Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков

и так далее — еще десять «хромых», аритмичных строк.

6–7 бродить… над морем. Образ Туманского, пошедшего «бродить над морем», повторяет в более легком ключе беспокойно-тревожное «Брожу над морем» главы Первой, L, 3. Любопытное соединение, на Одесском побережье, начала и конца нашего романа.

11 степь нагая. Лайелл в «Путешествиях», 1, 190, во фрагменте, относящемся к маю 1822 г., пишет: «Окрестности Одессы представляют собою приятный вид. В бывшей засушливой степи много деревень, и ферм, и обработанных полей, которые близ города расположены вперемешку с виллами, питомниками, с общественными и частными садами».

[XXII]

   А где, бишь, мой рассказ несвязный?   В Одессе пыльной, я сказал.   Я б мог сказать: в Одессе грязной — 4 И тут бы, право, не солгал.   В году недель пять-шесть Одесса,   По воле бурного Зевеса,   Потоплена, запружена, 8 В густой грязи погружена.   Все домы на аршин загрязнут,   Лишь на ходулях пешеход   По улице дерзает в брод;12 Кареты, люди тонут, вязнут,   И в дрожках вол, рога склоня,   Сменяет хилого коня.

3–4 в Одессе грязной. Лайелл в «Путешествиях», I,171, пишет: «Улицы Одессы… все еще не вымощенные… [и] неописуемо грязные осенью и весной после сильных дождей…».

14 окт. 1823 г. (к этому времени Онегин уже появился) Пушкин из Одессы писал Вяземскому: «У нас скучно и холодно. Я мерзну под небом полуденным». И 1 дек. 1823 г. Александру Тургеневу: «Две песни уже готовы» (к этому времени Онегин уже снабдил своего биографа сведениями для главы Второй).

10 на ходулях. Я читал где-то, что одесситы (их русский — самый плохой в России) называют башмаки на деревянной подошве, надеваемые ими в слякоть, ходулями; сомневаюсь, чтобы Пушкин использовал такой вульгарный жаргон в столь бессмысленном случае. Рухнула бы гипербола, на которой основана вся строфа.

[XXIII]

   Но уж дробит каменья молот,   И скоро звонкой мостовой   Покроется спасенный город, 4 Как будто кованой броней.   Однако в сей Одессе влажной   Еще есть недостаток важный;   Чего б вы думали? — воды. 8 Потребны тяжкие труды…   Что ж? это небольшое горе,   Особенно, когда вино   Без пошлины привезено.12 Но солнце южное, но море…   Чего ж вам более, друзья?   Благословенные края!

1–3 молот… город. Неправильная рифма, одна из немногих неудачных рифм в «ЕО». Другие — в главах Второй, VI, 10–11 и Третьей, XIV, 10–11.

6–8 Лайелл, посетивший Одессу в мае 1822 г., пишет («Путешествия», I, 168–70):

«Всегда сохранятся… два мощных препятствия… для развития торговли и роста города — отсутствие судоходной реки и достаточного запаса воды для жизненных целей… Главный источник для обеспечения Одессы водой находится на расстоянии [около двух миль] к югу от города… на берегу моря… Крутизна подъема создает большое напряжение для груженых лошадей и увеличивает стоимость воды, каждый маленький ее бочонок стоит от одного до полутора рублей, в зависимости от расстояния».

Досадно, что иногда Пушкин использует свою замечательную поэтическую технику для выражения всего-навсего какой-нибудь банальной мысли. Шутки, остроты по поводу отсутствия воды в Одессе появились и не исчезали со времен основания города в последнее десятилетие восемнадцатого века. Само его название в те дни ужасных французских каламбуров связывали с тем, как часто губернатор города (1803–15), Арман Эмманюэль, герцог Ришелье, оптимистически возражал критикам: «Assez d'eau, eau d'assez» <«Достаточно воды, воды достаточно»>. (Позднее шутники прослеживали происхождение названия «Одесса» от фр. «au-dessus de la mer» <«над морем»>.

[XXIV]

   Бывало, пушка зоревая   Лишь только грянет с корабля,   С крутого берега сбегая, 4 Уж к морю отправляюсь я.   Потом за трубкой раскаленной,   Волной соленой оживленный,   Как мусульман в своем раю, 8 С восточной гущей кофе пью.   Иду гулять. Уж благосклонный   Открыт Casino; чашек звон   Там раздается; на балкон12 Маркёр выходит полусонный   С метлой в руках, и у крыльца   Уже сошлися два купца.

