Оглянувшись назад вдаль. На переломе - Зоя Живанова

неудобно за поступок сыны, – дубине уже семнадцать, а он вон что вытворяет.

Елена махнула рукой и налила себе и подруге:

– Мам, тебе налить, – она повернулась к Марфе. Та покачала головой.

– Как там наши? Живы ли?

– Егор Савелича тоже ушел на фронт, вон Савелич слег, не дождется сына, один он его растил. Соседи подкармливают его, воду приносят. Жив ли Егор?

Паня взглянула на Елену. Она знала, что этот синеглазый паренек волновал подругу.

– Голодранец, – смеялась Елена  и отводила взгляд, – Видела его сегодня, чего приснился? Полем бежит, васильки рвет, падает, опять бежит, а глаза как васильки.

– Думает о тебе, думает. Елена пила вермут с привкусом полыни.

– Чем-то надо обработать спину, живого места нет, – Елена волновалась и Паня не выдержала:

– Пойду, надо мазь  искать.

Она торопливо шла по большаку, жарко, солнцепек, увидела  у колодца младшую дочку Марию, тринадцать лет, а вон как выросла, что Колюшка и она каланча. Панюшка маленькая ростом, шустрая, а эти вон, куда растут?

– Колюшка дома? – на ходу спросила.

– Дома, дома,из дома не ногой, – отозвалась Мария, доставая ведро воды из колодца.

Панюшка увидела два немца за столом обедали,с удовольствием ели похлебку, любуясь в окно игрой детворы в лапту. Колюшка тоже за столом теребил колоду карт:

– Ма, обедать пора....

Панюшка закричала с порога:

– Жрать захотел сволочь?

Она рывком сняла с гвоздя плетку немца и через плечо секанула сына. Колюшка взвыл и хотел выскочить в окно, но сбил цветы герани в палисадник, понял, что застрянет, получив еще удар плети, прыгнул с воем через стол, опрокинув лавку, в двери с ног сбил Марию, ведра с водой взлетели и со звоном покатились. Немцы выскочили на порог, схватившись от смеха за животы. Панюшка с плетью погналась, но Колюшка сиганул через канаву и скрылся в зарослях. Елена шла к подруге за мазью и видела бегущую с плетью Панюшку, сиганувшего в кусты Колюшку. Она вошла в хату, подруга большой тряпкой собирала воду с пола. Мария плакала в голос, нога покраснела и опухла у щиколотки.

– Сволочь, змей подколодный, шкуру сниму, Машку тоже покалечил, – Панюшка разошлась и без сил уселась на лавку.

Елена подала ей стакан воды, убрала со стола разлитую похлебку.

– Наливай в таз чуть теплую воду, мыло брось, надо ногу вправлять, – простонала Паня.

Потом они, смеясь, вышли на порог, немец принес тюбик мази, событие его развеселило, он показывал на колодец:

– Колюшка дорт.

Панюшка махнула рукой и отвернулась.

А в это время у Прохоровки шла «танковая дуэль». 5-й танковой армией командовал генерал-лейтинант Павел Ротмистров. Сошлись около тысячи танков. Дикий грохот разрываемого железа. Сплошной рев моторов.

– Огонь! – Егор не услышал свой голос. Он видел как выстрел в упор своротил башню у «тигра», мимо бежали фрицы, выскочив из подбитого танка. Егор  открыл люк и как в тире расстрелял бегущих из пистолета. Достал из аптечки бинт и, свернув кусок бинта, заткнул уши. Протянул бинт товарищу, увидев кровь у уха.

– Огонь! Огонь! Огонь! – хрипло  кричал Егор.

– Пока живы, бьем врага, – обернулся к товарищу Егор.

– Горим, – сказал товарищ, – уходить надо.

Егор открыл люк, гарь и скрежет. Огнем обожгло лицо и отбросило на землю. Егор заполз под стоящий рядом танк, отодвигая убитый экипаж.Его танк горел. Земля гудела от взрывов.

– Наш пошел на таран, снаряды кончились, – Егор смотрел как два танка встали со страшным ревом на дыбы и повалились на бок. Из люков выползали экипажи. Егор прицельно расстрелял фашистов. Взрыв снаряда рядом оглушил, осколки ударили по соседнему танку. Стало горячо ногам.

– Зацепило, – Егор понял, что перебило две ноги. Он достал из аптечки жгуты и перетянул выше ран. Отпил из фляжки.

– Битва скоро закончится, коль тараны пошли и рукопашная, а там очередь санитаров, подберут.

Небо стало черным от гари и содрогалось от взрывов. Глаза воспалились и щипали.

***

Павел увидел мрачные лица фашистов, они стояли на пороге теплушки и молча курили.

– Видно всыпали хорошо им наши, – усмехнулся Павел.

Он пошел через луг.

– Думай, голова, думай, фронт уже накатывается, рядом, пятится фриц, что-то надо делать, свои спасибо не скажут и семья может пострадать, тревога перехватывала горло. Народ в поле, кто уже молотить начал, у кого покос, а того не ведают, что уже вот-вот тут такое начнется, немчура упирается, да только у наших верх теперь. Да попал я в переделку, а идти некуда.

Август выдался жарким, Елена жала серпом пшеницу, а тринадцати летняя Капа вязала снопы, десятилетняя Шура ставила их по десять штук пирамидкой.

– Пусть ветерок продувает, – кивала Елена.

Михаил на подводе возил к дому торф и складывал в кучу. Марфа их укладывала на ток, чтобы потом резать на скибки, сушить на солнце. Во двор забежал Тетень:

– Завтра всех гонят в Германию и народ, и скот, – махнул рукой и побежал дальше.

Елена пришла домой вечером, она тяжело села на порог рядом с плачущей Марфой. Дети сели рядом, Миша распрягал Воронка, вскочил на него и галопом к Снежке. Воронок любил купаться, вода, как парное молоко, а потом щипать рядом на лугу сочную траву.

– Наши рядом, поперли фрица, – сказала Елена, – Да, что Бог дает, все к лучшему. Собери еды, одежды, остальное спрятать в погребе, далеко не уйдем, – Елена взглянула строго на Марфу.

– Чему быть, тому не миновать.

Скот погнали и на большаке собралась длинная колонна испуганных жителей с узлами и плачущими детьми. Согнали черневских, с деревень – Хотеншино, с Каменной Горы и с Нового света. Народа много. Фашисты на мотоциклах поднимая пыль торопили. Панюшка шла рядом с детьми. Люди чувствовали напряжение в воздухе, смотрели в небо.

– Гроза, а на небе ни тучки.

– Наши рядом, – кивнула подруге Елена.

Фронт рядом. Уже за селом Вельяминово слышна была канонада боя. Немцы на мотоциклах, лающая речь, испуг на лицах фашистов, рядом стали падать снаряды. Елена увидела, что немцы в панике развернулись и повернули назад.

– Всем в лог! – неожиданно громко закричала Елена, заголосили дети и женщины.

Сошлись в битве две армии и люди оказались на линии огня. Скрежет, грохот, вой, ужас, гарь бросили людей на землю, они прижимались к земле в логу. Высокая трава в ромашках, колокольчиках и душистой кашки вздрогнула и прикрыла людей. Началась паника. Над головами бесконечный шквал огня. Елена толкнула детей в маленькую ложбинку и упала сама. «Глину брали здесь», – подумала она. Земля гудела, над головой пугающий свист, сошлись в беспощадной схватке две армии. Небо заволокло черным дымом, казалось, что никогда не прекратится,