Россия и современный мир №1/2011 - Юрий Игрицкий

7. Ишаев В.И. Особый район России. – Хабаровск: Хабаровское книжное изд-во, 1998. – 246 с.

8. Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII – начале ХХ в. (1640–1917). – М.: Наука, 1985. – 458 с.

9. Кузин А.В. Военное строительство на Дальнем Востоке СССР: 1922–1941 гг.: Дисс. …д-ра ист. наук. – Иркутск: ИрГУ, 2004. – 396 с.

10. Мюрдаль Г. Современные проблемы «третьего мира». – М.: Прогресс, 1972. – 768 с.

11. Нечаев В.Д. Миф провинциальности: содержание и механизмы возникновения // Формирование и функции политических мифов в постсоветских обществах. – М.: Ин-т Африки, 1997. – С. 10–18.

12. Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост. Стагфляция. Социальный склероз. – Новосибирск: ЭКОР, 1998. – 432 с.

13. Осипов Г.Р. Взаимодействие формальных и неформальных методов управления в строительной отрасли города Хабаровск: Автореф. …канд. социолог. наук. – Хабаровск: Изд-во ТОГУ, 2007. – 22 с.

14. Песков В.М. Российский Дальний Восток в глобализирующемся АТР // Социально-политические процессы на Дальнем Востоке России: анализ, регулирование, прогноз. – Хабаровск: Реотип, 2004. – С. 21–25.

15. Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX – начала XX в. – Омск: ОмскГУ, 2004. – 549с.

16. Сергеев В.М., Казанцев А.А. Сетевая динамика глобализации и типология «глобальных ворот» // Полис. – М., 2007. – № 2. – С. 18–30.

17. Смирнягин Л.В. Новые подходы к старым проблемам // Независимая газета. – М., 2008. – 21 янв.

18. Унтергербер П.Ф. Приамурский край в XIX в. – СПб.: Тип. В.Ф. Киршбаума, 1900. – 486 с.

19. Филиппов А.Ф. Политическая эзотерика и политическая техника в концепции Карла Шмитта // Полис. – М., 2006. – № 3. – С. 121–135.

РОССИЯНЕ ЗА РУБЕЖОМ

РУССКИЕ НЕМЦЫ В СОВРЕМЕННОЙ ГЕРМАНИИ

А.Н. Барковский, А.Б. ШиловБарковский Анатолий Николаевич – доктор экономических наук, профессорШилов Андрей Борисович – сотрудник Института по изучению рынка труда Федерального агентства занятости (ФРГ, Нюрнберг)

При формулировании темы исследования перед авторами возник ряд вопросов, ответы на которые пришлось искать в исторических документах, статистических данных и демографических отчетах.

Вопрос первый. Можно ли рассматривать в качестве этнических немцев людей, переселившихся в ФРГ из России в конце ХХ – начале XXI в., считая их потомками тех, кто уехал с географической территории нынешней Германии еще до существования не только германского государства, но и многих немецких княжеств?

Думается, что этот вопрос скорее риторический, и ответ на него может быть только однозначный: потомков тех немцев осталось не так уж много.

Что касается нынешних «русских немцев», то они на протяжении военных и не менее 30 послевоенных лет выживали в тяжелейших условиях. Находясь в лагерях и ссылках, женская и мужская части молодежи детородного возраста были разлучены. Таким образом, была насильственно прервана многовековая традиция компактного проживания, позволявшая сохранять мононациональность, поддерживать языковые и культурные традиции. Поэтому ни германские немцы, ни «русские немцы» не могут быть на 100 % идентичны своим средневековым предкам и друг другу. Основные различия на сегодняшний день существуют в социокультурной и языковой сферах.

Вопрос второй. Можно ли утверждать, что за многовековой период пребывания предков нынешних «русских немцев» на территории России, СССР и постсоветских стран сложилась совершенно особая этническая общность с сохранившейся старонемецкой речью, привнесенной из отдельных регионов Германии, своими обычаями, культурными традициями и собственной социальной структурой?

Такое утверждение близко к истине. Если посмотреть на возрожденные к настоящему времени культурные старонемецкие традиции в Азовском районе Омской области, на Алтае, в Казахстане и других сохранившихся территориях компактного проживания потомков немецких переселенцев (По-волжье, Краснодарский край, юг Украины), прослеживается явный перевес этих традиций над современными германскими. Это происходит, несмотря на старание культурных центров ФРГ различными способами, включая детские и молодежные лагеря, внедрять новую германскую культуру в сознание подрастающих «русаков». Интересно, что молодежь прочно усваивает современные российские традиции: даже перебравшись с родителями в Германию, молодые люди с удовольствием продолжают отмечать 8 марта и Новый год. Примечательно то, что на этих праздниках не звучит ни одной немецкой песни. Возможно, это характерно не для всех земель нынешней Германии, а лишь мест компактного проживания поздних переселенцев, но факт есть факт. Очевидно, что такие сообщества, которые еще не доросли до ассимиляции, имеют какое-то право на национальную автономию как на территории России, так и Германии в рамках государственного законодательства этих стран.

