Студент: Назад в 90ые - LikanTrop

не по тюрьме – в камере твоей достаточно шепнуть тому же Футболисту. Как думаешь, много времени ему понадобиться чтоб тебя на тот свет отправить? У него вторая кликуха знаешь какая? Буйный! И это не только из-за фамилии, а из-за того что останавливаться не умеет.

- Не надо, – угрюмо набычился Губин и нервно задергал щекой, - есть у меня на счет Студента мыслишка. Если проканает, даже Футболист за него не впишется.

- Работай, Губин, – махнул тыльной стороной ладони в сторону выхода кум, – подведешь меня – потом не обижайся.

Глава 6

16 июня 1988 года Бутырская тюрьма г. Москва. Святослав Степанович Григорьев

Первая неделя пролетела быстро. Чтение, настольные игры и почти регулярные тренировки на прогулке (в одной из смен были охранники с которыми у Футболиста договориться о тренировках не получалось) очень здорово скрашивали монотонное существование в камере. Само собой как-то так вышло, что с Вовкой мы сошлись довольно быстро и плотно. Со стороны могло показаться, что балашихинский ОПГшник взял надо мной шефство, но было это лишь видимостью для остальных. Удивительно, но недавний абитуриент с пушком под носом вместо усов держался с брутальным спортсменом на равных и никаких покровительских телодвижений по отношению к себе не позволял. Парень Вовка был веселым, просто кладезь всевозможных анекдотов и забавных историй, можно было подумать – болтун находка для шпиона. Вот только истории эти всегда были без конкретных имен. Дураком балашихенский не был. Ну, а мишень у его баек как-то так вышло что всегда была одна – мои уши!

- 10 минут на сборы! Готовьтесь к бане, - крикнул охранник, постучав в дверь дубинкой. Мы только позавтракали, благо Вовану и правда пришел порядочный грев. «От мамы», как шутил парень. Юмор был в том, что мать он не видел уже много лет. Та пила, и в 18 парень быстро поменял адрес проживания. Но не запишешь же в журнале, что посылка пришла от братвы?

- Ништяк, Студент! Ща хоть постираемся, - обрадовался Вова и начал готовить исподнее. Как-то так вышло, что я переместился ближе к своему товарищу. Махнулся шконкой с дядей Геной. А рядом с Губой на пальме (верхней полке) вместо так же переехавшего Сироты, расположился наш новый сокамерник по кличке Суслик. Суслов Михаил, которого взяли за то, что покрутил не тому человеку наперстки. Худой пацан быстро попал под влияние моего «земели» из Долгопы, и бегал за ним хвостиком, всячески поддакивая тому и стараясь во всем угодить. Видимо увидел в губе авторитета. Надо ли обьяснять, что по делу своему Суслик рассказал «авторитету» все до последней детали. Хоть что-то куму перепало вместо наших с Вованом историй. Все это дико меня веселило, потому что я справедливо полагал, что не будь в теле Святослава старого сидельца Гришы, на месте Суслика вполне мог оказаться и он.

Дядя Гена споро собирал на столе в кучку табак, который только что распотрошил из папиросины, чтобы заправить в мундштук. На днях я попросил и покрутил в руках это немецкое изделие, которое досталось сокамернику от отца, а его отец затрофеел мундштук у какого-то немецкого офицера. Знатная штукенция. Молочно-белый резной из слоновой кости (если не соврал) – дорогая вещь, которой дядя Гена очень гордился. Я даже в один момент задумался, а не попросить ли подымить. Но как вспомнил сколько мучился в прошлой жизни бросая эту гадкую привычку – быстро передумал.

Камера открылась, и мы отправились в «баню». К настоящей русской бане то помещение, в которое мы сейчас направлялись, отношение имело такое же как Зимбабве к производству космических ракет. Сначала зашли в такую же камеру только без шконок и стола. Зато были вешалки на колесиках. Можно на них повесить вещи и они уедут в «прожарку». Если есть вши или другие паразиты, то они на этой «прожарке» от большой температуры передохнут, но при этом вещам изрядно достанется тоже. Размер уменьшается и качество ткани упадет. Был икс эль а станешь эмка, хах! Поэтому чаще всего заключенные старались обходились без прожарки. Да и не сказать, чтобы в нашей камере с насекомыми было много проблем.

Разделись и стали ждать пока в душевой домоются сидельцы из другой камеры. Через несколько минут нас завели внутрь, и мы с шумом и гамом залезли под лейки в которых «о чудо!» была горячая вода. Какой же кайф это, оказаться под струями стекающей по голове и всему телу обжигающе горячей жидкости. Натирать до красноты кожу мочалкой. Будто заново родился, будто со стекающим на полу в решетку в полу H20, смываешь с себя все проблемы и тревоги. Обмываться в камере можно сколько угодно, что я и реулярно делал – но по настоящему чистым почувствовал себя только сейчас! К тому же лето же – потеешь постоянно даже ночью. Ну и белье постирать не забыл.

Уже выходя заметил как Вовка присел на корточки и о чем то переговаривался с кем то через дырку в стене. Видимо со своим старшаком Ржавым. Я хлопнул парня по плечу, мыл пора, тот быстро махнул товарищу, в дырке мелькнула рыжая короткостриженая шевелюра, и мы отправились на выход из «бани»:

- Через две недели суд – мрачно прошептал мне Вова. Я нахмурился. Настроение товарища не предвещало ничего хорошего, – говорят вышку дадут! Повесили на меня Студент убийство Била Клинтона! – договорив фразу боксер громко заржал. Хлопнул растерявшегося меня по спине и пошел довольный одеваться.

- Шутник, блин – буркнул я и последовал примеру сокамерника, – мало ты жалуешься, что я тебе в лапах руки отбиваю. Однажды дошутишься и я специально тебе в солнышко промахнусь, – ткнул плечом я Вована под ребра.

- Да чо ты, Студент? Пошутил же, – хохотнул парень, - а жалуюсь, потому что ты бьешь как конь копытом, мля. Я хз какой ты второй разряд, по мне так ты как минимум кмс. Стучишь как тяж накаутер и двигаешься в челноке аки сайгак. Откуда что берётся с твоим то полудохлом телом.

- Нормальное у меня тело, - отмахнулся я. В этот момент нас уже вели в камеру

- Слышь, Студент! А ты на долго тут чалиться собрался? – спросил товарищ, – я чо интересуюсь. Если нет – может к нам