Заколдованный круг - Пентти Хаанпяя

Кангасе, на окраине города. Место хорошее, чистое, как раз для них. С горы им была видна эта окраина: серые и крашеные домики, поставленные как попало, узкие улочки между ними. Уже издали чувствовалось, как много безобразного и прекрасного таит в себе жизнь этой окраины.

Они стали спускаться с горы и внизу, в кустарнике, увидели странную компанию — несколько мужчин и одну женщину.

— Гляди, — сказал Пасо, — там уже пилорама работает вовсю. Зачем далеко ходить, коли близко есть…

От этого зрелища Патэ Тэйкку даже замутило.

— Не пойдем туда, — сказал он.

Но Пасо пошел. Он был слишком пьян и не церемонился. Патэ Тэйкка видел, как в кольце мужчин колыхался чей-то зад в испачканных смолой брюках. Потом на арене появился Пасо, огромный, неповоротливый, как бык. Он схватил мужчину одной рукой за брюки, другой за шиворот и отшвырнул метра на два. Но тут же вся компания набросилась на Пасо, и на его спину посыпался град ударов. Пасо поднялся на ноги, выпятил грудь и стал давать сдачи.

— Дружок! Иди, повеселимся! — прокричал он.

— Не пойду! — ответил Патэ Тэйкка издали. — В эту кашу я свою ложку не суну.

Пасо — старый известный драчун, но сейчас силы были слишком неравные, и он предпочел спастись бегством. Кроме того, он был научен горьким опытом. Однажды, как говорили, Пасо попал в такой переплет, что ему пришлось даже мертвым притвориться, как лисе. Вместе с Патэ Тэйккой они пробежали немного и остановились: погони не было.

Пасо пыхтел и ругался.

— Если бы ты пришел на помощь, мы бы взяли верх. Несколько раз меня крепко стукнули. Думал, хребет переломится. Длинный Нестори у них там верховодит. Но ничего, мы еще припомним…

Патэ Тэйкка присел на кочку и рассмеялся.

— От ворот поворот новым женихам…

Пасо немножко обиделся.

— Смеешься над стариком. И куда только человек не сунется! Куда только черт его не несет? Но мне уже расхотелось женихаться. И пить тоже. Если и дальше так пойдет, неизвестно, чем все это кончится.

— Да, не хватает еще, чтобы нас полицейские на улице подобрали и поволокли, подхватив под руки, как распяленную телячью шкуру.

И они решили на этом кончить. Пасо отправился домой, а Патэ Тэйкка пошел блуждать по лабиринту окраинных улочек, разыскивая ночлежку, где он за одну марку снимал место на общих нарах.

Патэ Тэйкка поднялся спозаранку. С полотенцем под мышкой он спустился на берег и, стоя на камнях, долго мылся. Холодная вода и утренняя прохлада приятно освежали тело и сгоняли усталость от вчерашней попойки.

Когда он вернулся в дом, туда только что пришла тревожная весть о пожаре в городе. Обитатели ночлежки тотчас оживились, даже самые ленивые повскакали с постелей и начали торопливо одеваться: предвиделось бесплатное зрелище.

Патэ Тэйкка тоже поспешил в город и к своему изумлению обнаружил, что горел дом Пасо. Верхний этаж здания был объят дымом и пламенем, с первого выволакивали мебель. Пожарные раскатывали рукава. Неподалеку уже собралась толпа зевак и обсуждала ход событий. В центре внимания был начальник Пасо.

В нижней рубашке, босиком, он носился перед горящим домом и изрыгал проклятия. Видно, Пасо пришлось спешно вскочить с постели: за ним волочилась длинным хвостом простыня, конец которой попал сзади под ремень. При виде Пасо трудно было не рассмеяться-

— Деньги, бумаги остались! — вдруг заорал Пасо, и ругательства посыпались с новой силой. Он бросился к лестнице, приставленной к окошку, из которого только что выбрался. Пожарные не успели удержать его, только один из них изловчился и наступил на его «хвост», который тут же оторвался. Пасо исчез в огне и дыму. Языки пламени обрадованно взметнулись за ним.

Зрители затаили дыхание. Происходило что-то непонятное. Неужели начальник Пасо решил сгореть и сам? Но нет. Через несколько секунд он выскочил из огня и скатился по лестнице. Его одежда во многих местах прогорела, щетина на щеках и подбородке была опалена. Пасо окатили водой, и тогда выяснилось, что он почти не пострадал, если не считать нескольких ожогов. Но зато Пасо сделал что хотел: под мышкой он держал небольшую железную шкатулку.

Верхний этаж полыхал вовсю. Брандспойты, вытянувшись подобно хоботам каких-то чудовищ, поливали дом, но спасти его было уже невозможно. Завтра местные газеты объяснят это тем, что пожарные вынуждены были направить усилия на спасение соседних зданий.

Начальник Пасо уже успокоился. Он где-то раздобыл старый макинтош и галоши и почти величественно взирал, как его недвижимость превращается в золу и прах. Патэ Тэйкка подошел к нему.

— Hу, кажется, перед гневом божьим и вещи не надежнее денег…

— Нет, конечно! Но что касается данного случая, то бумаги и цифры сведут старание огня почти на нет. Дом-то застрахован…

А заодно огонь тебе и бороду сбрил.

— Да, прохлаждаться там некогда было. Немного человеку нужно, чтобы потерять голову.

Кто-то спросил у Пасо, отчего загорелся дом.

— Ума не приложу. Наверное, от печей.

«А не сам ли ты с пьяных глаз поджег папиросой», — подумал Патэ Тэйкка.

— Застраховано, разумеется, застраховано, — говорил кому-то Пасо. — Конечно, всего не вернешь. Убыток порядочный, но что поделаешь.

Патэ Тэйкка смотрел на языки пламени, слушал гудение огня и думал:

«Коммунизм, опасный коммунизм проник в общество под видом всяких страховок. Если человек уже делится своими убытками, то, как знать, не придется ли скоро делиться и прибылями и удачами…»

Уже несколько недель Патэ Тэйкка жил в городке. Он не работал, но его день был всегда заполнен. Жизнерадостный и любознательный, он интересовался всем. Глаза и мозг Патэ Тэйкки впитывали все, и даже в мелочах он видел теперь много такого, что раньше было ему недоступно.

Утром он первым поднимался с постели, широкой братской постели, на которой всегда спало человек десять-двадцать. Они все время менялись: одни уходили, другие приходили. Патэ Тэйкка одевался и садился за длинный стол. Хозяйка, с лица которой никогда не сходила ласковая и спокойная улыбка, наливала ему кофе. Патэ Тэйкка ни разу не замечал, чтобы эта пожилая женщина была не в духе. Грубые слова, словно не задевали ее. Она казалась воплощением одного афоризма, некогда вычитанного Патэ Тэйккой в каком-то печатном издании: «Проживи свою жизнь с улыбкой». Что с ней сделала жизнь, как эта женщина достигла такой безмятежности?

Патэ Тэйкка прислушался к разговорам обитателей ночлежки. Они говорили о работе, вечерних развлечениях. Где-то были неплохие заработки, а где-то даже самый старательный не мог ничего заработать. Люди строили планы, расспрашивали друг друга, что, где и как, принимали решения. Работа, заработок, средства существования!