Святослав (Железная заря) - Игорь Генералов

— Ваша помощь нам пригодится, — рёк он. — Хазары по землям касогов и по своим путь чист дают.

Асмунд переглянулся со Святославом: уходя из Вышгорода, не знали, что в походе окажутся, а в Белобережье это стало делом решённым. Володислав выжидал ответа. Княжич, уже научившись некоторым хитростям правителя, подождал достаточно времени, якобы для принятия решения.

— Поможем, — ответил он.

На следующий день было по-другому. Святослав с Акуном и сыном Володислава, Икморем, обошли город, на лодке сплавали в Корчев. Икморь, напоминавший повадками оставленного в Вышгороде товарища Ратшу, Волчонка, рассказывая об обычаях на своей земле, то и дело заговаривал о предстоящем походе, видимо, ждал его с удовольствием.

— На персов давно не ходили. Земли богатые у них, ранее всегда оттуда с добром возвращались.

Княжич расстегнул ворот рубахи, становилось жарко. Над головой похлопывал парус, вёсла лежали на дне лодки — никуда не спешили и наслаждались прогулкой. Корчев не впечатлил Святослава: меньше Тмутараканя, с такими же домами-мазанками, но без городьбы и даже валов — наверное, на том берегу Боспора врагов не боялись. Наступившее слишком бурное для северного руса тепло утомило княжича. Солёная вода, про которую говорил Акун, не утоляла жажды. Икморь звал гостей к себе и было одно желание — унырнуть в прохладу его терема. На берегу, помогая зачаливать лодку, уже без интереса, как привычное, окинул взглядом суету людей и полез за друзьями по намытому штормами песку.

В полумраке терема, едва не стукнувшись о притолоку, Святослав принял из чьих-то женских рук корец с водой, жадно припал к нему, пропустив слова Икморя, представившего князю сестру. Подняв глаза, увидел её, чуть насмешливо, с улыбкой, обнажившей ровный белый ряд зубов, смотрящей на княжича.

— Как звать? — переспросил он.

— Как сродственницу твою, мать Акуна — Предславой, — ответил Икморь.

Тут Святослав вспомнил, как в дороге Асмунд рассказывал про семью Володислава, про Икморя и про дочь от наложницы, которую добыл в одном из походов. Предслава, верно, была похожа на мать: невеликая ростом, чернявая, но по благородному белая лицом. Икморь, обернувшись, подмигнул Акуну:

— Хороша сестрёнка! Гладишь, после похода свадьбу сыграем!

Предслава, зардевшись, прянула в сторону, скрываясь от мужских глаз и оставив корец в руках растерявшегося Святослава. Лишь бы что-нибудь сказать, предотвращая дальнейшие насмешки, княжич пробормотал:

— Мне у вас становится по нраву.

Глава 13

Труден и долог боевой поход, состоящий не только из одних лихих сшибок, но и из долгих изнуряющих переходов, коротких ночёвок и длинных полуголодных дней, незримо сменяющих друг друга. Шли вверх по реке, где-то гребли, где-то пихались шестами. Сверкали белизной на солнце расписанные по походному обычаю тела боспорских русов. Переплетались в хитрых перивитях высокие травы со сказочными невиданными зверями. Искусные писчики знали тайны красок, державшихся на коже не по одной седмице, и ценились не меньше златокузнецов. С одной реки перетаскивали до другой лодьи на катках. Вечером, поснидав, вповалку валились спать, не видя снов. И с утра, искусанные комарьём, снова за работу. И только выйдя в Хвалынское море, когда ветер наполнил паруса, можно было оглядется по сторонам и увидеть высящиеся, ощетинившиеся лесом горы, что дальше к полудню становились всё выше. Смотрит непривычный к такой красоте глаз днепровского русича — и хочется взобраться на гору, дотянуться рукой до небес, потрогать барашистые мягкие облака.

Хазарского берега, хоть и мирного, держались подальше, на всякий случай, причаливая только на ночлег. Да и сами хазары, завидя русские паруса, предпочитали обойти их стороной. Хазарская земля осталась позади. Володислав велел скрыться ввиду берега, дабы поглубже зайти к исмальтянам, туда, где нетронутые богатые города и меньше оружного народу в крепостях.

Снедной припас заканчивался. За собою волокли сети, чайки с воплями летели за кораблями. На берегу жарили рыбу, вместе с пойманной дичиной. Воины, потемневшие от солнца, похудевшие от усталости, сурово выслушивали наказы воевод. И вот последний привал на пустом гористом берегу. Володислав на общем кругу напомнил известное:

— Не щадить никого! Ни баб, ни детей! Добычу — в лодьи! Их корабли — на дно!

Первый город брали ночью. Володислав бывал здесь раньше, знал, где торговые ряды, туда через вымолы он и должен был ударить, а там, проскочив дальше в город, рубить всех остальных, кто попробует сопротивляться. Асмунду со Святославом достались стоявшие у вымолов корабли.

