Укротители Быка - Варвара Мадоши

— Я слышал, сам Арей клялся, что Армизон не падет никогда перед военной силой, — недоверчиво заметил Боццо. — Что же за хитрость измыслит герцог?

— Нет, — покачал головой Райн. — Армизон падет не перед силой, но перед страхом. Об этом сейчас знаю только я — и вы. Потому что я служу силе, высшей, чем боги. Ну что же, господа. Засим разрешите откланяться.

С этими словами Райн поднялся.

— Постойте! — Джиано нахмурился. — Это все, зачем вы собирали нас?

— Оставь его! — выпалил мэтр Боццо.

— Да, — Райн серьезно кивнул, оборачиваясь. — И лишь ваше дело, как распорядиться информацией.

Он покинул сад. Калитка не скрипнула. Откуда-то из соседнего дома доносилась музыка флейты, под нее плясали солнечные зайчики на траве, и от этой пляски казалось, что зеленые короткие стебли не примялись под шагами астролога.

— Порой я думаю, друг Джиано, — один из его ткачей наклонился к мэтру Три Башмака и произнес ему на ухо, — что Магистр Драконьего Солнца… ну… ты понимаешь… как будто родственник…. им.

— Кто его знает, — неохотно произнес Джиано. Он был настоящий поэт, а поэтому не любил говорить попусту.

Райн будто бы нарочно задался целью как можно сильнее нарушить просьбу (или, скорее, приказ) своего напарника не выходить без охраны.

Райн шел из того самого ремесленного сада неспеша, блуждал по узеньким переулкам, где один раз даже заметил в полупересохшей луже блаженно млеющего от жары хряка… практически предместье. Потом он вышел на край вполне приличного канала, облицованного серым камнем, и долго смотрел на бегущую воду. На сероватых волнах покачивалась шелуха семечек, кожура апельсинов и прочая грязь, но астролог, как будто, не обращал на это никакого внимания. Место было совершенно глухое: дома смотрели на этот канал только слепыми глазами плотно прикрытых ставнями окон, да и тех — домов — было относительно немного. Глядел магистр не столько на безрадостный городской пейзаж (о, где вы, знаменитые черные башни, где вы, дома из желтого «солнечного» песчаника!), а куда-то в пустоту. Да потом еще зевнул и потер усталые глаза.

Когда астролог развернулся и пошел назад, ему совершенно основательно врезали по темечку завернутым в ткань поленом — наверное, добрый человек решил помочь магистру отдохнуть. Еще один доброхот, случившийся поблизости, подхватил его тело на руки и потащил прочь, в переулок — где уже стоял заблаговременно приготовленный портшез и еще двое бездельных носильщиков.

Все четверо сноровисто связали Гаева, запихнули его в портшез, а потом, подхватив его за рукояти, слаженным и размеренным шагом — у каждого мастера своя ухватка — понесли его куда-то в неизвестность.

Стар проснулся уже когда солнце давно пересыпало за полдень. За окном снова орал надоедливый коробейник — только он торговал уже ароматические масла. Вот же идиот…

«Когда я изображал коробейника, — подумал Ди Арси с некоторой возвышенной и печальной грустью, — я не орал так противно».

…А проснулся он поздновато. Теперь, пожалуй, времени едва-едва хватит, чтобы поговорить с Формутом, начальником охраны посольства, и сказать, чтобы он и его люди были готовы к отъезду в ближайшие несколько часов. Потом нужно будет успеть поесть, чтобы не набрасываться на еду на званом ужине (сейчас Стар чувствовал себя так, как будто готов был переварить гору еды, высотой с Большую Паулу).

Хорош Райн — не разбудил… Хотя он мог просто «не подумать», сам-то понятия не имеет, как одеваться прилично.

С кувшином воды для умывания Стар подошел к окну, раздумывая, что крайне недальновидно с его стороны было заснуть в одной из парадных своих котт — ладно сама кота помялась, так ведь это злато-серебряное шитье и жемчуга жутко неудобные, жесткие и колются.

В этот момент дверь без стука распахнулась, и Формут появился на пороге собственной персоной. Бывший кнехт и профессиональный наемник казался разозленными и встревоженным, а то, насколько безуспешно он пытался это скрыть, выдавало глубину его эмоций.

— Маэстро Гаев пропал, сэр, — сказал он с порога. — Очень удачно, что вы проснулись, потому что я собрался вас будить.

На долю мгновения Стар замер у окна. Потом грозно спросил «Это точно?» и поставил кувшин на пол.

— Да, сэр. Прикажете доложить детали?

— Излагайте.

— Спустя малое время после вашего прихода магистр Гаев отпустил слугу Питерса и велел заниматься делами. Часовой на входе в посольство видел, как спустя еще более короткое время магистр покинул этот дом и отправился вниз по улице Расписного Генерала. Часовой не знал, что магистра нельзя выпускать без охраны…

— Откуда он мог знать, если я не успел отдать такого приказа! — воскликнул Стар. — Да и как бы я его отдал, когда он пообещал мне… — Стар осекся. — Да нет, Ормузд его во все телесные отверстия! Он опять мне ничего не пообещал, просто сказал, что «понял»! Так что не трудись выгораживать своих людей, капитан. Итак, что потом?..

…Его не видели нигде.

Не самая приметная личность: не умея одеваться в соответствии со вкусом и модой, он прекрасно сумел одеться как здешний обыватель. Он выбрал для своей прогулки самый полдень, когда мастера заняты в своих мастерских, торговцы торгуют на рынке, а домохозяйки заняты делами и еще не вышли из дома поболтать. Вольно же ему… Никто не мог припомнить молодого светловолосого человека в темной одежде. Ну что за примета — светлые глаза?.. Разве кто сейчас глядит в глаза… пусть даже большинство коренных жителей Мигарота — черноглазые и смуглые, все равно здесь столько приезжих, что никакая внешность не послужит надежным ориентиром.

Ну если он только занят своими загадочными делами. Если только ищет новых знакомцев и доверенных лиц среди мастеровых или портовой шпаны — да хоть блудниц из веселых кварталов! Что за безответственность- не поставить в известность своих товарищей по оружию. Тем более, что почти прямым текстом пообещал Стару никуда не выходить сегодня…

Город лежал под окнами Посольского Дворца. Тот же самый, картина не изменилась. Море разноцветных крыш со вздыбленными пиками флюгеров, узкие кривые улочки, акации и вишни, взрослые и дети, воры и коробейники, пожарные и ночные стражники, проститутки и рыночные торговки — весь, весь вот он, как на ладони. Сожмешь пальцы — просыплется песком. Нет у Стара Ди Арси столько людей, чтобы прочесать весь многотысячный Мигарот, нет такой власти и такого влияния, чтобы приказать кому-то сделать это за него…

— Берите своих людей, Формут, — сказал Стар. — Двоих. Двое пускай остаются здесь. И пойдемте-ка к господину Второму Кормчему Таглибу. Если кто и может что сделать…