Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков

По Шляпкину можно восстановить следующие отвергнутые варианты (строки 2 и 3): «Седина», «Ржевская».

Отмечу, что Зенгер в своей превосходной статье о некоторых редакциях, в книге «Пушкин, родоначальник русской литературы» (1941), с. 31–47, также приходит к выводу, что эта строфа может относиться к московскому разделу «Путешествия Онегина».

[IX]

   Тоска, тоска! Он в Нижний хочет   В отчизну Минина — пред ним   Макарьев суетно хлопочет, 4 Кипит обилием своим.   Сюда жемчуг привез индеец,   Поддельны вина европеец,   Табун бракованных коней 8 Пригнал заводчик из степей,   Игрок привез свои колоды   И горсть услужливых костей,   Помещик — спелых дочерей,12 А дочки — прошлогодни моды.   Всяк суетится, лжет за двух   И всюду меркантильный дух.

1–2 Из беловой рукописи (ПБ 18).

1–3 В июле 1821 г. Онегин из Москвы мчится прямо на восток — триста миль — в Нижний Новгород (ныне Горький), старинный город, расположенный на древнем холме при слиянии Волги и Оки. Знаменитый гражданин Нижнего, торговец мясом по профессии и политик по призванию, Кузьма Минин-Сухорукий сыграл ведущую роль в организации победоносного народного восстания против польской интервенции московского государства в 1611–12 г.

Макарьев. Упоминание о знаменитой Макарьевской ярмарке в Нижнем, куда в 1817 г. ее перенесли из Макарьева, города в шестидесяти милях к востоку. Ярмарка проводилась в середине лета. «Суета» непроизвольно повторяется в строфе [V], 11 и [VIII], 2.

Судя по «списку товаров и капитала, заявленных в Контору Управляющего, на ярмарке [в Нижнем Новгороде] в году 1821» (т. е. во время посещения ее Онегиным), среди сорока наименований были «небольшое серебряное блюдо и жемчужины» на 1 500 000 рублей, «вино и коньяк» на 6 580 000 рублей и «лошади» на 1 160 000 рублей (как цитирует Лайелл в «Путешествиях», II, 349–51).

[X]

   Тоска! Евг<ений> ждет погоды   Уж Волга рек озер краса   Его зовет на пышны воды 4 Под полотняны паруса —   Взманить охотника нетрудно   Наняв купеческое судно   Поплыл он быстро вниз реки 8 Надулась Волга — бурлаки,   Опершись на багры стальные,   Унывным голосом поют   Про тот разбойничий приют12 Про те разъезды удалые   Как Ст<енька> Раз<ин> в старину   Кровавил Волжскую волну.

Из беловой рукописи (ПБ 18).

2 Волга, рек, озер краса. Из оды Дмитриева в стиле рококо «К Волге», строка 4. Ода состоит из девяти десятистрочных строф, написанных ямбическим четырехстопником, рифмующихся по правилам французских и русских од: ababeeciic. Карамзин получил рукопись оды от Дмитриева 6 сент. 1794 г. Интересующий нас фрагмент звучит следующим образом:

Конец благополучну бегу!Спускайте, друга, паруса!И ты, принесшая ко брегу,О Волга! рек, озер краса,Глава, царица, честь и слава,О Волга пышна, величава!Прости!..

8 Надулась Волга. Это результат летних дождей, когда они особенно обильны — что, как известно, случалось в некоторые годы.

13–14 Ст<енька> Раз<ин>. Знаменитый предводитель разбойников, герой нескольких песен, своеобразный речной Робин Гуд, но значительно более кровожадный, чем добрый иомен. В строке 14 сказано: «Кровавил волжскую волну». В соответствии с политикой советской власти изображать Робина Разина как раннего предводителя народной революции товарищ Бродский утверждает, что строка 14 — просто романтическая ссылка на песню, в которой Разин бросает свою возлюбленную — персидскую княжну — в волжские волны (чтобы космополитическая любовь не препятствовала патриотической коммунистической деятельности). Но совсем не обязательно, чтобы персидские княжны истекали кровью, когда они тонут, — и как насчет начала следующей строфы?