9–14 Клуб «Casino de Commerce» <«Торговое казино»> был пристройкой к Дому Рено, где жил Пушкин, — на Ришельевской улице, угол Дерибасовской (названия улиц происходят от имен двух бывших губернаторов, Ришелье и де Рибаса).

Лайелл пишет («Путешествия», I, 183): «Залы для балов, концертов и т. п. были построены господином Рено [или Рейно] много лет назад и, очевидно, хорошо посещались [май 1822 г.]. Большой овальный зал, окруженный галереей, поддерживаемой множеством колонн, имеет двойное назначение: бального зала и биржи, где торговцы иногда заключают сделки…».

[XXV]

   Глядишь и плошадь запестрела.   Все оживилось; здесь и там   Бегут за делом и без дела, 4 Однако больше по делам.   Дитя расчета и отваги,   Идет купец взглянуть на флаги,   Проведать, шлют ли небеса 8 Ему знакомы паруса.   Какие новые товары   Вступили нынче в карантин?   Пришли ли бочки жданных вин?12 И что чума? и где пожары?   И нет ли голода, войны   Или подобной новизны?

12 пожары. В черновике (2370, л. 67) строка:

И что Кортесы иль пожары

— недвусмысленно проясняющая, что слово «пожары» в окончательном тексте означает «революции», совпушкинисты это пропустили.

[XXVI]

   Но мы, ребята без печали,   Среди заботливых купцов,   Мы только устриц ожидали 4 От цареградских берегов.   Что устрицы? пришли! О радость!   Летит обжорливая младость   Глотать из раковин морских 8 Затворниц жирных и живых,   Слегка обрызнутых лимоном.   Шум, споры — легкое вино   Из погребов принесено12 На стол услужливым Отоном[88];   Часы летят, а грозный счет   Меж тем невидимо растет.

5–6 радость… младость. Я попытался — боюсь, не очень удачно — передать эту рифму (в наши дни вышедшую из употребления из-за архаического «младость»), она была столь же обычна в пушкинские времена, как и аналогичная рифма: «сладость — младость», — подвергнутая поэтом критике менее двух лет спустя, в конце 1826 г. (в главе Шестой, XLIV, 5–6). Ср. французскую рифму «allégresse» — «jeunesse» <«веселье» — «молодость»>.

Эта строфа тематически близка строфе XVI в главе Первой, здесь ресторатор Отон заменяет Талона (см. ком-мент. к строке 12).

8 Ср. басню Дора о не слишком хитроумной устрице: «Устрица, жирная: свежая и хорошо откормленная / …существо упрямое [которое] живет в добровольном заключении / [но] вот створки раковины раскрываются, / И Господин ее все равно съест…».

Через пятьдесят лет Толстой гораздо более оригинальным языком описал «шершавые» снаружи, внутри «перламутровые» раковины, из которых Облонский серебряной вилочкой извлекает «шлюпающих» устриц. «Недурны, повторял он, вскидывая влажные и блестящие глаза то на Лёвина, то на татарина» («Анна Каренина», ч. I, гл. 10, Облонский и Лёвин ужинают в московском ресторане).

12 Отоном. [тв. пад., ед. ч.]. César Automne, или Autonne, ресторатор на Дерибасовской улице, напротив Казино. Пушкин транслитерирует его имя на русском как «Отон».

[XXVII]

   Но уж темнеет вечер синий,   Пора нам в Оперу скорей:   Там упоительный Россини, 4 Европы баловень — Орфей.   Не внемля критике суровой,   Он вечно тот же, вечно новый,   Он звуки льет — они кипят, 8 Они текут; они горят   Как поцелуи молодые,   Все в неге, в пламени любви,   Как зашипевшего Аи12 Струя и брызги золотые…   Но, господа, позволено ль   С вином равнять do-re-mi-sol?

3 Россини. «Россини» рифмуется с «синий». Единственный на моей памяти допушкинский случай рифмовки «синего» вообще — строчка в оде (1775) Василия Петрова (1736–99), где «синий» рифмуется с «иней».