Студент: Назад в 90ые - LikanTrop

сдаст - сделают промывание, но это для матерых рецидивистов. Я же для местных первоход, потому вряд ли шмонать меня будут с пристрастием.

После обыска - медкомиссия. Местный лепила осмотрел на предмет травм, поинтересовался имеются ли хронические заболевание и, вообще, как здоровье. Затем откатали пальцы и повели в кладовку. Матрас, одеяло, кружка, миска и ложка были вручены на руки. А еще вафельное полотенце с комплектом постельного белья. Все это, как водиться, бывшего употребления, но выбирать не приходилось, да и выдали вроде как все чистое, так что я вредничать не стал.

Пока вели по коридорам тюрьмы в нос ударили знакомые запахи. Кто-то бы пронастальгировал – ведь ассоциировались они с моей молодостью, но я лишь поморщился. По этой части своей молодой биографии я не ностальгировал ни капли. Кто не бывал в таких местах, не знает, насколько эти запахи специфические. Коктейль из ароматов плесени, сырости, какой-то химии вроде как средства от тараканов и еще дезинфекции, вперемешку с тухлыми потными вещами. Время было в районе обеда, очевидно, что заключенных уже вернулись с прогулки и тюрьму ждал обед. Это было к месту, в животе у меня уже начало тянуть от голода.

Люди, которые смотрели «17 мгновений весны», помните эпизод где Мюллер ведет Штирлица в камеру? Так вот, сейчас вы могли бы наглядно увидеть часть крыла с камерами так называемого спец корпуса по которому меня и вели. Камеры здесь – маленькие и вмещают в себя всего 5-7 человек, войдешь, сделаешь три шага и уткнешься в маленький стол. Обычно сюда попадают люди с тяжелыми статьями или те, кто находится под колпаком опер части. В маленькой камере проще наблюдать, а самое главное можно через стукачей «задружиться» с подопечным к кому особый интерес сотрудников. Вдруг случайно ляпнет лишнего или получит весточку с воли, а оперативный работник сразу в курсе.

Мне довелось побывать в Бутырке в 92 году. Тогда тюрьма была переполнена и народ мучился в общих, больших, камерах от духоты и перенаселенности. Если должно было сидеть человек 40, то могли доводить численность арестантов до 90, а то и 120. Спали посменно, и такая проблема как кожные заболевания были спутниками 70 процентов бедолаг. Плюс отсутствие лекарств добавляло проблем хроникам, астматикам, диабетикам и язвенникам. У кого были проблемы с сердцем тоже сильно рисковали. Иногда, примерно раз в неделю приходила врачиха и обращалась к нам с вопросом на предмет - жалобы есть у кого? Тут естественно к ней подлетали люди и она в кормушку ( это отверстие в двери для получения пищи и общения с администрацией тюрьмы) ломала просроченную таблетку анальгина пополам, выдавала одному от живота, а другому от головы. Вот такая, бляха-муха, медицина. Если жаловались на чесотку (особенно часто эта проблема возникала летом) она любила похохмить – «а надо руки мыть с мылом, перед тем как дрочить». Короче пока не сляжешь совсем – всем по фиг, нехай само пройдет.

Но Гришу сейчас проблемы медицины волновали мало, тело Славы в которое он попал было молодым и здоровым. Интересовало его другое – какие попадутся сокамерники. Очень сильно зависело от взаимоотношений с соседями по камере, то как будет течь время дальше. Сидят там обычно первоходы, и с одной стороны волноваться было не нужно, но тут и таиться подвох - как раз люди без опыта и начинают чудить в таких местах.

Дверь в камеру открылась…, и я вошел в свое пристанище на ближайшие месяцы.

Попал я в камеру на первом этаже не далеко от спуска лестницы, которая как раз и показана в фильме про Штирлица. Встретили меня три пары глаз и одна широкая спина бритого парня, который громко фыркая аки конь растирал водой голый торс в закутке огороженным бетонной метровой стеной, что скрывала за собой толкан и умывальник. Парень явно был спортсменом и сегодняшнюю прогулку использовал для тренировки. До меня ему дела не было, а вот остальные с интересом поглядывали на нового пассажира.

- Приветствую всех, - сказал спокойно Славка (про себя Гриша решил стараться и в мыслях называть себя по новому имени, чтобы не путаться), - Святослав Григорьев, статья 102 пункт 3 «з» и «б», двое и более лиц из хулиганских побуждений, - матрас и вещи кинул на свободную нижнюю шконку, ближе к выходу. Вообще с приветствием при входе в хату интересная ситуация. Если ты сам блатной, то по правилам, когда входишь в общую хату, правильно поприветствовать именно бродяг. Если хата большая сидеть могут разные люди – и пидорасы и прочие, и странно было бы блатному приветствовать подобных. Так что «привет, бродяги», либо «привет, всему честному народу» для захода в камеру было бы верней. Но так как лично я косил под новоприбывшего, т.е. фантика, потому просто нейтрально поздоровался. Ну, право слово, не начать же с этим нелепым детским лицом строить из себя опытного зэка? Уже завтра опер часть будет в курсе – какого прожженного паренька им привезли.

- Ого! – улыбнулся тощий мужик, брюнет лет 30-33 с коротким полубоксом и неприятно оттопыренной нижней губой из-за которой были видны неровные желтые зубы, - мокрушников у нас еще не было, да пацаны?

- А тебе, Губа, не все равно, - отфыркавшись и растираясь вафельным полотенцем подошел к шконке у окна спортсмен, хлопнув по дороге меня по плечу – Я – Вова, - добавил он и сел на свою шконку у окошка. Редкий случай, но на пять человек было четыре двухярусных кровати, и две одноярусные у окна, а значит две нижние шконки были свободными, ну теперь одна. Ярус же верхний был застелен газетами чтобы свет от горящей 24 на 7 лампочки не мешал отдыхать лежащему внизу человеку.

- И откуда ты такой, Святослав? – продолжил интересоваться Губа, он тоже занял казырную шконку у окна.

- Как и все. С воли, - ответил я, улыбнувшись под громкий веселый хрюк Вовы, - закрыли, допросили с пристрастием, потом отвезли в больничку – теперь до суда сюда. А сам из Долгопрудного, готовился в институт поступать.

- Студент из Долгопы значит, присаживайся – в ногах правды нет, чо как не родной? – кивнул Губа, взгляд его был внимательным, поведение нарочито вальяжное, будто он здесь хозяин. Хотя таковым он точно не являлся. Во-первых, тут все явно первоходы. Во-вторых, спортсмен Вова уж больно независимо держался,