Слово Оберона - Марина Дяченко

— Ну ты кое-что умеешь, — сказала я после паузы, стараясь, чтобы голос звучал снисходительно.

— Зато ты не умеешь ничего, — сказал мальчишка.

— Послушай, — теперь я боялась, если честно, с ним ссориться. — Почему ты сразу начинаешь драться? Если тебе надо пройти за Печать, то так и скажи. Мы ведь можем договориться, правда? Ты мне поможешь здесь, я тебе помогу там…

— Да-да, — сказал он, скаля зубы. — Ты со мной по-доброму, я с тобой по-доброму…

— Вот-вот, — я понимала, что он насмехается, но старалась соблюдать спокойствие.

— Не выйдет, — Максимилиан смотрел мне в глаза своими чёрными гляделками, от этого взгляда я чувствовала себя мокрым канатом, который наматывают на палку. — Я некромант, девочка. И папаша мой был некромант. И дед. И прадед. И ещё сто поколений некромантов.

Среди полутёмной, задымлённой комнаты я разглядывала его, будто в первый раз увидела.

И тут под стенами замка победно взвыла труба.

Глава 10

Новые новости

Молча, не глядя друг на друга, мы собрали с пола семечки правды. Во всяком случае, те из них, на которые ещё никто не наступил.

— Пока мне от тебя один убыток, — сказал мальчишка.

— Будет и прибыль, — пообещала я без особой охоты. — Если ты нам поможешь.

— Я никому не помогаю просто так. Хочешь меня спрашивать — сама глотай семечко.

— Ты меня уже обо всём расспросил.

— Не обо всём. У меня полно вопросов. Будешь ещё играть?

— Там сражение кончилось, — напомнила я.

— Известно, чем кончилось. Принц-деспот положил здесь половину своих и ушёл.

— Меня ищут.

— Пусть ищут. Здесь никогда не найдут.

— Послушай, — я глубоко вздохнула. — Мне нужно сделать одно важное, трудное дело. От этого зависит… очень многое.

— Например?

— Например, жизнь одного хорошего человека.

Максимилиан присвистнул:

— По-твоему, это называется «многое»?

— Да, — я старалась не терять терпения. — Для меня это очень важно. И потом, знаешь, по ту сторону Печати люди привыкли дорожить жизнью.

Максимилиан моргнул.

— Твои предки-некроманты, — осторожно начала я, — из тех, кто ходил туда-сюда? Из того мира в этот? Когда Печати ещё не было, когда здесь было царство мёртвых?

— Хочешь бесплатный ответ?

— Хочу.

— Не получишь, — Максимилиан облизнул тонкие высохшие губы. — Или ты играешь, или нет.

— Почему ты не хочешь помочь мне? Просто советом? Подсказать?

— Потому что не хочу, — он улыбнулся, и на его щеках опять проявились ямочки. — Между прочим, мои предки так допрашивали пленников — они им семечки правды засовывали в рот насильно. И спрашивали. А те отвечали. А я с тобой честно играю. Хотя мог бы просто прикончить.

— Ну попробуй, — я снова разозлилась.

— Потом, — загадочно пообещал Максимилиан. Протянул руку, взял со стола зелёное семечко. Я, вздохнув, сделала то же самое.

— Раз… два… три!

Первой спрашивать выпало мне.

— Как мне встретиться с Принцем-деспотом?

— Его замок на севере, туда ведёт большой тракт. Вдоль дороги стоят виселицы. Принц-деспот встречается с чужими только для того, чтобы решить — казнить их или оставить в рабстве.

Этот жених — для Филумены, подумала я отрешённо.

— Скажи, — глаза Максимилиана блеснули, — что такое из себя представляет твой ключ?

Ну конечно. Мог ли он спросить что-то ещё?

— Это отпечаток на воске, — сказала я, не дожидаясь, пока прихватит живот. — Отпечаток пальца человека, который запер Печать с той стороны.

— Ух ты, — Максимилиан, кажется, удивился. — А в старину пальцы просто отрубали и давали тем, кто ушёл. У моего прапрадеда к концу жизни один палец остался… На правой руке указательный.

Пора спрашивать, как отсюда выйти, подумала я.

— Играем? — спросил Максимилиан. — Ещё?

— Ещё.

В молчании мы заглотнули ещё по горошине. Спрашивать первым выпало некроманту.

— Где ты хранишь ключ-отпечаток?

— В кармане, — простонала я.

— В правом или в левом?

— Это уже другой вопрос… Как найти Принца-пленника?

— Не знаю, — он довольно улыбался. — И это сущая правда. Просто не знаю, и всё.

Я чуть не завыла в голос. Теперь он спросит, в каком кармане у меня ключ, а я… я спрошу, как отсюда выйти. И получится, что он меня ободрал как липку, узнал всё до ниточки, а я знаю только, что Принц-деспот убивает гостей. Если не обращает их в рабство, конечно. Ценнейшая информация.

