Оберег на любовь. Том 2 - Ирина Лукницкая

Я оторвалась от книги, по инерции продолжая раскачиваться. На улице наметилось некое оживление. В отдалении послышались голоса. У кого-то заиграл транзистор. Муслим Магомаев по-утреннему свежо и жизнерадостно исполнял песню про лучший город земли. Кто-то плюхался, гремя умывальником. Однако пора сматываться, а то уйдет, уйдет это прекрасное ощущение чистоты и первозданности утра! Я решила: завтра в это же время непременно приду сюда опять за положительными эмоциями. Не зря, все-таки, говорят: кто рано встает, тому Бог подает. Не успела в голове моей промелькнуть эта классическая и сто раз мною проверенная мудрость, как Он, отец небесный, тут же кого-то мне послал. Этот кто-то зашел со спины и закрыл мне ладонями глаза.

– Папа?! – первое, что пришло на ум.

Молчание.

– Аленка, ты что ли? – неуверенно спросила я.

Внутреннее чутье подсказывало: руки – не девичьи.

– Не угадала, это я, – явился мне довольный Димка с полотенцем на плече.

– Прямо Фигаро какой-то! Куда ни глянь – везде ты!

– Кто из нас еще Фигаро? Я, если что, вообще мимо шел, умываться. А вот вы, сударыня, что здесь делаете? Под носом у моего жилища и аккурат напротив окна моей опочивальни.

– Я читала, – смутилась я.

– Это в восемь-то утра? Не смеши мои тапки.

Я опять было затормозила, не найдясь сразу, что ответить, но вдруг разозлилась на себя: чего я мямлю, и почему я вообще должна перед кем-то оправдываться? И перешла в наступление.

– С чего это ты такой цветущий? Рад, что застал меня врасплох?

– Просто тебе безумно рад, – не раздумывая, брякнул он, а глаза насмешливые и колкие.

– Ты про должок-то не забыла?

– Ой! У меня с собой денег нет.

– Это понятно. Ну что ж, вечерком встретимся и вернешь.

– Хорошо. Куда принести?

– В-о-о-н тридцать первый домик, видишь? Рядом с пожарным щитом. Запомнила?

– Да уж как-нибудь…

– Вот и хорошо! В восемь заходи. Я ждать буду.

– Как скажешь, великий Комбинатор, – без улыбки пошутила я, а он, насвистывая «лучший город земли» и размахивая полотенцем, как видно, в отменном настроении, направился в сторону умывальника.

Скорее рассчитаться и отвязаться, наконец, от приставучего парня. И что ему от меня надо? Ведь явно ищет повод со мною встретиться. Вчера, когда расставались, я настойчиво пыталась вернуть долг, но он только отмахнулся, мол, сдачи нет, давай завтра. А я, размазня, сразу сдалась: «Завтра, так завтра».

Пришлось быстренько свернуться и покинуть качели. Надо торопиться. А то по дороге в столовую, как пить дать, опять наткнешься на вездесущего Димку.

Но вместо него я встретила Аленку с заспанным, но добрым лицом.

– За кормом? – пошутила она.

– Нет, мы за завтраком пошли, – ответила за меня Ира.

– Ой, извините. Конечно, за завтраком… – почему-то сильно стесняясь ее, поправилась Алена.

– На пляж придете?

– Наверное. Только мы с родителями, – предупредила я, сама не знаю – зачем.

– У вас классные предки. С ними хоть на край света.

Пляж «Кораблик» оказался нетипичным. Здесь совсем не было песка. Только камни у воды и вытоптанная лужайка. Для приличия я какое-то время поторчала подле своих, а потом перекинулась к друзьям. Вся группа была в сборе.

Ребята устроились на уже знакомом мне надувном матрасе. Вернее, на нем валялись девчонки, а мальчишки просто сидели на траве. Рядом располагался пляжный грибок, обширная солнцезащитная шляпка которого была сколочена из треугольных лоскутов фанеры. Привязанный к перекладине и развевающийся на ветру яркий Динин пояс от сарафана и раскинутые прямо на крыше зонта треники кого-то из парней указывали многочисленным отдыхающим на то, что дефицитное место уже забито этой дружной компанией. Алена прокомментировала выбор позиции так: «Если вдруг кому-нибудь поплохеет, можно будет сразу в тень свалить». Кому может «поплохеть», я приблизительно догадывалась. Но сегодня, по-моему, тепловой удар не грозил никому. Небо менялось очень динамично. На солнце без конца наползали темно-серые рваные облака. Только-только расслабишься, скинешь футболку и настроишься позагорать, как солнышко опять прячется за тучу. И становится весьма неуютно. Еще и северный ветер впридачу пронизывает насквозь – приходится скорее напяливать майку обратно, но она почему-то не греет: все равно синеешь, покрываешься мурашками, а волоски на коже рефлекторно встают дыбом.

Я лежала на спине, уставившись в небо, и мысленно подгоняла облака. Но они меня не слушались. Уберешься ты, наконец, неторопливая тучка, похожая на вытянутую кошку? Уйди поскорее и открой миру тепло. За кошкой маячит большой массив чистого синего неба. Но облако предательски меняло форму, вытягиваясь еще сильнее, и становилось больше похожим на безухого хорька. И, казалось, замирало на месте. Лишь только хвост хорька, смещаясь в совершенно непредсказуемом направлении, оставлял, наконец, в покое светило – тень следующего причудливого зверя уже стояла на очереди.

