Страсти по Распутину. Убийство, которое изменило ход истории - Лана Паршина

заговорщиками на переговоры. Ведь он не случайно сказал Марии Головиной, что, когда станет известно, куда он поедет, его там уже не найдут.

И охранной полиции, и разведке было известно о готовящемся покушении на Распутина. Как выяснилось, об этом знали и в Госдуме.

О том, что Юсупов причастен к убийству Распутина, к тому моменту знали все члены царской семьи. Однако требовалось выявить его соучастников и узнать мотивы заговорщиков. Следователь Ставровский отправляется в родовое имение Юсуповых в село Ракитное, куда сослали под домашний арест Феликса Феликсовича. И еще раз допрашивает того с пристрастием:

'Прокуратура Петроградской судебной палаты

Рапорт

Имею честь доложить вашему высокопревосходительству, что при допросе 5-го сего февраля в имении Ракитное Курской губернии судебным следователем Петроградского окружного суда по важным делам Ставровским по делу об убийстве крестьянина Григория Распутина (Новых) в качестве свидетеля князя Юсупова, графа Сумарокова-Эльстона с соблюдением ст. 722 уст. угол. суд. названный свидетель заявил, что он признает протокол, составленный на основании его объяснений генералом Поповым и им, князем Юсуповым, подписанный, исчерпывающим и окончательным, между прочим и потому, что содержание его было доложено государю императору и на основании этого протокола он, свидетель, был подвергнут высылке из Петрограда. Поэтому он категорически отказывается давать показания об обстоятельствах, записанных в протокол генерала Попова. Дав, тем не менее, затем объяснения, свидетель из лиц, участвовавших в вечеринке у него в доме в ночь на 17 декабря, никого назвать не пожелал, кроме великого князя Дмитрия Павловича и члена Государственной думы Пуришкевича. Кроме того, князь Юсупов пояснил, что в числе гостей у него действительно был офицер одного из стрелковых полков — Сергей Михайлович Сухотин.

По словам свидетеля, он, будучи занятым чем-то другим, совершенно не слышал разговора Пуришкевича с позванным в дом городовым. Отрицая убийство в его доме Распутина, князь Юсупов заявил, что в садике его дома под № 92 великим князем Дмитрием Павловичем была убита принадлежавшая ему, Юсупову, собака. Допрошенный также в качестве свидетеля денщик отца князя Юсупова Иван Нефедов показал, что он гостей, бывших на вечеринке, не видал и знает только, и то с чужих слов, что среди них был великий князь Дмитрий Павлович. Найдя при выходе из садика дома № 92 убитую собаку, он по приказанию князя Юсупова снес ее в сад при доме № 94, причем труп собаки он пронес через маленькую одностворчатую дверь, ведущую из садика дома № 92 в столовую и кабинет князя, и через столовую в коридор, а затем в сад дома № 94. В столовой в это время никого не было, так как гости все тогда уже разошлись.

Сведений о результатах исследования следов крови, найденных на упомянутой маленькой одностворчатой двери, судебным следователем пока еще не получено.

Исполняющий делами прокурора Судебной палаты Н. Громов'.

Юсупов явно паниковал, из-за чего в первые же часы после убийства наделал много глупостей.

Стоит пояснить, откуда в деле появляется подробный рассказ о действиях с убитой собакой. Дело в том, что за 25 дней до того, как повторно допросить Юсупова, Ставровский самолично осмотрел особняк на Мойке, где обнаружил немало интересных деталей.

'В дополнение к представлению моему от 11-го сего января 1917 года произведен осмотр особняка князя Юсупова, расположенного по набережной Мойки под № 94. Означенным осмотром установлено, что помещение, в котором, по указанию свидетеля Бужинского, в ночь на 17-е минувшего декабря молодой князь Юсупов принимал гостей, состояло из двух комнат — кабинета и столовой. Последняя расположена в подвальном этаже и соединяется с кабинетом, находящимся на 1-м этаже, узкой лестницей, имеющей посередине небольшую площадку с маленькой одностворчатой дверью, выходящей в открытый двор особняка.

По сути, Юсупов подставил Пуришкевича, а потом еще и попытался подставить градоначальника Балка! Но явно недооценил свои силы.

При осмотре указанного помещения ничего существенного для дела обнаружено не было. Однако следственною властью обращено внимание на имевшиеся на внутренней стороне упомянутой двери брызги, по-видимому крови, в виде небольших, круглой формы красно-бурых пятен, а также на свежую краску простенков, между которыми помещается эта дверь. Для определения вещества обозначенных пятен последние были частью с двери соскоблены, частью же вырезаны вместе с деревом и приобщены к протоколу осмотра для химического их анализа'.

Следователь Ставровский явно не поверил словам князя Юсупова, прикрепив к делу вещественные доказательства. Да и стоило ли тащить убитую во дворе собаку через дом, когда куда проще было бы просто закопать ее во дворе? Разве не жалко двери пачкать? Да и почему Юсупов с такой легкостью воспринял новость о том, что его друг великий князь Дмитрий Павлович пристрелил по пьяни дворняжку, принадлежащего ему домашнего питомца, между прочим?

Юсупов явно паниковал, из-за чего, как мы видим по показаниям свидетелей, в первые же часы после убийства наделал много глупостей. Поняв, что все идет не по плану, он, по сути, сдал члена императорской семьи, чтобы отвести удар от себя: великого князя не имели права опрашивать — это мог сделать только глава императорского дома. Вот Юсупов и прикрылся великим князем Дмитрием Павловичем как щитом, как только запахло жареным. Этот факт подтвердил в своих показаниях петроградский градоначальник генерал-майор Александр Балк, к которому Феликс Феликсович приехал 17 декабря за советом, «как поступить ему в создавшейся обстановке вокруг исчезновения Распутина, нахождение которого у него считали вероятным». По словам Феликса Феликсовича, более всего его беспокоило, как отнесутся к пирушке с дамами родные его жены и его самого. То есть, с одной стороны, он не хотел предавать вечеринку огласке, чтобы не скомпрометировать гостей, а с другой — использовал для подтверждения своего алиби одного из них, действующего члена Госдумы Владимира Митрофановича Пуришкевича. По сути, Юсупов подставил Пуришкевича, а потом еще и попытался подставить градоначальника Балка! Но в случае с последним он явно недооценил свои силы.

Петроградский градоначальник генерал-майор Александр Балк (1866 — после 1940).

Юсупов пожелал выяснить у градоначальника, нет ли препятствий к его выезду из Петрограда в Крым, где тогда находилась его жена. Однако в полномочия генерала не входило разрешение на выезд подозреваемого из города на военном положении. Поэтому он посоветовал князю Юсупову обратиться непосредственно к министру юстиции. В выезде Феликсу Феликсовичу было отказано. Это стало своеобразным сигналом: князь может входить в список подозреваемых. Тем не менее он оказался в куда более выгодном положении, ожидая судебного разбирательства