Полка. О главных книгах русской литературы (тома III, IV) - Станислав Львовский

который войдут в будущий роман, были написаны ещё в начале 1960-х, в эпоху оттепели и относительной либерализации литературной жизни, а окончательная авторская редакция книги вышла в свет только в 1989 году. Таким образом, Искандер работал над «Сандро…» без малого тридцать лет, дополняя роман новыми сюжетными линиями и включая в него отдельные новеллы. За это время несколько раз менялись отношения Искандера с официальной властью: в шестидесятые он был, наряду с Аксёновым и Битовым, успешным официальным прозаиком. В начале семидесятых начались проблемы с цензурой (промежуточная версия «Сандро…» была опубликована в «Новом мире» в сильно урезанном виде), на рубеже семидесятых-восьмидесятых фактически стал неофициальным автором, а к моменту выхода в свет первого издания романа в СССР был уже депутатом Верховного Совета и живым классиком. Все эти перемены не могли не отразиться на «Сандро…»: роман получился очень разнородным даже по форме. Наконец, продолжительность работы над романом порождает некоторую путаницу: целый ряд глав публиковался как самостоятельные рассказы (например, «О, Марат!», в ту пору под названием «Маленький гигант большого секса») ещё до выхода окончательной авторской версии «Сандро…».

Фазиль Искандер. 1964 год[1040]

Как она написана?

«Сандро…» трудно назвать собственно романом – скорее это очень объёмный цикл новелл, действие которых охватывает значительный временной отрезок – с 1900-х до 1960-х. Стоит отметить, что новеллы эти не объединены между собой сюжетно: связующим звеном между ними становятся главный герой и рассказчик, сам Искандер, молодой журналист, записывающий истории из жизни своего знакомца.

Каждый из рассказов о Сандро – самостоятельное произведение, каждый из них устроен достаточно сложно: тут есть и пространные авторские отступления, и уже внутренние скачки во временном пространстве («Дядя Сандро у себя дома» вовсе представляет собой конспект всей биографии героя), и параллельные сюжетные линии (например, история молельного дерева, биографии знаменитого чегемского острослова Колчерукого или табачника Коли Зархиди). Скажем, в «Чегемских сплетнях» сюжет формально описывает одну встречу дяди Сандро и абрека Щащико. Но по ходу Искандер успевает рассказать всю жизнь последнего, а также дать беглый конспект роли абреков (попросту – ушедших в горы разбойников) в истории Кавказа. Наталья Иванова[1041] в своей биографии Искандера обращает внимание на то, что именно из-за раздробленности глав и особенно отсутствия в них хронологического порядка главный герой кажется читателю бессмертным и обретает почти сказочное измерение: «Неукротимый дух дяди Сандро неподвластен времени, и с последних страниц романа он удаляется упругой, полной сдержанного достоинства походкой»[1042].

Гагра. 1910–1911 годы[1043]

Что на неё повлияло?

Для Искандера, как и для большинства его ровесников, главным источником вдохновения служила американская литература. Многие исследователи указывали на сходство искандеровской Абхазии с фолкнеровской Йокнапатофой, фантастической землёй, где происходит действие романов «Шум и ярость», «Сарторис», «Авессалом, Авессалом!». После англоязычной публикации «Сандро…» критик The New York Times Сьюзен Джейкоби обратила внимание на родство новелл романа с текстами Марка Твена: оба автора вдохновляются местным колоритом, Абхазии у Искандера и Миссисипи у Твена. Наконец, Александр Жолковский указывает в случае с «Пирами Валтасара» на конкретную повесть Натаниэля Готорна[1044] «Гибель мистера Хиггинботема», в которой сюжетная схема оказывается схожа с искандеровской.

Но куда важнее другие, менее очевидные для литературы 1970–80-х источники. Сам Искандер называл «Сандро…» плутовским романом – и, безусловно, этот жанр оставил след в его тексте. Даже само название – имя героя плюс название его родной местности – схематически отсылает к «Ласарильо с Тормеса»[1045] и «Маркосу из Обрегона»[1046]. Да и сюжет – похождения неунывающего пройдохи – тоже оттуда.

На архаичность «Сандро…», его укоренённость в традиции указывают практически все исследователи романа. Александр Жолковский в своём анализе новеллы «Пиры Валтасара» отмечает, что сам сюжет взят из романов Вальтера Скотта (имеется в виду характерный мотив «взаимодействия рядового человека с исторической фигурой»). Все эти влияния – и американское, и архаическое – создают главный эффект романа: максимальное обобщение, взгляд на относительно недавние и много раз описанные исторические реалии (курортная атмосфера fin de siècle[1047], революция, Гражданская война, коллективизация, репрессии) как на древние предания, укоренённые в памяти.