Эпитет «полотняны» (строка 4) также присутствует в песне о Стеньке Разине (упоминаемой в моем коммент. к главе Пятой, XVII, 7–8), заимствован Пушкиным из фольклорной поэзии (строка 10):

Распусти паруса полотняные…

[XI]

   Поют про тех гостей незваных,   Что жгли да резали — Но вот   Среди степей своих песчаных 4 На берегу соленых вод   [Торговый] Астр<ахань> откр<ылся>   Онег<ин> только углубился   В воспоминан<ья> прошлых дней 8 Как жар полуденных лучей   И комаров нахальных тучи,   Пища, жужжа со всех <сторон>   Его встречают — и взбешен12 Каспийских вод брега сыпучи   Он оста<вляет> тот же час.   Тоска! — он едет на Кавказ

Из Нижнего Онегин плывет вниз по Волге к Астрахани, это неспешное путешествие, протяженностью около двух тысяч миль, с остановками в Казани, Сызрани, Саратове и далее. Я бы датировал краткое пребывание Онегина на берегах Каспия поздней осенью 1821 г.

7 Не могу понять провал советских комментаторов, обычно благодарных за любой кусочек революционной требухи, добытый ими из «ЕО», а тут не заметивших, что простодушная фраза «воспоминанья прошлых дней» относится не к личным, а к историческим воспоминаниям, и, несомненно, — к гражданскому и военному бунту в Астрахани во время правления Петра Великого; восстание, начавшееся с протеста против суровых налогов, продолжалось с 30 июля 1705 г. до 12 марта 1706 г., и после его подавления более двух тысяч человек были казнены.

9 Астраханских комаров бранят несколько путешественников. См., например, «Из дорожных записок одного путешественника» Воейкова в его журнале «Новости литературы», № 9 (август 1824 г.). Однако классическое описание «вредоносного нападения» татарских комаров принадлежит Э. Д. Кларку («Путешествия по разным странам», II, 59–61), которого однажды июльской ночью 1800 г. на берегах Кубани они чуть было не прикончили.

Черновик XI строфы (2382, л. 117 об.) датирован 3 октября [1829, Павловское, Тверской губернии].

[XII]

   Он видит, Терек своенравный   Крутые роет берега;   Пред ним парит орел державный, 4 Стоит олень, склонив рога;   Верблюд лежит в тени утеса,   В лугах несется конь черкеса,   И вкруг кочующих шатров 8 Пасутся овцы калмыков,   Вдали — кавказские громады:   К ним путь открыт. Пробилась брань   За их естественную грань,12 Чрез их опасные преграды;   Брега Арагвы и Куры   Узрели русские шатры.

1 Терек. Кавказская река, истоки которой в маленьком леднике на Главном Кавказском хребте — на горе Казбек (см. коммент. к строфе XIII, 2–4). Терек окаймляет Казбекскую гряду и бурно несет свои воды в основном северо-восточном направлении через ущелья (такие, как Дарьяльское), по которым проходит Военно-Грузинская дорога (см. коммент. к строке 13). За Владикавказом Терек собирает воды разных горных речек, течет на север в сторону степи, затем резко поворачивает на восток и продолжает свой путь к Каспийскому морю.

9–12 См. коммент. к строфе XIIа, 8.

13 Арагвы и Куры. Реки — к югу от Кавказского хребта. Арагва, горная река, берет свое начало к северо-востоку от Крестового перевала (его высота над уровнем моря 7957 футов), течет шестьдесят миль на юг и впадает в синевато-серые воды Куры.

Кура, самая значительная река Закавказья, берет начало к северо-востоку от Карса в Турции и течет на восток через Грузию в Каспийское море.

Крестовый перевал, где шоссе пересекает главную горную цепь, проходящую примерно с северо-запада на юго-восток поперек Кавказа, известен в литературе: он описан в начале лермонтовского «Героя нашего времени» (опубл. 1839–40 г.). (Английский перевод его, сделанный Дмитрием Набоковым, был напечатан в Нью-Йорке в 1958 г.).

Так называемая Военно-Грузинская дорога (ее строительство началось в 1811 г.), начинающаяся во Владикавказе, приблизительно в пятидесяти милях к северу от перевала, проходит, петляя, через долину Арагви на юг к Тифлису, столице Грузии; протяженность дороги — около 135 миль.