Омут памяти - Александр Яковлев

Мой жизненный опыт подтверждает горькую истину: у нашего народа все можно отнять, даже землю, даже самого Господа Бога, но только не водку. Единственная свобода дарована люду православному — пить по потребности, опохмеляться — по возможности, и вдруг отняли ее. А ведь без глядения в звездное и в пасмурное небо из больших и малых луж, без стакашной и горловинной беседы "на троих" с неизменным плавленым сырком или парой килек, русский человек жить не желает. Пьяно-разгульный путь испытан веками, тянется из древних обычаев гульбы. Непотребное это занятие, но такова житейская данность. И пока человек сам не покончит с этой общенародной проказой, никто не заставит силой остановить его.

Пойдя на поводу у блаженных придурков, подписал Михаил Сергеевич себе приговор. И пошел гулять по стране первый анекдот о Горбачеве. Вьется по улицам очередь за водкой. Один с "красным носом" не выдержал и заявил: пойду в Кремль и убью Горбачева. Через какое-то время вернулся. Ну? — спрашивают. Да там, говорит, очередь еще длиннее. Теперь Михаил Сергеевич и сам рассказывает этот анекдот.

Весной 1986 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление "О мерах борьбы с нетрудовыми доходами", согласно которому началось невообразимое преследование частной торговли овощами, картошкой, фруктами, цветами. Началась охота за огородниками, за владельцами тех крохотных ферм в четверть гектара, развитие которых вширь определило бы всю дальнейшую судьбу Перестройки.

О замшелости мышления того времени говорит и уровень обсуждения некоторых вопросов на Политбюро. Сегодня все это выглядит смешным, но тогда мы с умным видом рассуждали о том, можно ли строить на садовых участках домики, например, в два этажа, причем с подвалом и верандой (оказалось, что нельзя), какой высоты и формы должен быть конек на крыше домика. Сошлись на том, что небольшие (6 соток) садовые участки — дело нормальное, но землю надо давать только на запущенных и заболоченных местах.

Хочу особо подчеркнуть тот выразительный факт эпохи, когда при выполнении наиболее безрассудных решений весьма эффективно демонстрировала свою силу и мобильность "система запретов". Партийные организации, милиция, другие советские органы охотно и свирепо выполняли запретные постановления. В то же время вяло, неохотно и без всякого интереса исполнялись решения разрешительного плана.

Мы не сумели создать госаппарат нового качества. Он остался саботажным и продажным, бездельным и презирающим любые законы. Остается таковым и по сию пору. Он "натаскан" на запреты самой Системой. Прими правительство даже сегодня, накануне нового столетия, какой-то декрет запретного характера, то можно себе представить, с каким рвением и злобностью набросятся на людей орды чиновников. Впрочем, они это делают сегодня и без всяких постановлений. Например, налоговые службы быстро трансформировались в карательные.

Традиционных решений командно-административного характера в начале Перестройки было немало. Но вместе с этим постепенно выстраивалась и другая линия — перестроечная, обновленческая, демократическая. Справедливо будет вспомнить, что именно в эти годы приняты постановления о кооперации, демократизации выборов, совместных с иностранцами предприятиях, полновластии Советов и правовом государстве, арендных отношениях, конституционном надзоре, путях и основных направлениях перехода к рыночной экономике и многие другие. Я привожу здесь официальные названия решений.

Была возобновлена работа по десталинизации общества, в том числе деятельность Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, предпринято издание "Известий ЦК КПСС", содержавших архивные документы о репрессиях большевизма. Это издание стало действенным оружием идеологической перестройки. Горбачев явно отходил от андроповской линии и его методов.

Но если продвижение политической демократии было достаточно быстрым и эффективным, то в экономике серьезно повернуться к реформам так и не удалось. Возьмем такой пример.

На мой взгляд, экономически и политически определяющим вопросом Перестройки могло стать развитие малого и среднего бизнеса, особенно в малых и средних городах. И нельзя сказать, что в перестроечном Политбюро не было разговоров на эту тему. Еще на Политбюро 24 апреля 1986 года Михаил Сергеевич говорил о том, что "страна отстала во всем", "состояние экономики тяжелейшее", что упор надо сделать "на производстве товаров народного потребления" — это наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению. На Политбюро 17 октября 1987 года Горбачев снова и весьма определенно высказался на эту тему. Он заявил, например, что "недооценка перерабатывающей промышленности — ошибка всех последних десятилетий", что малые и средние предприятия — стержень экономической политики.

Я предлагал тогда разработать специальную программу развития малого и среднего бизнеса, назвав ее программой "первых этажей". Суть ее: отобрать в городе первые этажи у чиновников и организовать там частную торговлю, сферу обслуживания и т. д.

Но слова так и остались словами. К практическим делам так и не подошли. Да и сами принятые решения были формальными, в основном порученческими, половинчатыми, в них отсутствовали механизмы действия. Мы, реформаторы первой волны, осознанно взяли курс на свободу предпринимательства, но не сделали серьезных шагов, делающих такую свободу эффективной и ответственной. Не удалось "переломить" отношение к экономическим реформам и со стороны корпуса "красных директоров". Они имели мощного защитника в лице Совмина СССР.

Международная деятельность Перестройки была не только активной, но и весьма, я бы сказал, наступательно-эффективной, она заслуживает высочайшей оценки. Горбачеву удалось пробить стены отчужденности и убедить мировое сообщество в том, что "холодная война" в век ядерного оружия бессмысленна, более того — преступна.

Если во внутренних делах ощущалась какая-то неуверенность и определенная зашоренность, то в международной деятельности Горбачев был убедителен, раскован и смел. Надо отдать ему должное, он сумел, в отличие от некоторых политиков Запада, быстро задушить в себе накопившиеся усилиями обеих сторон предрассудки и, не оглядываясь, пошел к намеченной цели — покончить с ядерной конфронтацией и "холодной войной".

Могу засвидетельствовать, что переговоры, которые он вел на моих глазах, отличались высоким профессионализмом и политической ответственностью. Единственное, на мой взгляд, в чем можно упрекнуть всех нас, так это в неумении торговаться в экономических делах, точно просчитывать, что чего стоит, в некоторой торопливости и излишней доверчивости. Я присутствовал практически на всех "саммитах", а это значит, что тоже несу ответственность за те упущения или промахи, которые, несомненно, были. Но в любом случае грешно забывать о проделанном в международных делах, тем более что такая забывчивость служит не правде, а конъюнктуре.