Писчий отдел НКВД 1. Мама - Яна Анатольевна Спасибко

Все, что она успела увидеть перед тем, как отшатнуться - это черно-белое фото с находящей на него красной печатью и крупные черные буквы “КГБ”.

Чекист.

— К завтрашнему утру запишите мне имена ваших студентов. — Приказал он ровным тоном. — А сейчас - пройдемте.

— Куда? — Зина похолодела внутри, представляя, как ее заталкивают в черную волгу и увозят в ночь.

— В погреб. — На мгновение ей показалось, что Остап улыбнулся одними уголками губ, и она так и не поняла, ободряюще или издевательски. — Вы уже осматривали тело?

— Не довелось.

— Наслышан.

Зина, услышав намек на свой утренний обморок, густо покраснела.

Он развернулся, и пошел в сторону дома участкового, и Зине ничего больше не оставалось, как сунуть босые ноги в шлепки, и отправиться за ним.

— Не думал, что остались доктора, которые боятся крови. — Остап обернулся и посмотрел на нее через плечо.

— Я доктор исторических наук. — Почему-то Зине стало очень обидно за себя.

— Антрополог. Не совсем то, что нам нужно. — Почти прошептал он уже себе под нос, и еще тише добавил. — Но пока и так сойдет.

Ключ от навесного замка оказался спрятан в щели под нагревшейся за день металлической крышей. Щель эта была в тени, а потому почти не заметна.

Остап открыл дверь и щелкнул наружным выключателем, спрятанным от непогоды под пластиковым козырьком. Тусклая лампочка осветила земляное побеленное известью нутро погреба, а Зине в лицо пахнуло сыростью и металлическим запахом крови.

Они спускались по крутым кирпичным ступенькам, пригибая головы, чтобы не собирать волосами паутину, лоскутами свисавшую с покатого свода.

Иван лежал прямо на земляном полу среди банок с закрутками. Слева от него за деревянной перегородкой догнивали остатки прошлогодней свеклы.

Руки его были раскинуты, а глаза с застывшим навсегда в них ужасом, смотрели на потолок, под которым вилось потревоженное светом комарье.

— Кощунство. — Остап равнодушно посмотрел на тело, и обратился к Зине: — Что вам понадобится для осмотра?

— Перчатки. — Она невольно скривилась, представляя, что ей придется трогать свежее тело. — И мой студент с блокнотом. Чтобы записывал за мной.

— Это исключено. — Остап достал из кармана брюк пару хирургических перчаток и протянул Зине. — Вам придется полагаться только на собственную память. Что-то еще?

— Нет. Что вы хотите знать?

— Все. Как его убили, каким орудием, кто это мог сделать? Попытайтесь вспомнить, в каком положении лежало тело, когда вы обнаружили его.

— Мне бы забыть… — Прошептала Зина, натягивая перчатки, и, уже громче сообщила: — Вы же понимаете, что я - не судмедэксперт?

— Расскажите, что сможете. К сожалению специалиста лучше вас у нас сейчас в распоряжении нет.

Она бросила в него осуждающий взгляд, и опустилась перед Иваном на колени, внимательно рассматривая рваные раны на его теле, отодвигая, где это необходимо одежду.

Что-то твердое ткнулось ей в плечо, и Зина, вздрогнув, обернулась.

— Для одежды. — Остап протягивал ей рукояткой вперед разложенный перочинный нож. — Комментируйте, будьте добры, свои действия.

Зина, благодарно кивнув, взяла нож, и, продолжила осмотр, проговаривая каждое свое действие.

— Провожу визуальный осмотр повреждений. — Монотонным лекторским тоном начала она, попутно разрезая одежду там, где она закрывала обзор. Из-за засохшей, запекшейся крови, это порой оказывалось не так просто - в некоторых местах одежда намертво прилипла к коже. — Очевидно, что раны были нанесены диким животным, никакое оружие не было использовано.

— Вы уверены?

— Настолько, насколько это возможно. Я все же специалист по костям.

— И все же, я отчетливо слышу в ваших словах “но”.

— Но животное не могло этого сделать.

— Поясните.

— Животные нападают в двух случаях: если они напуганы или когда голодны. Первый вариант мы можем сразу отмести, потому что нападение, очевидно, случилось в доме… — Зина запнулась. Ей не хотелось называть изуродованное тело, лежащее перед ней именем человека, которого она пусть совсем не долго, но знала.

— Потерпевшего. — Подсказал Остап.

— Да. В доме потерпевшего. Потом борьба переместилась на улицу, и нападавший зачем-то утащил… потерпевшего за дом, и там бросил. Это не типичное поведение для дикого животного - им достаточно бывает просто отогнать от себя человека. Во втором же случае, животные сильно объедают свою жертву, а тело хоть и изувечено… у него все на месте. Здесь же виднелся явный умысел покалечить.

— Это могло сделать животное, науськанное хозяином?

— Теоретически - да. — Зина заинтересовалась единичным укусом на предплечье Ивана. Среди прочих отпечатков зубов отчетливо были видны раны, оставленные клыками. Она, превозмогая себя, засунула мизинец в след от клыка, чтобы проверить, насколько глубоко в мышцу они ушли. К ее удивлению, палец провалился на две фаланги. — Но практически… сомневаюсь, что это возможно.

— Почему?

— Скажем так, не все животные, даже не все крупные собаки способны нанести такой вред человеку. Просто в силу своего темперамента. А тех, которые способны, допустим, бойцовских или охотничьих псов, натасканных убивать, если они войдут в азарт, не сможет оттащить даже хозяин.