Подходили тихо, обмотав вёсла тряпками. На судах исмальтян перекликалась сторожа, то там, то здесь загорались факелы. Асмунд смерил взглядом высоту борта первого корабля. Святослав зажёг факел, осветивший блеснувшие, по истине звериные глаза кормильца.

— Жди здесь, княжич! — наказал Асмунд яростным предбоевым шёпотом. Святослав не осмелился возразить. Кмети подсадили кормильца, тот резво, будто молодой, вскарабкался на борт, за ним влезло ещё с дюжину воинов. Стук, лязг, послышались сдавленные крики. Асмунд, потом остальные вскоре грузно попадали назад в лодью, один из кметей промахнулся, но успел вцепиться в борт, его втащили на палубу.

С берега уже донеслось: «О-о-о!» — то боспоряне брали город. Днепровские русы, уже не скрываясь, спешили в гущу кораблей, карабкались на них, вырезая всё живое.

Когда Святослав с Асмундом сошли на берег, там уже вовсю шёл грабёж. Воины, озверев от крови, добивали оставшихся в живых. Ратная помощь из крепости, наткнулась на яростный отпор русов и снова ушла обратно за стены, поняв, что город уже не спасёшь. Кмети таскали бочки, кули, поставы сукон, кожаные мешки с золотом и серебром. Выворачивали наизнанку корабли и тут же рубили днища, перевалив в свои лодьи товар. Иногда прыскали в сторону прятавшиеся в рядах от погрома. Их, насытившись вдосталь кровью, уже не трогали. Володислав, едва узнаваемый от перепачкавшей его руды, нашёл Асмунда.

— Ну что, уходить пора, — то ли сказал, то ли спросил он, — до света недалеко осталось, подмога бы не подошла.

Воевода чаял сегодня взять второй город. Морем идти недалеко, а по суше — успеют ли упредить? Набольшие стали загонять разгулявшихся молодцов в лодьи. Второй город показался в предутренней дымке каким-то ненастоящим, подвешенным меж синими горами. Он лениво просыпался, готовясь к деловому дню, не чуя над собой нависшей беды. Действовали, как и в прошлый раз, слаженно, разделив силы. Володислав приказал взять с наворопа крепость, показавшуюся в предутреннем свете не такой уж и страшной. Кмети яро карабкались под стрелами на стены, наспех сделанным стеноломом выносили ворота. Взяли. Лодьи грузили доверху добром и оружием. Кто-то зажёг торговые ряды. Набольшие собрались на совет. Общим решением было принято выйти в море и, давая отдых людям, попеременно грести, уходя от возможной погони.

Глава 14

Восемь больших кораблей-баридж заметили на следующий день ближе к полудню. Пожилой кормщик Рулав долго смотрел на них, прикрыв ладонью глаза от солнца, молвил:

— При безветрии мы уйдём от них, а при хорошем попутном ветре это будет трудно.

Асмунд поискал среди бегущих русских кораблей лодью Володислава. Тот, находясь во главе плывущего войска, уже сам замедлил ход и ждал Асмунда. Поравнявшись, воевода с сыном по вёслам перебрались на корабль княжича. Володислав, с диким усталым взором, с засохшими пятнами крови на рубахе, будто вылез из чертогов Чернобога[35]. Икморь исподволь смотрел на отца — видно, у них произошёл какой-то спор.

— Что думаешь? — спросил Асмунда воевода-архонт, показав в сторону баридж.

— Не уйти, — ответил княжий кормилец.

— Их около трёх сотен, нас же тысяча. Будем драться! — сказал Икморь.

— Люди устали, а исмальтяне с греческим огнём. Нам причинят много урона, прежде чем мы одолеем, — резко возразил Володислав.

Пока спорили, к Асмунду перебрался воевода Ворлаф и ещё несколько набольших. Асмунд, выслушав всех, предложил перегрузить добычу с нескольких кораблей и напасть ими, уже более лёгкими на исмальтян. Кормщик Рулав, присутствовавший на совете и доселе молчавший, сказал:

— Через пару часов начнётся буря. Ветер сменился.

Больше предложить ничего никто не мог, даже Икморь, вопреки себе, больше ни с кем не спорил, лишь осторожный Ворлаф сказал:

— Надо бы попробовать для начала... — не докончил он свою мысль, сам себя оборвав на полуслове.

Корабли перегружали прямо в море, притянувшись борт к борту. Бариджи приближались, более медлить было нельзя, и семь быстрых лодий по двадцать воинов в каждой вышли им навстречу. Святослав, вцепившись в бортовые доски, жадно смотрел на вражеские корабли. Икморь сызмальства в море и различает суда — какое быстрее, в каком и сколько воинов может поместиться. Княжич немного завидовал сыну Володислава, что был немногим его старше. Зато в конном бою боспоряне не сильны. Лодья разворачивалась кормой к врагу — русы выманимали исмальтян в открытое море. Ветер менялся, стал острее, солоней, по небу заходили тёмные облака. На ближней лодье показался Икморь, Асмунд махнул ему рукой — следуйте за нами.