Сокровища Сабиана. Книга 1 - Рита Тальвердиева

Последний сеанс морзянки отметил годовщину их разлуки.

«Нас этапируют дальше. Ветру туда добраться не просто».

«Как?!»

«Просто пойми и прими»

«Нет!!»

«А теперь — главное! Запомни: конец — это только начало . Я вернусь».

«Когда?!»

«Хороший вопрос. Бог знает… Но мне обещают. Или — сбегу, ты ведь знаешь меня… Улыбаешься? Так то лучше».

На следующий вечер она все же приготовила свой блокнотик. И ручка плясала у нее в пальцах. Долго…

Но и следующий вечер, и следующий за следующим — ничего нового не принесли.

Ветер не путался больше в ветвях ореха, лишь тихо напевал, держа караул рядом с домом.

Наконец она, не вытерпев, сама втянула сонную ветвь на подоконник. Ветер подозрительно стих, лишь ветка тяжело вздохнула и орешек по инерции мерно заклевал подоконник.

— Юнис! Теперь твоя очередь отгадывать! Ничего, Ветер — доставит. Вместо ручки она аккуратно потянула ветку с орешком и стала отстукивать морзянку.

УТБТ (ужасно тоскливо без тебя)

ГТММ (где ты, мой милый)

ЗЧ?!! (за что?!!) — отпихнула она ветку и разрыдалась.

Возмущенный порыв ветра убрал ветку с подоконника.

…Больше «морзянок» не было. Спустя еще год она вспоминала это как удивительный сон, таинственный морок…

Но добрый Ветер всегда был рядом.

Рада

Я все еще часто жалела себя и плакалась ветру. Ветер утешал, предлагая новую игру: в «да» и «нет».

Однажды мне захотелось спросить, когда я увижу Юниса?

— Через год?..

Ветка качнулась в сторону.

— Месяц?

Ветка снова качнулась в сторону.

— Сегодня?! — в нелепом кураже крикнула я.

Ветка поспешно закивала.

Я рассмеялась: конечно!

Тем не менее настроение поднялось.

На работе я весь день будто парила — под музыку Чайковского, Шопена и Брамса. Ведь преподаю я в музыкальной школе. Увы… От смешной зарплаты порой хотелось плакать. Особенно к лету, когда отпускные заканчиваются спустя пару недель. Я решилась расклеить объявления:

Уроки игры на фортепиано. Репетиторство.

По дороге домой у трамвайной остановки заметила соседку. Жаль, что не сразу. Сейчас начнется.

— Как ты, Рада? Все одна? — шагнула она навстречу.

Ну, что тут скажешь? — отвела я взгляд.

— Наш трамвай, — схватила она за локоть. — Занимай места!

Вагон был набит под завязку. Час пик.

Меня прибило к окну, соседка задышала рядом.

— Опомнись, девонька, — вновь жгли жалостью ее черные глаза. — Оттуда, — скорбно воздев их вверх, вздохнула она, — не возвращаются.

— Конец — это только начало, — зачем-то выпалила я слова Юниса. И стала пробираться к выходу.

— Оставь его небу, — толкнуло вдруг в спину.

Только начало!

Пришлось выйти на две остановки раньше. Заодно прогуляюсь, убедила себя Рада. Взгляд прицельно выделил две элитные многоэтажки. Она перевела дыхание и направилась к ближайшей из них. Ветер будто подталкивал в спину, сметая остатки нерешительности.

Все будет хорошо, ласково шептал ветер, путаясь в волосах. В ее сумке лежал и тюбик клея, и стопочка объявлений с номером ее телефона.

Она не придала значения, что за ней следует молодой человек в светлых брюках со стрелочками (вероятно, живет где-то рядом). Но успела заметить, что зеленого оттенка рубашка с короткими рукавами подчеркивает цвет его глаз… Брюнет, — проявилось вдруг смутное сожаление…

Объявления были расклеены. Все прошло без эксцессов. Еще один подъезд, и дело в шляпе.

Что-то ласково шепнул ветер.

Она оглянулась.

И тут листок с ее объявлением закружило в воздухе. Через пару мгновений он оказался в руках молодого человека.

— Девушка, а вы поможете мне подобрать аккорды к песне «Вечная любовь»? — улыбнулись ей глаза цвета моря.

— Вы, вероятно, живете рядом? — усмехнулась она. — А дома белый рояль на тигровой шкуре?

— Не на шкуре, и не белый. Мамин старинный «Беккер». Но я готов заниматься и в своем офисе. Там есть кабинетный рояль: музицирую на слух. По настроению. Так, поможете?!

Она молча кивнула. Отчего-то скрутил озноб… Это все ветер, резко откинула она прядь с лица.

