Вашем органе, так как сам Марк Константинович неоднократно говорил об этом прошлым летом. В июне ведь исполняется 156‑я годовщина со дня рождения нашего великого поэта и, вероятно, какая-то подборка пушкинского материала у Вас будет производиться. Напишите мне, пожалуйста, свои соображения на этот счет. Если она Вас не устраивает, то я пошлю ее или в Читу (альм<анах> «Забайкалье»), или в Иркутск (альм<анах> «Новая Сибирь»), куда она тоже безусловно подходит по тематике и куда меня очень просили присылать все, что осталось неопубликованным после Марка Константиновича.

Объем статьи, отпечатанной на машинке, 23 страницы (из них текст – 20 стр<аниц>, примечания – 3 стр<аницы>). Название: «„Во глубине сибирских руд“. Новые материалы. Сообщение М. К. Азадовского».

Решение Л. В. поддержал и Оксман, который считал статью М. К. скорее пушкиноведческой (и поэтому в своем отзыве предлагал печатать ее в декабристском томе «Литературного наследства» лишь частично). «Статья „Во глубине сибирских руд“ вполне будет на месте в „Сиб<ирских> Огнях“, – писал он Л. В. 13 мая 1955 г. – Если же не появится она в „Огнях“, ее можно будет напечатать в любом специальном пушкинском сборнике».

Однако редакция «Сибирских огней», ознакомившись со статьей, единодушно ее отклонила. «Мне очень жаль, что так получилось, – объяснял Н. Н. Яновский в письме к Л. В. 20 августа 1955 г. – Но нужно признать, что материалы, собранные Марком Константиновичем в статье „Во глубине сибирских руд“, не журнального характера. По-моему, они очень интересны, но место их в каком-нибудь специальном литературоведческом издании. В таком же духе высказалось и большинство товарищей, прочитавших эту работу» (98–4; 3).

О попытках Л. В. передать эту статью М. К. в другие сибирские издания ничего неизвестно; если они и были предприняты, то, по-видимому, обернулись неудачей[83]. Последняя статья М. К., которую он писал воистину «из последних сил» была опубликована лишь в 1960 г.[84]

В течение трех последних лет своей жизни, работая для декабристских томов «Литературного наследства», М. К. охотно и много помогал И. С. Зильберштейну, неизменно отвечал на его многочисленные вопросы и замечания (не только по поводу собственных работ). Это было сотворчество автора и редактора, вполне естественное при подготовке научного издания. Другое дело, что в процессе работы над декабристскими томами редактор и автор постоянно менялись местами. В 1953 и 1954 гг. Зильберштейн буквально засыпает М. К. вопросами о Николае Бестужеве, постоянно пользуется его советами и подсказками. Так, обнаружив текст рассказа Н. Бестужева «Похороны» и задумав его публикацию для «Литературного наследства»[85], Зильберштейн настойчиво просит М. К. «высказаться». «Буду Вам сердечно благодарен, – пишет он 22 июля 1953 г., – если Вы пришлете мне свое подробное мнение о рассказе и о моих соображениях по этому поводу». М. К. обстоятельно отвечает 21, 31 июля и 18 августа 1953 г. В начале 1954 г. Зильберштейн вновь обращается к М. К. «…Посылаю Вам свое предисловие к рассказу Николая Бестужева, – пишет он 28 января. – Если здоровье Вам позволит, прочитайте, пожалуйста, это предисловие и сделайте на этой машинописи все свои замечания». И в том же письме: «Не сделать ли мне примечание к концу письма Муханова