Я в который раз разочарованно натягивала одежду, когда прискакала Ирка. Гонец протягивал мне мамину вязаную кофту.

– Поля, мама сказала, чтобы ты оделась. Потому что у тебя ангина была. И велела тебе не купаться. А мы пошли уже. Папа сказал: «Что за удовольствие – сопли морозить?» – запыхавшись, вывалила она скороговоркой.

– Сама одевайся, сейчас вон уже солнце выйдет, – отмахнулась я, но кофту взяла.

Ира удивленно окинула себя взглядом.

– Я и так одета. – Она и вправду была в колготках и в теплом байковом халате, застегнутом на все пуговицы. – Мне мама не разрешила даже колготы снимать, вот!

И опять солнце в небе засияло во всю мощь. Как только оно показывалось и начинало припекать, сразу забывалась и ангина, и недавние мурашки по телу, а мамина кофта оказывалась совершенно лишней. Тут же возникало беззастенчивое желание развязать лямки купальника на шее и спине и загорать – загорать до одури, а временами даже проскакивала безрассудная мысль: «Может, все-таки сплавать? Ну, хотя бы недалеко…».

– О! Опять вышло. Пользуйтесь моментом, девчонки, – призывала Алена.

И девчонки, по ее примеру, вновь скидывали сарафаны, майки, трико, теплые толстовки, готовясь получить блаженство от приема кратковременных солнечных ванн. Из съежившихся сморчков мы в мгновение ока превращались в прекрасных нимф в бикини. Глядя на эти метаморфозы восторженными глазами, Ирина что-то там покумекала своей кудрявой головкой, глазки блеснули от внезапного открытия, и она глубокомысленно изрекла:

– Вот что я сейчас скажу! Вам троим хорошо бы сейчас шубинные маечки и шубинные трусики поиметь, чтобы так часто не переодеваться.

Хохотали до слез, представляя себя в скорняжных изделиях. Молодые люди не стали исключением, и тоже от души смеялись над детской непосредственностью.

– Ой, Ир. Иди уже, а? – просила я, в бессилии сгибаясь пополам и держась за живот.

– Полина, ну что ты ее гонишь? Она такая славная, – пожалел ребенка Костя и восторженно похвалил: – А умненькая какая!

У меня зарделись щеки от гордости за сестру.

– Да. Потешная девчонка, – вдумчиво согласился Дима.

Но Димин комплимент вовсе не понравился сестре.

– Потешные это – клоуны, а я сообразительная, – парировала она. – А еще мама говорила, я беспроблемная. Вот!

Дима слегка опешил от ее бойкости…

– Пардон, малышка. Не хотел тебя обидеть. А ты, Полина, правда, лучше бы оделась. Ветер холодный, а ты все-таки после болезни. Шубинная маечка и шубинные трусики тебе бы сейчас точно не помешали, – закончил он шуткой, но в голосе присутствовала неподдельная тревога.

С языка в который раз был готов сорваться вопрос: «С какой радости такая забота о людях?». А Димки уже и след простыл. Мальчишки убежали купаться.

Я чувствовала на себе взгляды девушек: Динин, полный лютой ненависти, и недоуменный Аленкин.

– Хорошо, Полине нельзя, а нам с тобой, может, и стоит разок окунуться, а, Динок? – нарочито бодро спросила Алена, видно, с целью разрядить обстановку и охладить гнев подруги.

Но получилось еще хуже.

– А мне, можно подумать, можно! – взвилась нежная Дина. – У меня, между прочим, внутричерепное давление. Это не то, что какая-то банальная ангина. Носитесь с НЕЙ тут все.

«С ней» – это, видимо, со мной. Ну, не с ангиной же?

– Зря ты, Дин. Смотри, вон и Муха тебя зовет.

Димка оживленно махал обеими руками и что-то кричал, подпрыгивая на воде, как мячик. Хотя, чего он хотел конкретно и звал ли кого-то вообще – издалека понять было сложно.

– Ладно, я сплаваю, а вы пока тут погрейтесь за меня, – поднялась с места Алена, окинув меня взглядом одновременно виноватым и сочувственным, да вдобавок содержащим предостережение, словно говоря: «Прости, Полина, но здесь я тебе не помощник. Ты уж как-нибудь сама… Да смотри, будь с ней поосторожней».

Сначала рядом было тихо. Я решила, что Дина вполне себе успокоилась, и тут же о ней забыла. На меня напала меланхолия. Конец лета уже не за горами. Сегодняшний день выдался показательным. Вроде, август еще в самом разгаре, даже народ вон, вовсю купается, но признаки приближения сентября уже налицо. Небо с холодной синевой, резкий ветер и даже запах от травы не такой, как прежде. Пахнет чем-то прелым, осенним. Неужели все позади? И дневное пекло, и душные вечера, и ночные ливни? Кажется, я задремала, пригревшись и прикрыв ноги от назойливых мух маминой кофтой. Меня сразу стало заносить в сторону от реальности. «По осени ведь тоже хорошо, – сладко думалось мне, – особенно в Кувшинке. В сентябре туда поеду и обязательно где-нибудь на берегу встречу Алексея».