— Для музыкальной школы я несколько староват, — состроил он смешную гримасу. — Где вам удобнее заниматься?

— Пусть будет в офисе, — пожала она плечами.

— Когда начнем?

— Завтра, после шести.

— Сейчас запишу адрес, — вытащил он ручку и набросал несколько слов на обратной стороне ее объявления. — Нет гербовой, пишем на простой, — подмигнул он.

Она опешила.

— Это на пятачке, у фонтана — Центр лазерных технологий «Южный».

Записка легла в ее руку.

— Найду…

Но едва она сделала пару шагов, как адрес нечаянного знакомого стал расплываться.

И проступило до боли знакомое:

витиеватое «Ц»;

элегантное «Л»;

стремительная «Т»

и похожая на цифру десять — буква «Ю».

Ц, Л, Т, Ю….

Конец — это только начало, — вдруг всплыло заветное.

Ветер крутанул ее на сто восемьдесят градусов. Она сделала шаг навстречу:

— Это — ты?!!

Он стоял, не шелохнувшись, глядя ей прямо в глаза.

Тут ветер стих и незаметно ретировался.

Сокровище Сабиана

«Преддверие истины коснулось меня»

Пролог

С некоторых пор небольшой поселок, каких немало на Ставрополье, оказался в центре внимания. Кроме трех десятков крепких бревенчатых изб, там стоит колодец, поют два родника, шумит лес и плывет в море зелени привлекательная для кладоискателей гора-корабль Брык, в каменных недрах которой когда-то располагался древний монастырь. Но не кладоискатели тянулись вереницей к поселку (они, между прочим, народ скрытный), а страждущие. К ясновидящей Патрикеевне тянутся люди — «второй Ванге», как окрестили ее в народе.

Рассказывают, на вопросы она отвечает скорее намеками, порой загадками. Но паломники, как заметил Арсений, выходили от нее просветленными. Даже вечерние сумерки, казалось, отступали в благоговении. Впрочем, долго он в очереди не стоял: сработала предварительная договоренность шеф-редактора.

— Всего лишь один вопрос, — включил диктофон Арсений, обращаясь к приземистой пожилой женщине со стертыми чертами лица — ясновидящей Патрикеевне. — Наступит ли конец Света в декабре 2012?

Ясновидящая с минуту изучала Арсения.

Арсений тоже взял паузу, с искренним интересом глядя в подслеповатые глаза ясновидящей.

Неизвестно, сколько продолжалась бы игра в гляделки, но тут кот прыгнул к ней на колени и нетерпеливо заурчал.

— Ответ получишь у читателя, — наконец прошелестела она, почесывая кота за ухом.

— У какого читателя? — подался вперед Арсений.

— Массового, — дернула рукой старуха, прогоняя кота.

Кажется, я теряю здесь время, выключил диктофон Арсений. Даже на экспресс-интервью не тянет. Что ж, выдам «реплику», усмехнулся он и стал сканировать взглядом все, что шло в тему: низкий нечистый потолок, допотопная скатерть с кистями, замызганная колода карт, целый выводок тонких оплывающих свечей и даже кот. Правда, рыжий.

Патрикеевна усмешку вернула и тут же утратила интерес к посетителю.

Неожиданно звякнул колокольчик, и на пороге вырос двухметровый амбал:

— Следующий! — прокричал он в сторону очереди.

…Едва Арсений подошел к редакционной «Волге», как из тени ступила навстречу девушка. На вид — монашка-монашкой: платок до глаз, глухое темное платье в пол… Но веселые ямочки, нежный румянец, солнечная улыбка и… разноцветные глаза опрокидывали первое впечатление. «Ряженная?!» — мелькнула мысль. «Девушка, где линзу потеряли?» — чуть не сорвалось с языка.

Но тут прохладная рука коснулась его ладони.

— Тайна конца Света — в твоем рассказе про погибшего опера, — порывисто зашептала она.

— «День за год»?! — опешил Арсений.

Но она лишь свела у груди указательные пальцы, будто в мимолетной молитве, и быстро отступила в тень.

— Октагон… — донеслось сквозь шелест листвы.

— Что?! — шагнул он за ней.

Из зарослей кустов вдруг выступил деревянный забор, две доски которого были раздвинуты: едва успев ошеломить, девушка исчезла. В руке осталась записка, которую она успела вложить в его ладонь.

«У каждого свои Святки», — прочел он и… словно туман рассеялся.

Его озарило! Ясновидящая попала в точку. Ему действительно поможет Читатель. «Массовый», как нелепо, но точно изрекла Патрикеевна. И он мысленно попросил у нее прощения.