Оглянувшись назад вдаль. На переломе - Зоя Живанова

«Они от Бога». Уроки вели, заслушаешься. Варвара Кузьминична была такой…

Клуб тоже появился, как же без клуба? А танцы? Как без них? Гармошки лихо зазывали народ.

Комунну немцы не тронули, не сожгли как большак, они по ней отступали, разобрав сараи, сделали мост через  речку Снежеть. А Большак весь сожгли и все поля с поспевшим хлебом. Уходили фашисты через Юрасово. С колокольни  Юрасовской церкви немцы корректировали огонь. Много наших полегло, они на открытой местности, как на ладони.  Елена после боев с подругами пошли хоронить. Наши погибшие на колхозном поле  позади школы. Они остались в тех окопах с автоматами в обнимку.

– Какая рожь выросла на этом поле,– вспоминала Капиталина. – Какую страсть пережили. Вода в Снежке текла красная от крови. На полях остались сгоревшие танки.

Победа доставалась дорогой ценой. Прошло десять лет, страна поднялась из руин. Природа уже убрала страшные следы войны. Народ– победитель гордился своей Отчизной.

Семьи  были большие, вместе жили несколько поколений. Жили дружно, не было пьяниц. По утрам люди спешили на разнарядку, Елена всегда заседала в  правлении колхоза. Там решались первоочередные задачи, что сегодня надо сделать и люди работали. Жили уже уверенно в завтрашнем дне. А вечером шли в клуб.

Елена с подругой не пропускала ни один вечер. Елена знала, что Марфа все переделает по хозяйству, и поэтому с Панюшкой сидела до окончания танцев, и ей было весело.

– Как молодайка Ленка,– завидовали ей женщины, ни забот, ни хлопот.

     Марфа, откуда у нее столько энергии? Она не давала себе покоя. Все у нее ладилось, наверное, ею двигала большая любовь, любовь к сыну, любовь к его семье. Осень и зиму она пряла и ткала, получалось у нее все красиво. Рушники самотканые висели на портретах и иконах, вышивка и кружево украшали дом.

А в основном многие деревенские не пряли и не ткали, просто не умели, а может и не хотели. У Марфы был талант. Это идет от семьи. Марфа из рода Губиных, видимо мама ее приучила ко всему.  Но за детьми присматривать ей Елена запретила, Марфа работала, забывая обо всем и главное, страшные события ее не учили. Тогда Зое еще и года не было.  Марфа уселась на лежанке,  рядом усадила ребенка. Спицы замелькали у нее в руках, вязала кружево. А из-под лежанки высовывал  морду  теленок,  на полу у лежанки стояла чугунная сковорода с кормом. Теленка перевела Марфа в тепло, на дворе были заморозки. Марфа вязала и думку гадала, а девочка смотрела вниз на теленка, пока не упала головой в чугунную сковороду с высоты. Марфа схватила на руки истекающею кровью девочку. Дверь открылась и вошла Елена.  Марфа трясла на руках девочку. Ужас охватил ее, она не понимала, что делать? Елена выхватила из ее рук ребенка и закричала:

– Бегом за медичкой, бегом  поворачивайся! Что ты натворила, змея подколодная!

Елена чувствовала, как холод пробежал по спине. Она прижимала девочку к себе. Лицо у ребенка отекло и посинело, из раны на голове текла кровь. Елена намочила рушник водой и прикладывала к ранам. Девочка заплакала, а потом закричала.

– Моя маленькая,  моя любимая девочка,– шептала Елена внучке и тихонько прижимала ее к себе, –  Что с тобой сделала эта балымотная сволочь? У кошки боли, у собаки боли, а у Зои не боли, – Елена плакала над изуродованным ребенком.

Девочка плакала, ночами. Елена носила ее на руках. Постепенно девочка выздоровела, А Марфа трудилась, она любила работать. Но как назло: Капа уложила спать Анечку, а сама беременная уже третьим ребенком, схватила ведра с коромыслом и побежала по воду на колодец. Марфа усадила  Зою на лавку, чтоб не отвлекала, а сама возилась у печки, Выкатила на катке ухватом большой чугунок с кормом для скота. В сенцах Капа загремела ведрами, и девочка слезла с лавки, попав одной ногой в кипящий корм, затопла по колено. Капа вбежала в хату, услышав крики. Они снимали чулок вместе с кожей и мясом. Как ребенок это выдержал? Марфа убежала за Василием. Лошадь всю дорогу неслась галопом. Елена опять лежала с внучкой в Карачевской больнице. Потом она строго настрого приказала Марфе близко не подходить к ребенку. Марфа молчала. Досталось и Капиталине, Елена гневалась долго. Время прошло, Зоя подросла, она это уже не помнила, да и Марфута мало осталась в памяти, у них не было нежных отношений. Образ высокой стройной в полушубке старухи, она сидит на скамье в хате Елены и крестится, шевеля губами. Время стерло те страшные события, что произошли с ней, Зоя росла  здоровой, веселой девочкой.  Но Капа часто вспоминала:

– Ой, какая бабушка была! Какая она добрая, какая она труженица.

Николай с Василием уже заготовили лес, надо строиться. Трое детей, семья, нужен большой дом. Николай оказался очень трудолюбивым и ответственным, сильным и  красивый человек. Зимой в теплый, погожий денек Капиталина одела детей, и они с радостью вышли на улицу. Кругом белым бело. Рядом гуляли соседские дети. Катались с горки на санках. Зоя увидела, что с их хатой рядом  стоит новый красивый дом. Детвора позвала девочек посмотреть. Дверь была не заперта. Они с опаской зашли в сенцы. В углу чулан, а дальше черный ход на двор. Большая лестница приставлена к стене. На потолок навалено сено. Дети открыли дверь в дом. Большое светлое пространство, залитое солнцем, пахло лесом. На  не крашеном полу валялись обрезки досок. Большая русская печь уже побелена, к ней пристроены большие красивые приступки. Дети сообщили Зое, что это ее дом.

      Дети пришли домой, мама заворачивала в одеялки Люду и громко голосила. Отец сидел на лавке и мял свою шапку в руках. Дети заплакали все втроем.

– Не пугай детей,– тихо сказал отец.

– Пошли, – и, взяв дочек за руки, вышел на крыльцо.

Мама, обутая в красивые румынки – высокие кожаные ботинки на каблуке и зашнурованы до середины икры. В новой плюшке. Она не прекращала плакать и дети за ней заплакали в голос. Около хаты бабушки Лены было много народу и в доме тоже были чужие люди.

– Умерла бабушка Марфута,– объяснил дочкам отец.

Несколько дней Марфу беспокоила острая боль в животе, но она бегала доить коров, занималась хозяйством.

– Пройдет,– махала она рукой. Апендицит и перитонит.

– Ох, и намучилась бедная,– причитала Капа.– Как она мучилась, пить не давали, губы потрескались.

Елена теперь часто брала старшую внучку к себе. Теперь Елена сама установила ткацкий станок и прялку. Челнок ловко передвигался по основе. У