Вопрос третий. Правы ли те, кто считает, что российская интеллигенция, рабочие высокой квалификации и образованное крестьянство во многом обязаны генам немецкой нации, вливавшимся в славяно-татаро-угорскую кровь жителей Руси и России, начиная с раннего Средневековья и особенно с XVIII столетия?

Многочисленная литература по теме «российские немцы», на которую ссылается электронная энциклопедия Википедия позволяет сориентироваться в персоналиях, давших многочисленное потомство россиян с немецкими фамилиями. Среди них военачальники, моряки, горные инженеры, ученые в различных областях точных, естественных и гуманитарных наук, писатели, врачи, юристы, музыканты и артисты.

Те немецкие рабочие, которых по квалификации можно было бы приравнять к современным техникам, и сегодня из-за своей добросовестности, организованности и скрупулезности, по их словам, подчас плохо воспринимаются их коллегами на российских предприятиях.

Потомки сельских предпринимателей и товаропроизводителей, «раскулаченные» и деклассированные в годы индустриализации, в наибольшей степени претерпели от преследований в годы сталинского режима. Это можно охарактеризовать одним, но весьма емким словом – геноцид. И тем не менее в 1967 г. уже после отмены Указа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» тогдашний Председатель Верховного Совета СССР Анастас Микоян на встрече в Кремле с делегатами российских немцев откровенно признался, что возрождение в Поволжье автономной республики невозможно даже не по политическим, а по экономическим причинам. Ведь тогда некому будет осваивать целину, работать на шахтах Казахстана, строить важнейшие народнохозяйственные объекты (1, с. 28–29). Кстати, по нашим сведениям, уже в 1970-е годы немецкие юноши по своим качествам часто призывались военкоматами в наиболее престижные и секретные ракетные войска, что подтверждает профессиональное доверие советского армейского руководства к «русским немцам» и их потомкам.

Вопрос четвертый. Не является ли движение по возвращению этнических немцев в современную ФРГ после советско-германского соглашения 1955 г., затронувшего судьбы миллионов людей, одним из политических компромиссов исторического значения, по существу – сговором тогдашних властей обоих государств для достижения на основе взаимных уступок экономических и внутриполитических выгод?

Напомним, что послесталинское руководство СССР, стремясь выйти из изоляции, искало различные пути нормализации отношений с Западом. Отправным пунктом явилась четырехсторонняя встреча в верхах в Женеве, первая с 1945 г., которая открыла новые возможности прогресса в решении германского вопроса. Осенью 1955 г. впервые в Москве была принята делегация во главе с канцлером ФРГ К. Аденауэром.

В ходе этого официального визита был подписан ряд соглашений. В 1955 г. был решен вопрос об освобождении немецких военнопленных, не имевших судимости, и их отправки в ФРГ и ГДР. Вопросы реэмиграции стали решаться позднее, но этот визит К. Аденауэра стал определяющим в развитии отношений между СССР и ФРГ.

Вопрос пятый. Чем объяснить такую странность, что немецкие мигранты в США, Австралии, Новой Зеландии растворялись в общей массе населения уже во втором поколении? В то время как в России они, в основном, сохраняли черты и статус национального меньшинства. В ряде федеральных земель они сохранили фактически признаки этого статуса и ныне, после приезда в Германию?

Дело в том, что переселение первых немцев в Россию носило высокоорганизованный характер (по религиозным конфессиям, местам исхода из Германии и другим общим признакам). Это, в первую очередь, определило отсутствие в течение двухвековой истории признаков ассимиляции и возможность сохранения национальной автономии, которая имеет все основания для официального признания и сейчас в России и Казахстане.

Немецкие переселенцы в другие страны не имели возможности селиться большими группами, состоящими из родственников и знакомых в связи с заселением мало освоенных до них земель. Сам способ их заселения был совершенно иным: вместо традиционных деревень и даже достаточно близко расположенных хуторов (как на Волыни), речь могла идти только о ранчо на многокилометровых расстояниях друг от друга (семейные фермы) или городских учреждениях, где процесс ассимиляции проходит гораздо быстрее.