Укротители Быка - Варвара Мадоши

— Святилище Кевгестармеля, — полушепотом пояснил проводник.

Райн напрягся. «Дом Марса наверху», вот оно. И покинутость, и предвестница катастрофы… Так ведь тоже можно понимать…

— Здесь не может быть воровской засады? — спросил Райн Магиари как будто из чистого любопытство; нужно было слушать очень внимательно, чтобы услышать в обыденном тоне астролога нечто иное.

— Нет, что вы, — хмыкнул Алоццо. — Где угодно, только не тут. Мы в городе не любим это место, обходим его десятой дорогой. Но так гораздо быстрее. Сегодня для нас скорость — главное.

Говорил он по-прежнему шепотом.

— Кевгестармель мертв уже двадцать с лишним лет, — заметил Райн.

— Что такое двадцать лет для богов? — в ответ произнес Магиари.

— И все-таки я советую вам насторожиться, — заметил Райн таким же обыденным тоном. — Будет засада. Думаю, вот за тем вот обломком стены… да-да, именно этим. Похож на волнорез, поставленный стоймя.

Алоццо Магиари посмотрел на астролога с некоторым недоумением: очевидно, он никогда не видел волнорезы.

— Там же негде спрятаться, — сказал он.

Райн пожал плечами. Такое бывало уже и раньше — он просто знал. Он мог не знать раньше, анализируя рассыпающиеся таблицы или разбираясь в собственных каракулях, которые к исходу ночи становились особенно неудобочитаемыми. Однако когда приходило то само время — единственное нужное время, когда можно было что-то изменить, — он чувствовал это. Звезды подсказывали?.. Или просто опыт, плачевный опыт человека, под чьими пальцами уже не раз ткань времен послушно скручивалась в жгут, а порою неловко рвалась, растаскивая по клочьям чужие жизни.

— Засада будет, — сказал Райн. — Их пятеро, чтобы наверняка. Люди Альмаресов.

Пока он не произнес этого, он еще точно не знал, что злоумышленников именно пятеро, и что послали их именно Альмаресы. Он, скорее, думал, что на данном этапе для них логичнее попробовать договориться с ним миром… а они вот как.

Магиари шагнул вперед, намереваясь заступить Райна, но астролог удержал его за рукав. «Не надо, — сказал он. — Спереди только пугнут, нападут со спины. Держитесь позади меня».

Они из-за того самого куска стены. Двое позади — с ножом и дубиной. Один впереди — с мотком веревок на рукаве и какими-то тряпками. Что это, мешки, оттащить тело?.. Или?..

А почему трое, а не пятеро?!

Передний махнул тряпками, пахнущими мокрой пенькой, в лицо Райну, чтобы заставить его отшатнуться — прямо на кинжал заднего. Астролог, однако, был наготове, и нагнулся, уходя вперед. Ему удалось перехватить локоть нападавшего, вывернуть запястье… не то, что с мешком, то, что с ножом. Нож выпал из разжавшихся пальцев серебряной рыбкой, но звука удара не было — не камни, земля… Редко здесь ходят. Так, теперь коленом под зад и носом в землю — полежи-ка, любезный. А вот вашими же веревками мы тебя и свяжем…

Секретарь Галлиани и впрямь так же хорошо обращался с пером, как и с оружием. Он уже успел разобраться с двумя — но, видимо как раз по причине многочисленности их разобрался крайне незатейливо. С легким недоумением — «когда это он успел?» — Райн уставился на два валяющихся на земле скрюченных тела.

— Всего трое? — спросил Алоццо, приподняв бровь.

— Да, — кивнул Райн. — Я ошибся.

И только он это сказал, как скрученный им человек на земле — казалось бы, совершенно надежно скрученный! — вдруг плеснул пятном темноты прямо им в лица.

Как это у него получилось, Райн не понял — но вот уже в следующую секунду лунный свет облек противника сверкающим сиянием, и Райн увидел вывороченные губы с длинными клыками, раскосые глаза (откуда-то астролог без тени сомнений знал, что они зеленые), длинные, почти до колен мускулистые руки… Как это было незаметно раньше, оставалось загадкой, но перед ними совершенно точно был гуль. Замаскированный гуль.

Задаваться вопросами, как они могли не заметить явственных отличий, было некогда — тем более, что защитник Райна уже храбро сунулся гулю под лапу и отлетел в сторону, сложившись по полам. Жив ли, нет, — не ясно. Райн каким-то чудом уклонился от удара (сам не знал, как, потому что движения гуля казались невероятно, чудовищно быстрыми — астролога просто дергало из стороны в сторону неведомыми силами). А потом Райн оказался совсем рядом с нападающим недочеловеком, и все, что он успел понять — это внезапный всплеск острого, звериного запаха, слегка знакомого, даже родного, и все же… И все, что он успел сделать — это ударить ножом, он сам не понял, как, ударить глубоко, вбок, в одно из немногих уязвимых мест у гуля, близко к подмышке, он знал, куда бить…

Повезло. Острое, невероятное везение — но гороскоп на сегодняшнюю ночь вполне его объяснял.

Гуль почему-то умер сразу — Райн был уверен, что в конвульсиях зверечеловек еще успеет его зацепить. Осел у ног грудой, и тут же, внезапно, из развалин, спереди, сзади — астролог не видел — лунным серебром вокруг почти одинаковых, словно из флюгерной жести вырезанных силуэтов, — посыпались люди. Вооруженные люди.

А у Райна был только длинный нож.

Везение продолжалось.

Наверное, так не смог бы даже Стар. Нет, Стар, наверное, смог бы — с мечом, да в гуще битвы, да дерзко смеясь над опасностью, запрокидывая голову… и лицо почти сразу украсилось бы брызгами крови. Райн отметил, что у него самого лицо каким-то образом осталось чистым — а вот и руки, и полы плаща, и новая темно-фиолетовая котта с серебристой вышивкой на груди, и даже голенища расшитых бисером щегольских сапог (Стар посоветовал одеваться по моде) — все это почти сразу оказалось темным и липким. Это было, как во сне, но во сне не видишь так четко и ясно. Во сне лунный свет не становится единственной осязаемой реальностью, в которой смутными тенями скользят человеческие фигуры. Они видны насквозь, со всеми страхами, со всею душевной требухой. Каждое их движение, каждое поднятие руки, каждый шаг связаны со звездами, которые также скользят по небосклону, купаясь на закате и восходе в солнечной крови.

Вторая минута боя застала Райна над телом последнего из нападающих. Он по-прежнему был спокоен и по-прежнему видел четко, лунная ясность, спасшая ему жизнь, еще не отпустила его. Сила, о сути которой он догадывался с той или иной степени точности, снова использовала его, как инструмент. Он знал это, он учел в расчетах, он, в конце концов, надеялся на это, не желая умирать бесполезно, не исполнив задуманного, однако почему-то все равно было неприятно.

И особенно неприятна ошибка: выходит, Альмаресы и впрямь решились убить его, а не просто пугнуть. С чего бы это?.. Убитый помощник посла — это даже не повод для войны… или повод, если так пожелает сам посол, но откуда бы Альмаресам знать, что Стар этого пожелает?.. В любом случае, им больше резона пытаться столковаться с Райном и нападать на Стара — причем сначала столковываться, а потом нападать — а не наоборот.