Сокровища Сабиана. Книга 1 - Рита Тальвердиева

— Ну, а если, — не выдержал я. — Если б мои родители были б живы, то «основа под ногами» и планка-карьера оказались бы в ажуре?

— Не планка, и не карьера, — рассердился Мармаров, — только проекция, знак! Чтобы легче соорентироваться в социуме.

— Значит, придется ублажать Ольгу Николаевну, — скорчил я гримасу. — Тещу!

— Отношение тещи — верный индикатор взлета или падения. Выбирайте!

— Легче жену поменять. Вместе с тещей.

— А дети? Дети — лучший индикатор удачи! Вы решитесь на развод с фортуной?!

— А?..

— Наполеону изменила Фортуна сразу же после развода с Жозефиной. На-по-ле-ону!

— Понял-понял, — выставил я руки. — Короче, если теща с утра ходит хмурая, лучше на глаза начальнику не показываться?

— Знак верный, — как ни в чем ни бывало кивнул Мармаров. — Еще вопросы?

— Нет, — помотал я головой, — то есть да! Что это за присказка о Руслане?

— Каком Руслане? — взметнулась соболиная бровь.

— Непризнанном гении. Так зовут мужа моей… Ну, то есть мужа сестры моей… Тьфу ты… Короче, Вики!

— Я понял. Это из той же серии — влияние еще одной проекции из семи «Я». Дайте мне лист бумаги.

Я тут же достал из портфеля тонкую пачку и протянул ручку.

Одним движением Мармаров нарисовал круг, провел две стрелки. Круг стал похож на компас. Там, где у компаса Север, Мармаров надписал: карьера, начальник, отец, теща.

— Они, вернее, их отношение к вам держат планку ваших жизненных целей.

— Все же легче договориться с тещей, — попытался пошутить я.

Мармаров рассмеялся и стал что-то выводить своим убористым почерком.

— Ого, — глянул я из-за его плеча. — Сколько всего наворочено, — и ткнул пальцем там, где у компаса — Запад. — Тут и жена, и явный враг, и партнер… Не нравиться мне эта проекция.

— Каждый выбирает по себе, — глубокомысленно изрек астролог. — Главное, есть выбор.

— Взгляните сюда, — ткнул он ручкой там, где у компаса — Восток, — ваше «Я» и счастье сестры жены сошлись в одной точке. А «Я» Руслана притаилось в сфере ваших контактов, командировок… Вот оно! — отбросил он ручку в сторону. — Ваш успех в этой командировке притянет и ему удачу. Да еще какую!

Как только непризнанный гений станет признанным… Вдруг пронеслось в голове загадочное предсказание. И все сложилось.

— Я постараюсь помочь Руслану! — решительно кивнул я.

— Себе, молодой человек. Себе! А заодно обретете и «ангела на плече», — ткнул он повыше горизонтальной линии. Взятая Русланом планка станет для вас защитой от невзгод и ошибок.

— И от «тайного врага», — прочел я ниже.

— Именно. Осталось сделать лишь шаг навстречу. Вперед!

В ту ночь я долго не мог заснуть. Пытался даже считать слонов. Но сквозь мерный стук колес прорывался иной счет: я, жена, дом, дети, теща, Вика, Руслан.

Семь проекций простого человеческого счастья.

Мои семь «Я».

Я, жена, дом, дети, теща, Вика, Руслан…

Я, жена, дом…

Я…

Сюрприз

— А где наши поросята? — обнял я Любу.

— Тс-с. Сюрприз, — потянула она меня к гостиной. — Стишок учили к твоему приезду.

— Стишок? — удивился я. — Постой, а подарки? — кивнул я на новую дорожную сумку, притулившуюся рядом с портфелем.

— После, после, — распахнула жена дверь и на шею мне с визгом бросились Леночка и Юра.

— Красиво? — обезьянкой покрутилась Леночка в кружевном платьице с блесками. — Бабуля сшила!

— Пошли! — бульдозером заурчал Юрка, подталкивая меня в спину.

Я зашел в комнату, не успев снять даже куртку.

Стол был накрыт к обеду. В центре стояли два табурета. На диване разместились наши: Ольга Николаевна, Вика, Руслан, Люба и даже соседка по площадке Анна Ильинична.

Я поприветствовал всех и присел рядом с Любой.

Дети взобрались на табуреты.

— «Перчатки», — торжественно объявила Леночка.

— Самуил Маршак, — сообщил Юрочка.

