Студент: Назад в 90ые - LikanTrop

- Ментовской произвол, - пожал я плечами. У опытных сидельцев всегда остаются на всю жизнь специфические привычки. Они больше видят и внимательнее относятся к деталям. Именно поэтому они всегда осторожны в выводах и чуют подвох за версту. С этим кренделем надо быть по внимательней, мелькнула мысль у меня в голове. Этот тип не прост и если ожидать проблем, то он как раз тот, кто может их устроить. Да и как-то не принято лезть в дела коллег по камере.

- Ты баландера там не видел пока шел? – поинтересовался мужик лет 50 со шконки напротив. Здоровенный такой работяга с мозолистыми мохнатыми ручищами, крупным мясистым носом и полностью седой головой, - я дядя Гена, ежели чо. Из-под Красноярска, слыхал?

- Баландера не видел, - покачал я головой, а сам осмотрелся. Помимо Губы, возростного Гены и спортсмена, на соседней шконке лежал и читал томик Достоевского молодой тощий парень, на вид мой погодка. Судя по поношенной одежде – вытянутым треникам и выцветшей на солнце майки, парня этого с воли точно не грели.

- Ну давай что ли, Студент, я тебе как у нас житуха тут обстоит обсскажу, - еще один характерный момент, Губа, когда говорил постоянно дергал правой щекой. То ли это был тик, то ли еще какая ерунда я не понял, но раздражать меня это начало моментально, - камера у нас маленькая, живем мы в ней общаком. С воли подогрев пришел – проедаем вместе. Вещи или сигареты, конечно, твои, тут сам решай. О кстати, Футболист, - повернул Губа лицо к спортсмену, - тебе же с прошлой передачи костюм и треники пришли, у тебя уже третьи, сам же смеялся. Поделись с пареньком, если не жалко, а то он в своих брюках взопреет тут.

- Футболист? – невольно вырвалось у меня, на кого на кого, а на футболиста Вова точно не походил, скорее на боксера.

- Боксер я, кмс, - подтвердил мои догадки парень и улыбнулся, -а футболист – потому что футбол смотреть люблю. Спартак- чемпион! Ты как к спорту?

- Футбол люблю, но не болельщик, а вот бокс – второй разряд, с детства занимаюсь

- О! Наш пацан! На – держи! – достал из мешка из-под кровати синие легкие треники с белыми полосками Вован. Вообще в маленькой камере действительно жили общим. Особенно это касалось еды. Не будет же кто-то в метре от остальных жевать передачку и не поделиться с остальными. А вот в больших камерах там уже можно найти себе семейников так называемых близких тебе людей, с которыми ты можешь делить еду и сигареты, но при этом нужно уделить внимание и общаку. В больших камерах есть арестанты кого не греют. Может нет близких, например, сирота парень. Может попал в чужом городе в неприятности, и родные, когда еще доберутся с другого конца страны, а курить и получить самое необходимое он как раз и сможет с общего.

Но это касается порядочных арестантов. В тюрьме порядочным считается заключенный соблюдающий традиции уголовного мира и не испортивший себе репутацию в прошлом. То есть, если человек живет по тюремным правилам, то может быть окружен поддержкой и заботой остальными такими же арестантами, поддерживающими эти правила. Вот для этого и существует тюремный уклад. Понимание как себя вести и что можно делать или говорить, объясняется новому человеку сразу и потом сам новенький решает к какому лагерю прибиться и что он хочет от жизни за колючей проволокой. С этой точки зрения Губа повел себя грамотно, явно кто-то в свое время объяснял.

- Я, кстати, тоже областной – из Балашихи. Дядю Гену уже знаешь, этот фраерок тощий - сирота московская, так и обзываем - Сирота, ну а Губа – ваш, из Долгопы вроде. Хотя по его рассказам хер поймешь

- Да я - то там, то здесь, ща вот тоже в Долгопе обитаю. Студент, за Сашу Хромого слышал? – я покачал головой, - самый уважаемый человек в городе. Ну да ты ж студент, откуда тебе знать.

- О! Обед, - хлопнул по коленкам дядя Гена и первым подорвался к открывшемуся окошку с миской в руке. На столе быстро появилась нехитрая посуда и алюминиевые кружки (на фене – фанычи) с мутной желтой жидкостью – предположительно чаем. Гороховый суп и макароны с подливой, немного сахара и соль. Батон дали целиком, его тут же умело порезали скрученными нитками, резало не хуже лески или даже ножа. Насытиться толком не вышло, но помогли продукты из общака. Грели тут, насколько я понял, только Губу и Вовку, но грели хорошо – сухая колбаса, сыр, лук и чеснок, а под чаек - вафли и печенье. Кстати, вафли в тюрьме вафлями не называли, исключительно печенье в клеточку, не скажешь же соседу – на, вафлю поешь!

По ходу тюремного застолья, дергая информацию тут и там, а в основном от разговорчивого Губы, выяснилось кто как тут оказался. Дядя Гена был деревенским и приехал в Москву к какой-то дальней родне, облапошили его на второй день, подробностей не понял, но обидчика дядька нашел и в счет обмана получил шапку. Ну и поехал по статье «Разбой». За драку на дискотеке в результате которой образовался труп заехал Вовка Футболист, он и правда был из балашихинской группировки и «братаны» его изрядно грели. Вообще, судя по легкомысленному отношению, Вовка относился к происходящему чуть ли не как к поездке в санаторий. Адвокат передал весточку с воли, что все будет на мази и суда Футболист ожидал с оптимизмом. Ну а Сирота – реально был сиротой, стырил что-то по мелочи на рынке.

А вот Губа оказался самым мутным из сокамерников, про себя он почти ничего не говорил. «Ментовской беспредел» и баста. Зато про других знал почти все, и регулярно будто невзначай задавал и мне всякие вопросы. Если верить моему опыту – в камере должен быть стукач, и ставлю самосвал против болонки, что это Дима Губа. Потому действовал я по старой привычке – меньше говорил, больше слушал.

После застолья все разбрелись по шконкам читать газеты или книги. Я было нацелился спросить у кого, что почитать, но тут открылась кормушка, и в камеру заглянул библиотекарь. Заказывать что-либо я не стал, кто-то сдал томик Дюма «Три мушкетера», и я решил