Страсти по Распутину. Убийство, которое изменило ход истории - Лана Паршина

Матери, которую императрица привезла из Новгорода 11 декабря 1916 года в подарок Григорию Ефимовичу. Ее благословил архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий).

Она была связующим звеном между императрицей и Распутиным. Вопреки слухам, после 1914 года Григорий Ефимович не так часто общался с царской семьей лично.

По мистическому стечению обстоятельств Вырубова успела передать эту икону Распутину 16 декабря 1916 года, буквально перед его смертью. На обороте императрица с дочерьми оставили свои автографы. Прежде чем положить икону в гроб, Анна Александровна нервным неровным почерком добавила свою подпись и написала дату: «11 декабря 1916 г. Новгород». Знала ли императрица, что ее подарок положили в гроб? Ведь по народным приметам это считается плохим знаком…

Глава 6

С моих слов записано верно

Тот самый дом на Гороховой улице в Санкт-Петербурге.

Для дальнейшего судопроизводства дело об убийстве Григория Распутина было передано в прокуратуру Петроградской судебной палаты с сопроводительными письмами и протоколами допросов, сделанными до момента нахождения тела. Дальнейшее расследование и перепроверку всех фактов поручили судебному следователю по важнейшим делам Петроградского окружного суда В. Ю. Ставровскому.

Ставровский по долгу службы занимался расследованием особо тяжких уголовных или государственных преступлений. Чтобы подготовить обвинение, он передопрашивал не только свидетелей, но и тех, кто вел дело до его перевода в судопроизводство, не считаясь с рангом всех вовлеченных лиц. Оно и понятно: важны не только протоколы допросов, но и обстоятельства, при которых происходило дознание.

Так, Ставровский допрашивает с пристрастием генерала Попова и подполковника Попеля с целью выяснить все детали и обстоятельства проведенного ими расследования. Начинают вырисовываться новые подробности дела, которые позволяют дополнить картину происшедшего, а кое-где и запутать следствие. Из протокола допроса генерала Попова, который был прикреплен к делу об убийстве:

'Представление

В дополнение к представлению моему от 19-го сего января за № 61 имею честь донести вашему превосходительству, что 23-го сего января по делу об убийстве крестьянина Григория Распутина (Новых) судебным следователем по важнейшим делам Ставровским был опрошен в качестве свидетеля генерал-майор отдельного корпуса жандармов Петр Попов, который удостоверил, что 17-го минувшего декабря он был вызван министром внутренних дел, поручившим ему произвести в порядке военного положения расследование по поводу исчезновения Григория Распутина. С целью розысков последнего были посланы в различные места разъезды конных городовых, которым, однако, никаких данных добыть не удалось. В то же время были получены сведения о том, что двое городовых слышали в минувшую ночь около дома князя Юсупова на набережной реки Мойки выстрелы. Тогда генерал Попов опросил денщика князя Юсупова Нефедова, Марию Головину, дочерей Распутина, его прислугу Екатерину Печеркину и, наконец, самого князя Юсупова, который без вызова генерала Попова, сам пожелал дать последнему объяснение, пригласив для этого его к себе во дворец. Из произведенного генералом Поповым расследования, по его словам, нельзя было вывести какого-либо заключения о том, кем и при какой обстановке было совершено убийство Распутина. Показания прислуги последнего Екатерины Печеркиной совершенно не сходились с показаниями прислуги князя Юсупова и объяснениями его самого. Кроме того, названная Печеркина в беседе с командированным в помощь генералу Попову полковником Попелем не могла назвать последнему лица, приезжавшего в указанную ночь за Распутиным на его квартиру, при опросе же ее генералом Поповым совершенно определенно ему заявила, что Распутин уехал с «Маленьким», каковым прозвищем, как она утром 17 декабря узнала, называли князя Юсупова. Между тем показаниями прислуги князя Юсупова и личными его объяснениями было установлено, что он с 10 часов вечера 16 декабря и до 3 часов ночи на 17 декабря находился в своем особняке на набережной реки Мойки, № 94, и, следовательно, за Распутиным заезжать не мог.

Марианна Дерфельден (1890–1976) вела жизнь светской львицы. На императорском балу в образе египетской царицы, 1914 год.

В дальнейших объяснениях князь Юсупов показал генералу Попову, что 16 декабря у него была вечеринка, на которой присутствовали великий князь Дмитрий Павлович, член Государственной думы Пуришкевич, а также несколько дам из общества и офицеров. Фамилий дам и офицеров князь Юсупов назвать не пожелал — первых потому, что это могло их компрометировать, а последним — повредить на службе, так как уже самому князю Юсупову в это время был запрещен выезд из Петрограда, откуда он собирался уехать в Крым к своей больной супруге. Во время указанной вечеринки, по заявлению князя Юсупова, к нему по телефону позвонил Распутин и приглашал его приехать к цыганам, но он от этого отказался, не желая покинуть своих гостей. Разговаривая с Распутиным по телефону, князь Юсупов решил, что последний позвонил ему от цыган или из какого-либо ресторана, так как в телефоне были слышны шум и дамские голоса. На вопрос же князя Юсупова, откуда говорит Распутин, он ответить не пожелал, ввиду того, что князь отказался приехать.

Из показания денщика Нефедова генерал Попов выяснил, что во время упомянутой вечеринки у князя Юсупова была убита собака, чем и объяснялись слышанные городовым выстрелы. По этому поводу князь Юсупов, по его словам, в ту же ночь после отъезда великого князя Дмитрия Павловича говорил с ним по телефону, и великий князь ему сказал, что собаку убил он.

В ночь на 25-е того же декабря генералом Поповым, по его заявлению, был произведен обыск у г-жи Дерфельден, согласно распоряжению директора Департамента полиции, с целью отобрания у нее переписки, устанавливающей ее связи. Поручение это генералом Поповым было исполнено, однако ему неизвестно, имел ли означенный обыск какое-либо отношение к делу об убийстве Распутина.

Дерфельден проходила по делу об убийстве Распутина не просто свидетелем, а подозреваемой. И даже была помещена на некоторое время под домашний арест.

Желая опросить по указанному делу Пуришкевича, генерал Попов 18-го того же декабря позвонил по телефону к нему на квартиру, откуда ему сообщили, что Пуришкевич выехал из Петрограда. Допрос от 24 января 1917 года № 86′.

Из интерпретации показаний генерала Попова вырисовывается четкая картина классового неравенства, о котором нам твердили в советской школе. Кому раньше поверят — прислуге Распутина Печеркиной, не назвавшей имя, а лишь кличку того, с кем уехал Распутин? Или князю Юсупову? Хороший вопрос! Но это опять лирическое отступление от нашей истории.

Итак, в деле появляется некая госпожа Дерфельден, у которой провели обыск, возможно, по делу Распутина. Помните, в показаниях племянницы Распутина Анны Николаевны фигурирует