Император (СИ) - Рави Ивар

Во программе подготовки в Звездном было два теста: пятнадцать километров за два часа и пятьдесят километров за двенадцать часов. Короткий двухчасовой тест можно сдать, если периодически переходить на бег. Идти со скоростью семь с половиной километров в час не удавалось никому, кроме инструкторов. Второй, длинный тест, когда требовалось пройти за двенадцать часов пятьдесят километров, по нормативам скорости казался проще. Но именно его проваливали чаще всего.

Начинали ходьбу довольно хорошо, но спустя три часа скорость с шести километров в час падала до пяти и ниже. Первый получасовой отдых с приемом пищи делали после четырех часов ходьбы. После отдыха скорость немного возрастала и снова падала уже спустя два часа. Второй получасовой отдых по плану стоял спустя восемь часов с начала движения. И именно этот отдых добивал практически всех: после восьми часов ходьбы в теле накапливалась молочная кислота, а мышцы получали микротравмы. Полный желудок посылал сигнал в мозг, что ему требуется кровь для пищеварения. Мозг, не получая питательных элементов в полном объеме, начинал перераспределять кровь, обескровливая мышцы. Ноги наливались свинцовой тяжестью, каждый шаг давался с усилием.

А последние четыре часа средняя скорость зачастую падала до трех километров в час. Большая часть не сдавших сходила именно на этом отрезке пути. Хотя встречались и такие, что довольно легко могли пройти всю дистанцию, а потом еще шастать по Звездному.

Бер выносливый и крепкий парень в расцвете сил, но есть факторы, на которые невозможно закрыть глаза.

Он не робот, ему надо есть и спать, чтобы двигаться дальше. У него не однодневный переход, после которого можно отлежаться. Он идет не по утоптанной дорожке, а через лесную чащу и острые камни на побережье моря. Ему требуется спать, это минимум шесть часов в сутки, ему придется охотиться, чтобы прокормить себя. Это еще час в сутки. Ему придется огибать препятствия, идти в гору. У него есть риск наткнуться на хищников и на недружелюбное племя. Значит, временами ему придется останавливаться, чтобы провести разведку и определиться с направлением.

Исходя из вышесказанного, реальным является расстояние примерно в тридцать пять-сорок километров в день. На дворе осень, светлое время суток уменьшается с каждым днем. Идти ночью одному по неизвестному маршруту… даже Бер не сможет все предусмотреть. Другой человек в таких условиях, прошел бы не больше тридцати километров в день. Но речь идет о Бере, поэтому буду считать сорок километров с учетом короткого светового дня.

За шесть-семь дней он может дойти до Максимена и попасть туда в момент, когда «Варяг» уже отплыл в Максель.

Бер не станет ждать возвращения корабля в Максимен, это факт. В горняцком поселке около десятка воинов, оставленных для охраны. Вариант первый: он вернется с ними и рабочими, чтобы попытаться освободить меня, и это будет ошибкой. Воинов слишком мало, и на обратный путь уйдет примерно семь дней. В таком случае, через две недели Бер появится здесь с кучкой людей и положит их зря, пытаясь освободить меня.

Вариант второй: не дожидаясь возвращения «Варяга», Бер пойдет дальше по побережью, чтобы перехватить корабль на обратном пути. Но Мар может выбрать маршрут не близко к берегу и просто не заметить Бера. Если такое произойдет, Беру придется топать еще минимум шесть-семь дней, чтобы добраться до Макселя. Итого около двух недель. Ускорив сборы, они смогут появиться здесь примерно на семнадцатый день, если считать с сегодняшнего утра.

Больше двух недель, слишком долгий срок, чтобы за это время от меня не избавились. Каким бы самонадеянным ни был Паб или «сванга», что стоит за всем этим, они должны понимать, что меня хватятся, и помощь придет.

