Эксперт № 27 (2014) - Эксперт Эксперт

Тянем трубу

Газовая отрасль

Добывающая отрасль

Международный бизнес

Бизнес

/section

Пламя войны вот-вот может заполыхать у самых границ Европы, и это обстоятельство, по мнению сторонников сотрудничества с США, заставляет  усомниться в том, что Россия по-прежнему остается надежным поставщиком 30% всего потребляемого в Европе газа. Однако подобный взгляд на вещи, хотя он и представлен широко в западных СМИ, является слишком упрощенным.

Через Украину европейским потребителям сейчас поступает не более половины всего российского газа, тогда как остальные объемы с 2012 года прокачиваются в Германию через «Северный поток» по дну Балтийского моря, а также по газопроводу Ямал—Европа через Белоруссию и Польшу. Конечно, Болгария, Венгрия, Словакия, Греция и Румыния, у которых нет стратегических запасов газа на срок 40–80 дней, могут оказаться в трудной ситуации, особенно если зима будет суровой. Однако при необходимости можно значительно увеличить объемы, прокачиваемые через «Северный поток», который сегодня работает вполсилы, и тем самым компенсировать потери, возникающие в случае перекрытия газопровода на Украине. А Италия, третий по величине потребительский рынок газа в Европе, может получать топливо в обход Украины с северо-запада Европы по трубопроводу Transitgas, который работает сейчас не на полную мощность и способен прокачивать на 50 млн кубометров газа в день (почти 20 млрд кубометров в год) больше.

Таким образом, разговоры о том, что возможный конфликт может привести к катастрофическим по своим последствиям перебоям в поставках российского газа и поэтому следует пересмотреть зависимость от России и покупать газ в США, не имеют ничего общего с действительностью.

Америка блефует

В любом случае, независимо от того, насколько обоснованны опасения относительно возможных проблем с газом, нельзя не обратить внимание на тот факт, что Соединенные Штаты чрезвычайно быстро вызвались прийти на помощь Европе, изнемогающей «под российским игом». Барак Обама одобрил строительство нового экспортного газового терминала. Это второе разрешение, которое Вашингтон дал за последние два месяца, в то время как положительного ответа на пять предыдущих аналогичных запросов пришлось ждать годами. После шести проектов экспортных терминалов на восточном и южном побережьях США впервые разрешение было выдано на строительство терминала, который будет располагаться на западном побережье, то есть на азиатском направлении, столь желанном для российского газового гиганта.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Итак, Америка готовится стать крупным экспортером газа. Но не напоминает ли это блеф времен «звездных войн», развязанных Рональдом Рейганом , которые ускорили гонку вооружений и постепенно привели к развалу Советского Союза?

Несмотря на то что в целом объемы добычи сланцевого газа действительно значительно возросли, с января 2012 года эта отрасль переживает период застоя, официально — вследствие запрета на экспорт.

26 марта 2014 года в Брюсселе президент США был фактически пойман за руку, когда он намеренно опустил некоторые факты или как минимум посчитал своих европейских коллег излишне доверчивыми, заявив: «Наша страна уже согласовала лицензии на экспорт сланцевого газа в количестве, эквивалентном объему газа, который потребляют все страны ЕС, вместе взятые».

Газ vs нефть

Впрочем, одним лишь экспортом сланцевого газа интерес США к Европе не ограничивается. Есть еще нефть. Сланцевая революция привела к тому, что нефтеперерабатывающие заводы США уже не справляются с объемами легкой нефти. Нефтеперерабатывающие заводы на южном побережье страны были построены с расчетом на переработку тяжелой пластовой нефти из Мексики, Канады, Венесуэлы и Колумбии. А европейские страны имеют достаточные мощности для переработки такой нефти. Очевидно несоответствие между запуском производства легкой сланцевой нефти и возможностями ее переработки.

Кроме того, местные производители легкой нефти, добытой путем гидравлического разрыва пласта на крупнейших месторождениях формации Баккен в Северной Дакоте и в Техасе, смогут наконец получать прибыль в соответствии с ценами на мировом рынке, существенно превышающими тот уровень, который в настоящее время установлен для них на территории США.

