Укротители Быка - Варвара Мадоши

Они же с того разговора у леди Альмарес даже не прощупали почву.

Или это не Альмаресы?

И вообще, что за сила способна контролировать дикого гуля? Да еще и как-то выманить его из-за Радагана, приезти сюда за сотни миль, маскировать в городе… И ради чего?..

Он посмотрел на Алоццо Магиари, который, слава всем звездам, даже не пытался героически лезть на подмогу или учинять другие глупости. Просто лежал под стеной, притворяясь мертвым. Но мертвым он не был: просто сильно ушибся и сломал руку, сейчас Райн видел это ясно. И еще сотряс голову — пустяк, его стошнит, а потом это пройдет за пару дней.

Хорошо, что он выжил. Нужен свидетель. Инцидент-то крайне удобный…

— Вы можете встать? — спросил Райн.

— Могу, да, — Алоццо что-то прошипел сквозь зубы, поднимаясь. Держался он за стену и дышал с трудом — не то одышка, не то что-то серьезнее.

— А идти? — спросил Райн. — Мы идем разговаривать ко Второму Кормчему и цеховым старшинам, если мне не изменяет память. И мы уже почти опоздали.

Стар проснулся от боли во всем теле — плечи и шея немилосердно затекли, лишний раз показывая, что не стоит засыпать, сидя за столом, да еще когда много выпил и полночи был на ногах. Кубок опрокинулся и залил черновик письма, которое Стар составлял сам, не доверяя секретарям — никогда не доверял, как и его отец, как и Хендриксон… хорошо еще, что вина там оставалось мало, и то разбавленное, так что текст вполне читался сквозь бледно-розовые пятна. А еще на пергамент осыпались сухие синие лепестки с букета, которые принесли слуги по его приказу, и желтый луч, пробивающийся под закрытыми ставнями, рассекал листы надвое.

Стар тихонько застонал, пытаясь сообразить, почему же он не добрался до кровати вчера — вот же она, вполне расстеленная, и даже грелку из углей, обернутых полотенцем, служанка подкладывала и убрала, это он помил, он еще на нее накричал за что-то… Так почему он сидит тут, за столом? Что случилось?

Да, он ждал Райна. У того была назначена встреча со Вторым Кормчим и цеховыми старшинами, представителем которых этот Кормчий традиционно являлся (Первый и Третий принадлежали к числу торговцев) где-то за полночь, они должны были вернуться одновременно… или Райн даже немного раньше, потому что была имеют свойство затягиваться, а еще Стар вполне серьезно рассчитывал на возможность впоследствии заночевать у какой-нибудь особенно гостеприимной дамы.

А вместо этого Стар пришел до обидного рано, и хотел обсудить… Тот смазливый юноша с вином… в вине был яд, это даже проверять не пришлось: дворовые псы нализались и сдохли. А вот куда он делся, никто сказать не мог, даже мессир Глатти, глава мигаротской стражи, вечный антагонист сеньора Иберроса. И никто, как выяснилось, до сегодняшнего вечера в ратуше не видел, в пособничестве ему никто не признался. Пытать всех слух подряд, разумеется, не стали — все-таки крайняя мера.

Райн, должно быть, не явился до сих пор, а то не преминул бы разбудить.

Поднявшись, Стар распахнул ставни. Вид за прошедшую ночь не изменился — все та же разноцветная река крыш и небесная река над нею, земное и божественное разом, перед глазами все время, потому что это и есть повседневная жизнь. Мигарот — красивый город, в таком приятно жить.

Этим городом, должно быть, приятно владеть.

Мысль несла какой-то неприятный привкус, и еще на краю сознания мелькнуло что-то о Рыжей… Фильхе все-таки ревнует, ревнует ко всем подряд, и очень хорошо, что ее нет здесь, но ей бы Мигарот понравился.

Стар попытался расчесать пальцами курчавые непослушные пряди — волосы отрасли уже почти до плеч, — в который раз у него это не получилось. Он плюнул на бесплодные попытки и вышел в коридор, чтобы крикнуть кого-нибудь из слуг…

Вышел, чтобы обнаружить, что дверь комнаты астролога чуть-чуть приоткрыта. Вчера вечером она была закрыта плотно, он это точно помнил.

В два шага Стар оказался там и осторожно заглянул в щель. Если кто-то из местных, приставленных к посольству городскими властями, роется в вещах Гаева…

Никто там не рылся. Гаев был в комнате — лежал на кровати и спал невиннейшим из снов, даже сложенные вместе ладони под щеку подложил. Гад. Интриган и беспробудная сволочь — ну вот что ему стоило сказать Стару, когда вернулся?..

Усмехнувшись, Стар уже хотел было плотно закрыть дверь и пойти умываться, как вдруг…

На темно-фиолетовой котте, небрежно брошенной в ногах кровати, темнели какие-то пятна. Это могло быть все, что угодно, но Стар почему-то ни на миг не усомнился в их кровавом происхождении — может быть, потому, что, при ближайшем рассмотрении, кровь оказалась и на рукаве светло-зеленой камизы астролога, что свешивался из-под котты, чуть касаясь пола.

Ни на одного Стара покушались вчера вечером.

И в первую очередь это означает, что они неправильно рассчитали что-то… или даже много чего.

Когда астролог проснется, он не отвертится от серьезного разговора.

Хорошо было в полуденном Мигароте, светло и привольно, словно солнце задумало еще больше обогатить знаменитый город, вызолотив не только железные купола и пики храмов, но даже и самые обыкновенные черепичные, а то и соломенные крыши ремесленных кварталов, зубцы крепостных стен и простой булыжник улиц. Жаркое лето щедро поливало город зноем, сдавая позиции только перед прохладной широкой змеей Рита — так рывок легковооруженной конницы захлебывается перед хорошо укрепленными позициями противника.

Хорошо было в полуденном Мигароте… только слишком жарко — до пятен пота под мышками и остервенелых мыслей даже не о прохладном вине, а о самой обыкновенной воде, и ностальгических воспоминаний о студеных, продуваемых сквозняками зимах в Чертовой крепости… о, глупец ты, Стар Ди Арси, сущий глупец, неужели тебе когда-то могло быть холодно?..

Хорошо в полуденном Мигароте, только слишком светло — астролог Гаев щурится, отворачиваясь от окна, и прозрачные глаза на миг становятся темными, как будто скрывая что-то в светлой опушке ресниц.

— Все это меня очень настораживает, — задумчиво произнес астролог.

— Еще бы два покушения тебя не настораживали, — резко воскликнул Стар. Но кто, побери его Ормузд?! Кто?! Ведь Альмаресы не должны сейчас… Или мы с тобой слишком убеждали, что Хендриксон ни в коем случае не собирается нападать на Мигарот — глупо и не по силам — и они решили спровоцировать его?!

— Быть того не может, — Райн покачал головой. — Альмаресы — люди очень практичные. Они-то знают как никто, что если у государственного деятеля нет возможности напасть — он любую обиду утрет и кем хочешь пожертвовать, лишь бы не вести бессмысленную войну.