Только окончив все эти расчеты в голове, заметил, как сильно продрог. Что бы Паб не задумал, такое заточение не может продолжаться долго. В конце концов, меня же не захватили, чтобы убить холодом в яме. Имей они такую цель, наверное, отправили бы на тот свет, как Тиландера. Первое время у меня была надежда, что решетка поднимется, и ко мне спустят американца. Теоретически можно предположить, учитывая размер ямы, что Германа содержат в аналогичной яме. Мысль показалась здравой, подняв голову кверху, набрал в легкие воздух:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Герман! — в ночной тишине звук должен расходиться далеко. После седьмой попытки прекратил звать американца. Если он жив и мог слышать меня, то мои крики не оставил бы без ответа. С молчанием холодной ночи угасла надежда увидеть верного друга, ставшего мне за эти годы родным.

Уснуть при такой холодине было невозможно. Поочередно попрыгал, сделал вертушку руками, чувствуя, как понемногу оживаю. Чтобы не сойти с ума от холода и неизвестности, попытался проанализировать, с какой целью меня держат в яме.

После памятного террористического акта 11 сентября 2001 г., американцы стали ловить всех, кто, по их мнению, был причастен к атаке на башни близнецы. Но оказалось, что террористы не идут на контакт, а законопослушные американцы не имеют права их пытать на территории США.

И тогда американцы поступили очень умно: арендовали на Кубе землю, где развернули печально известную тюрьму Гуантанамо, находящуюся под юрисдикцией ФБР и ЦРУ и не подпадающую под действие американских законов. Вот где по-настоящему развернулись спецслужбы Штатов, изощряясь в самых мерзких пытках. Тюрьма была секретная, но, тем не менее, некоторые видеоматериалы и документы попадали в руки правозащитников.

Еще в Звездном мне довелось посмотреть документальный фильм снятый правозащитниками. Одной из знаменитых пыток Гуантанамо была полная изоляция. Задержанного помещали в камеру, где он не видел ни соседей, ни надзирателей. Его кормили, чтобы не умер с голода, но на протяжении долгого времени с ним никто не разговаривал. Спустя какое-то время задержанного доставляли в комнату, где находился молчаливый следователь, но шла видеозапись. Впервые за долгое время увидев живого человека, некоторые подозреваемые сами начинали говорить обо всем, зачастую беря на себя любые обвинения лишь бы снова не испытать одиночество.

Тогда, при просмотре этого фильма, я не мог поверить, что матёрые террористы начинали сами говорить, боясь повторной изоляции. Проведя сутки (небо над головой начало светлеть) я сам был готов на что угодно, лишь бы не видеть сырых молчаливых стен своей ямы.

— Гуантанамо, — прошептал я, прислонившись лбом к влажной холодной земляной стене, — вот как ты ломаешь людей.

* * *

Начало атаки на хижину, где спал Макс и на стоявший на рейде корабль получилось практически синхронным. После второго крика совы Мендоса еще раз предупредил Умра и его «бешенных», что хижину нельзя атаковать. Указание «сванга» было законом, и «бешенные» понимали, что за нарушение их жестоко накажут. Находясь в пятидесяти метрах от хижины, они видели, что всего трое часовых на ногах: двое охраняли хижину, еще один сидел у потухшего огня, охраняя сон спящих рядом людей.

Количество врагов Умр видел еще днем, когда, смешавшись среди зевак внимательно осматривал тех, кого предстояло убить. На его взгляд, это были обычные воины, «бешенные» должны успеть разобраться с ними, прежде чем они проснутся. С третьим криком совы его воины, хорошо владевшие луком, выпустили по несколько стрел в каждого часового. Воины у хижины погибли мгновенно, сидевший у костра вскочил, хотя был утыкан стрелами. Он успел что-то прохрипеть, и спящие начали подниматься.

Бешенные обрушились на врага превосходящими силами, застав половину Русов еще в горизонтальном положении. Умр не мог поверить, что один за другим его воины падали, но и враг нес потери, со стороны поселения бежали воины Урха оставленные для удара в спину. Оказавшись меж двух огней, неприятель не дрогнул и продолжал драться с отчаянной яростью, не произнося ни слова. Стонали и кричали его воины, враг умирал молча, сражаясь из последних сил. Умру впервые стало страшно: если застигнутые врасплох, эти враги сражались так яростно, что бы случилось, сойдись они в схватке в полной готовности?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})