Правда, есть ещё и Принц-саламандра, и Принц-чума. И очень жаль, что Принц-рыба утонул…

Но мне нужно пять принцев. Пять. Значит, придётся привлекать не только деспота и чуму, но и Принца-утопленника, если получится. А не получится — значит, всё зря, всё прахом, напрасно я не послушала Оберона, напрасно все эти ужасы, напрасно Уйма, напрасно Максимилиан…

А может, мальчишка просто всего не знает? Мир здесь большой, неужели не найдётся других принцев, поприличнее?

Максимилиан наблюдал за мной. Катал на ладони серую горошину. Я вдруг ощутила кураж приговорённого к смерти: он ведь всё у меня выпытал! Велика ли разница — в правом кармане или в левом? Да как только выйду отсюда, ключ в другое место переложу!

И я храбро взяла новую кругляшку со стола.

— Раз-два-три!

— Как найти Принца-саламандру?

— Лететь до земли вулканов на огненном шаре. Перевозчики дерут страшные деньги, а по земле туда не добраться — гмурры.

— Кто?!

— Лишний вопрос. И моя очередь. Вот что…

Он открыл рот, чтобы спросить про карман, — и вдруг осёкся. Наверное, в этот момент ему подумалось, что я никуда не денусь — ведь вопрос про то, как отсюда выйти, остался незаданным. А может быть, он, как и я, решил, что переложить восковой отпечаток из кармана в карман — дело одной секунды. Так или иначе, Максимилиан задумался. На мгновение. Не больше.

— Зачем тебе принцы?

— Чтобы женить на принцессах, — выпалила я.

— Что?!

Наблюдая сейчас за Максимилианом, я получила вознаграждение за все неприятности, какие скверный мальчишка успел мне доставить. Кажется, это называется реванш: юный некромант выпучил глаза, разинул рот и вдруг покраснел. Алый цвет пробился сквозь слой сажи на его щеках.

— Ты врёшь, — сказал он с ужасом. — Но ты не можешь врать… А ну-ка!

И он схватил со стола целую пригоршню семечек правды.

Дальше мы играли в бешеном темпе, как шахматисты, затеявшие блиц-турнир. Я перечислила Максимилиану имена принцесс. Он поведал, что замок, в котором мы сейчас находимся, принадлежит его мачехе. Я рассказала об Обероне и его Обещании. Некромант выложил всё, что знал о Принце-чуме:

— Он появляется неизвестно откуда и так же исчезает. Его можно узнать по запаху: трупная вонь тянется за ним, словно шлейф. Кого он коснётся — умрёт самое позднее через три дня, в страшных мучениях. И тот, кто коснётся его жертвы, тоже умрёт. И кто коснётся того, кто коснулся, и так до бесконечности… Он вечный принц — его отец уже тысячу лет как обращён в камень вместе с троном, сидит там ни живой и ни мёртвый. Ничего нет страшнее Принца-чумы. Ну разве что гмурры.

Нет, это всё-таки не жених, подумала я с опасливым разочарованием. Даже для Филумены. Такого вообще нельзя пускать по нашу сторону Печати — мало ли, кого ему захочется коснуться!

Мы глотали и глотали горошины, я узнала, что Максимилиан давно решил уйти за Печать, он там будет промышлять магическим ремеслом и когда-нибудь найдёт способ открыть проход для всех, как это было в старину. Я рассказала о Гарольде и с удовольствием призналась, что Печать с той стороны надёжно охраняется. Максимилиан пересказал мне последние новости (такой-то осадил такого-то, победил и пошёл на такого-то, но тот собрал войско…), а также рассказал, как умел, об окружающих землях (там развалины, там выжженное поле, там полуразрушенный город, а там оживлённый базар). Мы так увлеклись, что не заметили, как со стола исчезла последняя целая горошина. На полу валялись раздавленные; Максимилиан полез под стол, и я слышала, как он там шарит ладонями и еле слышно ругается.

Я так и не спросила у него, как выйти. Всё откладывала на потом. Дооткладывалась.

Некромант выбрался из-под стола с пустыми руками. Я молчала; за всю нашу длинную беседу я успела усвоить одно правило: у этого мальчика ничего нельзя просить. Откажет просто так, из вредности.

— Ну что? — Максимилиан уселся напротив.

— Скромненькие у тебя запасы, — на самом деле у меня уже живот пучило от этих «семечек».

— Это ты их сапожищами растоптала. Да ещё флаги мне спалила. Недотёпа.

Я сдержалась.

— Ладно, — Максимилиан вздохнул. — Пошли.

В замке справляли победу.

На кухне, где утром было пустынно и холодно, теперь дым стоял коромыслом. Вертелись над огнём огромные куски мяса, шкворчал жир на сковородах, гремели котлы и стучали ножи. Я поняла, что голодна до умопомрачения.