Потеряли котяткиНа дороге перчаткиИ в слезах прибежали домой:— Мама, мама, прости,Мы не можем найти,Мы не можем найтиПерчатки!— Потеряли перчатки?Вот дурные котятки!Я вам нынче не дам пирога…

Это был действительно сюрприз! Мои поро… Кхм… Мои малыши кроме пары четверостиший ничего не знали. А теперь — шпарят наизусть, да в лицах, да с выражением. По очереди. Леночка за маму Кошку. Юрочка — за котят.

–  Отыскали перчатки?Вот спасибо, котятки!Я за это вам дам пирога.Мур-мур-мур, пирога,Мур-мур-мур, пирога,Я за это вам дам пирога!

Аплодисменты были заслуженными.

— Браво-браво!

Громче всех кричала Анна Ильинична.

Я чуть ли не отшиб ладони. В носу вдруг защипало. Я быстро смахнул слезу.

— Пап! Ты что — плачешь?! — подбежала Леночка.

— Перчатки потерял?! — ахнул Юра.

Я проморгался и мотнул головой:

— Нашел! Я нашел!!! — И машинально похлопал себя по карманам.

Леночка выбежала в прихожую:

— Так вот же они — перчатки! — вприпрыжку вернулась она с трофеем.

Я подсадил Лену на одно плечо, Юрку — на другое и поскакал в прихожую, крича во весь голос:

— Я нашел! Нашел!!

— Я нашла! — ревниво поправила меня Леночка.

— А теперь можно и подарки, — шепнул в ухо Юра.

Подарки достались всем. Руслану — визитная карточка потенциального инвестора из Пятигорска. Жене — флакон любимых духов. Юре — белую папаху, привет с Кавказа. Леночке — набор открыток с видами Пятигорска. Вике — сумку со стразами. Даже Анне Ильиничне я вручил сувенир — статуэтку Остапа Бэндера у Пятигорского Провала. Напоследок из сумки я вытащил шаль ручной работы.

— А это вам, мама.

— Золотой у вас зять, — шепнула Анна Ильнична.

Но он услышал.

— Сын, — поправила Ольга Николаевна. — У меня — золотой сын.

Мед из разбитой банки

«У плывущих в лодке судьба одна»

Чаепитие

Спустившись к соседке, Лиза скинула у порога шлепки и вслед за хозяйкой прошмыгнула на кухню.

— Спасибо, Наденька, за журнал. Передрала для субботнего выпуска пару рецептов. Подписчики ахнут.

Выложив на стол горящее глянцем издание, она отодвинула подальше миску с медом.

— Печешь, а меня не зовешь? — поддела она подругу.

Надя лишь отмахнулась.

— Не до печенья, в этот раз едва с обедом управилась. И все из-за этого меда, — загремела она чашками. — Сейчас чаю попьем — расскажу. Пока Петя не пришел.

За несколько минут, что настаивался чай, Надя успела все выложить:

— Представь, учудил Петя: притащил в дом… разбитую банку. С медом. Толкнули его где-то на рынке, облаяли… Короче, разбилась банка — выкинь! Нет! наказал не выбрасывать: дескать, приду, мед процежу, брагу сделаю.

Что упрямому перечить? Лишь он за порог — мать повез в Ессентуки к родичам, я тут же в мусоропровод мед с осколками и выкинула. А сама на рынок и за медом. Вот вылила в миску, якобы уже процедила — мужу угодить. Пусть видит…

Лиза скорчила недовольную мину. Недоумение притушило огонек любопытства:

— Ну, ты даешь, подруга. Не пойму: то ли дура, то ли святая. Мало — на всю его ораву готовишь, так еще и Петькины причуды поощряешь. Достали тебя твои Базылюки, куркули упертые. До-ста-ли.

— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — вздохнула Надежда. — Зато Петя у меня работящий, обстоятельный, не пьет…

— Не бьет… — съехидничала подруга.

— Ну да. И сестру свою содержит, за учебу в инязе платит.

— Тебе-то что с этого?.. Забыла, что она на вашей свадьбе устроила, чертовка мелкая!

— Петя говорит — детство в сестренке играет. Вот и ревнует, дуреха.

— То-то она на тебя все волком смотрит.

— Брось, подруга! — отмахнулась Надя. — Все перемелется…

Лиза лишь головой качнула:

— Ага…

— Может, я за это и полюбила Петю, что за родных он душу отдаст. А мать вообще на руках носит…

— А тебя?! — уколола Лиза.

— Куда меня на руках носить, — огладила Надя заметно выпирающий живот. — Скоро сама мамочкой стану.

— Слыхала?! — вдруг подалась вперед Лиза. — Пенсионерки-то со двора не унимаются, все Базылючку твою пытают: от Петьки ли невестка ребенка ждет?