Наконец, нужно отметить ещё один непрямой, но значительный источник влияния на «Сандро…»: Наталья Иванова отмечает, что новеллы создавались одновременно со становлением деревенской прозы. С одной стороны, «Сандро…» во многом с ней перекликается: как и деревенщики, Искандер описывает естественную жизнь человека, составляющего единое целое с природой в самом широком понимании. С другой – «Сандро…» с деревенской прозой спорит: в отличие от Распутина, Белова или Астафьева, реальность Чегема и Мухуса не уходящая, она не гибнет под колёсами бездушной современности, а сохраняется.

Как она была опубликована?

Начало долгой истории публикации «Сандро из Чегема» было положено в 1966 году. Тогда в газете «Неделя» был напечатан одноимённый рассказ. В течение следующих лет Искандер постоянно работал над новеллами о Сандро, из которых к 1973 году составил объёмный роман и предложил его к публикации в «Новом мире». Некогда он был самым либеральным советским литературным журналом, но к началу семидесятых Александра Твардовского на посту главного редактора сменил куда более осторожный Валерий Косолапов[1048]. «Сандро…» вышел, но в сильно цензурированном виде, свет увидели далеко не все предложенные Искандером новеллы – текст сократили в два раза, объём романа составил всего 240 страниц.

Новая глава в истории «Сандро…» связана с альманахом «Метрополь». В 1978 году Искандер вместе с другими советскими литераторами – Аксёновым, Битовым, Высоцким, Вознесенским, Ахмадулиной – принял участие в создании сборника, составленного из не допущенных к печати произведений признанных в СССР авторов. Среди прочего там появилась одна из новелл «Сандро…»: «Маленький гигант большого секса», позднее переименованная в «О, Марат!». После выхода «Метрополя» в свет у его создателей начались проблемы с публикациями – во многом поэтому в следующем, 1979 году Искандер решился отдать «Сандро…» в эмигрантское издательство Ardis[1049]. Но продолжал дополнять книгу новыми эпизодами. Спустя два года, в 1981-м, в том же «Ардисе» вышла новая, расширенная версия романа, уже в переводе на английский Сьюзен Браунсбергер.

Наконец, только в 1989 году «Сандро…» был завершён и опубликован в СССР.

Как её приняли?

После первой, цензурированной публикации «Сандро…» в «Новом мире» критика осталась к роману благосклонно-холодной: рецензенты отмечали только юмор автора, а Искандера определили как писателя-сатирика (сами названия рецензий характерные: «Юмор в современной прозе», «Наказание смехом»). Основная волна реакций на «Сандро…» последовала после ардисовской публикации 1981 года. Роман высоко оценили критики англоязычных изданий: например, обозреватель The New York Times Сьюзан Джейкоби, назвавшая писателя «абхазским Марком Твеном»[1050], в своей рецензии отметила, что язык «Сандро…» (даже в переводе) отличается парадоксальной горькой иронией, смешит именно он, а не ситуации, в которых оказываются герои.

Пётр Вайль и Александр Генис обратили внимание на то, что Искандер смог написать новый, настоящий эпос: «Есть в "Сандро из Чегема" черты, которые роднят его абхазцев с ахейцами и калеваловскими финнами». Они же первыми заговорили о том, что «Сандро…» – вещь во многом постмодернистская, иронизирующая над существующими литературными формами: «Эпос не мог быть ни весёлым, ни грустным – ведь он был единственной истиной, то есть какой есть. Плутовской роман не мог быть трагичным – для этого он был слишком циничен. Жанровая мешанина "Сандро из Чегема" – обращается в невесёлую драму "Вишнёвого сада" (которая тоже называется комедией)».

Совсем иначе первая публикация романа была принята в СССР: можно сказать, что ей не повезло с контекстом. «Сандро…» оказался в потоке самой разной «возвращённой» прозы: от Булгакова и Платонова до Солженицына и Довлатова; и критика, и читатели просто не успевали толком отрефлексировать произведения, впервые появлявшиеся в печати. Событиями становились не тексты, а сам факт их публикации, иногда – некоторые печальные факты из биографий авторов. Кроме того, значительная часть новелл уже была опубликована, отрецензирована и хорошо знакома читающей публике.

Что было дальше?

Из-за того что работа над романом и его публикация растянулись на тридцать с лишним лет, «дальше»