Парадокс Севера - Виктория Юрьевна Побединская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По утру, выходя за забор, мы расходились в разные стороны. Вернее, Север садился в машину, которая везла его на другой конец города, в частную американскую школу, а я шел пешком. В обычную общеобразовательную через три улицы.
Пока он зубрил по три иностранных языка, я просиживал штаны на бесполезных уроках и ради развлечения дрался. Дрался так часто, что не хватило бы пальцев сосчитать сколько раз меня грозились вышвырнуть. Но после каждого к директору приезжал отец Виктора, и инцидент заминали, а потом в школе появлялись спортивные снаряды, забор или новые ворота.
Каждый раз мне было до безумия стыдно. Я думал, его семья возненавидит меня и выгонит вместе с матерью на улицу. Слонялся до самого вечера, боясь показаться им на глаза, но когда пересиливал себя и возвращался, все делали вид, что ничего не случилось.
Они обращались с нами не как с прислугой. Как с членами семьи. Дарили подарки, оплачивали лечение и даже путевку на море. Дважды. Хотя мама часто повторяла, это из-за отца. Ведь он погиб, защищая Северова старшего. И я знал, мне уготована та же участь.
Нет, не погибнуть. Но защищать. Даже ценой собственной жизни.
Так и случилось.
— Мне не нужен чертов страж, — кричал Север на отца. — Плевать мне, что ты хочешь нанять мне охрану. Никто со мной не поедет! — Вырвав из рук прислуги собственную одежду, он бросил ее комком в сумку.
— Виктор, послушай…
— Только попробуй, — предупреждающе поднял он руку. — И больше никогда не увидишь.
Этим же вечером, его отец позвал меня в кабинет. Я уже знал, о чем будет этот разговор. «Я ему нужен».
— Конечно, я присмотрю за ним.
— Только он должен считать, что это его решение.
Я кивнул.
Спустя неделю мы сидели на пороге особняка, а повода поговорить так и не представилось.
— Слушай, а может тебе поехать со мной, а, Тон? — вдруг сам спросил Север, вытягивая на ступеньках ноги. В его руках был учебник на черт-пойми-каком языке. О чем, я также не имел ни малейшего понятия, но так как экзамены приближались, он каждый свободный час проводил за книгами. — А что, представь. Стали бы соседями по комнате.
— Смеешься? — я закусил спичку и покачал головой. — Да я и проходной балл на платное не наберу. Не то, что на грант.
— Попросить отца? — договорил вместо меня Север, и тут же сам ответил. — Нет. Ни за что. Вот уж кому не хотел бы я, чтобы ты был должен.
«Эй, друг, я итак весь в долгах», — хотел отшутиться я, но промолчал, вместо этого буркнув:
— Тогда к чему разговор. Ты же знаешь, это нереально.
— Ты поступишь на стипендию, — решительно заявил Север. Обычно подобный тон означал, что спорить бессмысленно.
— И как?
Он швырнул мне в руки учебник.
— Просто оставь это мне!
А потом развернулся и ушел.
Спустя неделю мы сидели в экзаменационном зале какой-то супер крутой Академии недалеко от Эльблонга, а я смотрел на пестрящий формулами лист. Он был написан словно на китайском.
Первый час я еще пытался что-то писать, но потом сдался, поняв, это провал! И когда решил, что все — пора отсюда убираться, Север возник прямо у меня за спиной. А потом все произошло так быстро, что я не успел даже рта раскрыть. Он подменил лист с ответами. Мой подписал своим именем, свой моим, и, хитро ухмыльнувшись, сдал, даже не проверяя, что за ерунду я там состряпал.
Так я впервые в жизни получил стипендию, а Виктор, тоже впервые, провалился.
И так же впервые в фамильном особняке от крика тряслись стены.
Несмотря на то, что отец Виктора был в курсе наших махинаций, игру пришлось поддерживать.
В академии Север представил меня как сына друзей семьи, что владеют в Москве ресторанами. Никто не догадывался о том, кто на самом деле мои родители. Знала лишь Адель. Единственной ниткой, связывающей меня с прошлым, стало прозвище — Страж. «Раз уж они не смогли навязать мне охрану, придётся тебе самому меня охранять», — пошутил Виктор, когда мы вместе, как и всегда, пересекли порог академии. Вот только он не знал, как близко к правде оказался.
— Как ни крути, мы разные, — вернула меня в реальность Адель, и я все-таки не удержался:
— А что разница во взглядах на жизнь зависит от суммы на твоем счете?
— О, еще как, милый Тони. Еще как.
Почему? Ну почему она всегда звала меня этим дурацким кошачьим именем.
— Деньги ограничивают. Гораздо сильнее, чем ты можешь предположить. И не так просто выйти из этого зачарованного круга.
— Слушай, Адель, — я покачал головой, потирая лоб. — Ни черта не понимаю, к чему ты клонишь.
Девушка обернулась, оказавшись совсем близко. Настолько, что я мог пересчитать веснушки, которые она сводила, но которые все равно упорно появлялись каждую весну, исчезая с наступлением морозов. Восемь на левой щеке. И пять на правой.
— Значит, ты счастливый человек, — ответила она. Телефон в ее руке пиликнул. — О, гляди!
Адель развернула экран, показывая их переписку с Севером. Я посмотрел на время. Значит, Адель отправила снимок и ему тоже.
Виктор ответил лишь одно слово.
«Покупай».
— Вот этим, Тони, и отличаются парни в моем мире, — улыбнулась Адель, протянув консультанту карточку, на которой блестело золотом «SEVEROV». — Они видят лишь то, что необходимо видеть.
Я промолчал. Впервые радуясь, что на мне черные очки.
Потому что действительно даже не обратил внимания на украшения. Ведь все, что я видел уже целый чертов год — одну лишь ее.
Глава 9. Планы и неудачи
Захлопнув дверь, я пронеслась через весь