Однако такой поворот событий вынудит США импортировать больше тяжелой пластовой нефти, что в интересах владельцев существующих нефтеперерабатывающих предприятий. Но эффективность подобной схемы во многом базируется на нынешней сравнительной дешевизне энергии благодаря переизбытку на североамериканском континенте сланцевого газа. Значительный же экспорт сланцевого газа в Европу и Азию (прежде всего в Азию, где более высокие цены) может ее разрушить. Поэтому в США идет ожесточенная конкуренция сторонников расширения экспорта сланцевого газа и сторонников легкой нефти. А это делает ситуацию еще более неустойчивой и труднопрогнозируемой: непонятно, когда Европа сможет рассчитывать на начало поставок, в каких объемах и как долго эти поставки сохранятся.

Производительные силы, подъем! Дан Медовников, Александр Механик

Россия собирается провести реиндустриализацию, вступить в новый технологический уклад и развить диверсифицированный оборонно-промышленный комплекс, способный конкурировать на гражданских рынках

section class="box-today"

Сюжеты

Промышленность:

Псковская область ждет инвестиций

Минпромторг ускорит реиндустриализацию

/section section class="tags"

Теги

Промышленность

Наука

Эффективное производство

/section

России приходится пожинать плоды многолетнего пренебрежения развитием промышленности. Технологическое отставание, зависимость от импорта, низкие эффективность и конкурентоспособность — так, к сожалению, за редкими исключениями можно охарактеризовать нашу индустриальную ситуацию в целом.

Промышленная политика вообще долгое время была табу во властных кабинетах, чему немало способствовали постиндустриальные настроения в элитах развитых стран. Настроения эти, правда, резко поменялись буквально за последние пару лет. Первыми флаг реиндустриализации подняли США, от них стараются не отставать и Европа, и остальной мир. Причем речь идет не просто о возрождении производств на своей территории — мир включился в новую гонку под названием «индустриальная революция 4.0», главными технологическими драйверами которой становятся цифровые и аддитивные технологии, а также робототехника, которые проникают в традиционные отрасли и радикально меняют их облик. Пропустить новую индустриальную революцию для России означало бы расстаться с надеждой на экономический суверенитет надолго, если не навсегда.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Торопиться нас заставляет и исторический момент. Угроза санкций, рост и без того высоких барьеров для трансфера технологий, необходимость обеспечения независимости от внешних источников военного производства — все это оставляет нам совсем немного времени для преодоления ситуации. Приходится не просто платить по счетам, но платить быстро. Власти наши это осознают. Российское правительство стало активно работать на фронте промышленной политики: Министерство промышленности и торговли подготовило соответствующий закон. Президент России Владимир Путин на Санкт-Петербургском экономическом форуме значительную часть своего выступления посвятил промышленной политике, фактически поддержав и сам закон, и важную его новеллу о создании специального фонда развития отечественной промышленности.

Обсудить уже предпринятые и еще только замышляемые шаги в развитии отечественной индустриальной базы мы решили с первым заместителем министра промышленности и торговли Российской Федерации Глебом Никитиным . Но сначала мы попросили замминистра рассказать о его видении нынешних глобальных трендов.

— Я бы все-таки не смешивал одно с другим, реиндустриализацию и новый технологический уклад, то есть индустриальную революцию, опирающуюся на инновации. Это, безусловно, два тренда, протекающие во взаимосвязи и во взаимовлиянии, но тренды разные. Мы для себя осознали и зафиксировали, что инновации не первичны, хотя очень важны. Инновации в отсутствие пространства, где их можно внедрять, не станут тем драйвером к развитию, которым мы хотим их видеть. И в основном это пространство — промышленность (хотя инновации могут быть и в сфере услуг). Если промышленность не в состоянии модернизироваться, если там нет инвестиционной привлекательности, нет инвестиционного бума, то и все остальные направления инновационного развития останутся, к сожалению, на бумаге.