Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич

Историки установили, что в те годы в столице были установлены две статуи Свободы. Одна из них возвышалась на площади Революции. Ранее это место носило имя Людовика XV (1710–1774); ныне — это площадь Согласия. Статуя Свободы представала перед горожанами в полный рост, изящно опираясь на пику; на ее голове, естественно, красовался фригийский колпак. Другая появилась на площади Пик. Ранее это место носило имя Людовика XIV Великого (1638–1715); ныне — Вандомская площадь. Но особо хотелось бы остановиться на знаменитой Статуе Свободы, переданной Францией в дар американскому народу. Приуроченный к столетнему юбилею Декларации независимости США монумент был задуман французским скульптором Фредериком Бартольди (1834–1904). 28 октября 1886 г. он был установлен на острове Бедлоу в Нью-Йорке (с 1956 г. — остров Свободы). Это грандиозное сооружение первым встречает всех эмигрантов, прибывающих в США через главные морские ворота страны. Именно поэтому на его медном пьедестале в 1903 г. появились прекрасные строки из сонета «Новый колосс» американской писательницы Эммы Лазарус (1849–1887). Поэтесса, как бы вложила в уста знаменитой Статуи слова, обращенные от имени США к изгоям всего мира.

Пришли ко мне своих усталых толпы,

Тех, что, как мусор, на брегах твоих.

Пусть бедный, невезучий и бездомный,

Мечтающий вдохнуть глоток свободы

Придет на свет у врат моих златых.

На этот символический призыв откликнулись миллионы людей со всех уголков мира. Ум, талант и энергия людей разного этнического происхождения, религиозного вероисповедания, языка общения — основа могущества американской нации. Они все отличались друг от друга, но единой нацией их сделали уважение к достоинству, неискоренимая любовь к свободе, приверженность правам человека. Как справедливо заметил по сему поводу российский журналист М.А. Таратута: в иммиграционной политике США есть некий «философский подтекст. Это — идея свободы, заложенная, можно сказать, в самом первом камне, лежащем в основании этой страны. И если бы существовал генотип национального массового сознания, то несущей конструкцией у американцев, конечно же, стала именно эта идея. Хотя и подаренная французами, знаменитая Статуя Свободы очень точно отражает американское сознание, убежденность в том, что у Америки есть свое историческое предназначение, особая миссия — «высоко подняв, нести факел свободы, освещая путь всему миру». И надо признать, что эту миссию с разной степенью успеха Америка несет по сей день.

28 октября 1936 г. по случаю 50-летнего юбилея Статуи президент США Франклин Рузвельт, оценивая её символическое значение, произнес: «Свобода и мир — вещи живые. Чтобы они продолжали существовать, каждое поколение должно охранять их и вкладывать в них новую жизнь». Надо отдать должное этому выдающемуся государственному деятелю: на протяжении всей своей политической карьеры по мере сил он претворял эти слова в жизнь. Ну, и в заключение этого пассажа, видимо, стоит упомянуть, что в 1945 г. преемником Рузвельта на посту президента США — Гарри Трумэном была учреждена Президентская Медаль Свободы, являющаяся (наряду с Медалью Почёта) одной из двух высших наград США. Хотя, как представляется, подлинной наградой для любого человека всё же является удача жить в стране, где свобода культивируется и утверждается в качестве высшей ценности общественной жизни.

Однако вернемся во Францию. Поклонение свободе приобрело в этой стране настолько единодушный характер, что не хватало только соответствующего музыкального сопровождения. Разумеется, оно не заставило себя ждать: поэтом, членом Конвента — Мари-Жозефом Шенье (1764–1811) на музыку композитора Франсуа Жозефа Госсека (1734 — 1829) было создано возвышенное музыкальное произведение, получившее весьма претенциозное наименование — «Гимн Свободе». Вот текст этого знаменитого творения:

О, низойди в наш мир, природы дочь, Свобода!

Власть, высшую в стране, мы взяли навсегда.

Тебе возводят храм избранники народа,

Поправ насилия года.

Тиранов свергшие, весь мир гордится вами,

Презрев обман богов — ведите к правде путь!

Свобода, поселись в гостеприимном храме,

Богинею французской будь!

… Пусть короли всех стран теснят народ свободный!

Все в прах они падут, богиня, пред тобой!

Пятою их поправ, дай мир нам благородный,

Дорогу к счастью нам открой!

Художественный образ Свободы ещё долгое время волновал душу французского народа: это был символ великого прошлого, с которым было грустно расставаться. Поэтому свою вторую жизнь этот образ обрёл в облике Марианны, ставшей для французов воплощением республики. Этому символу было посвящено знаменитое полотно французского художника Эжена Делакруа (1798–1863) «Свобода, ведущая народ» («Свобода на баррикадах»). Как заметили историки, свобода — самый дорогой сердцу французов символ революции — заметно доминировала над другими ценностями той эпохи: Равенством, Братством и Справедливостью.

Наполеону, которому, как известно, выпала весьма неблаговидная роль усмирителя революции, принадлежат зловещие слова: «При ближайшем рассмотрении признанная всеми политическая свобода оказывается выдумкой правителей, предназначенной того ради, чтобы усыпить бдительность управляемых». Высочайшее мнение, как всегда, было услышано кем надо, а посему с очередным оборотом колеса истории любимый образ стал достоянием художественных галерей и исторических музеев, а в науке — всё более и более стал напоминать некий виртуальный фантом, за познание которого уже много веков безуспешно состязаются философы, правоведы и политики всех стран и народов. С тех пор уже мало кто спорил, что концепция свободы имела столь глобальное значение, что с трудом поддавалась сколь-нибудь точному определению. Для преодоления подобных сложностей многие пошли по легкому пути привязки к ней всех общечеловеческих ценностей, что ни на йоту не приблизило нас к разгадке этого великого таинства.

А вместе с тем камень преткновения лежит на поверхности: он в многогранности и противоречивости природы того явления, которое получило наименование «свобода», в её неуловимой изменчивости на разных этапах развития человечества. Свою лепту оптического искажения также привносили этнические и религиозные, политические и экономические, экологические и геополитические страсти и вожделения, а также, чего греха таить, и та социальная роль, которую судьба отвела каждому из нас в одном и том же государственном организме. Как сказал поэт, нет мира у огня с водой. Ведь никто не будет спорить, что банкир и заемщик, работодатель и работник, испанский полицейский и баскский террорист, североирландские католик и протестант, шиит и суннит, израильтянин и палестинец по-разному оценивают и толкуют свободу и справедливость. По сему поводу один знаменитый политик весьма образно заметил, что овца и волк по-разному понимают слово «свобода», и в этом суть всех разногласий, господствующих в обществе.

Предтечей современного определения свободы стала статья 4 французской Декларации прав человека и гражданина, провозгласившая ещё в 1789 г. следующее положение: «Свобода состоит в возможности делать всё, что не вредит другому…». Некоторые в связи с этим уточняют, что делать то, что нам нравится, — это естественная свобода, без вреда другим — политическая. В природе свободу отличает её беспредельность, в правовом государстве — разумная ограниченность.