Брошенная семья. Путь к счастью (СИ) - Свит Кэти

— Пробки, — как ни в чем не бывало отвечает Майоров.

Он едет вроде как рядом со мной, но, что мы знакомы, виду больше не подает. Я интуитивно понимаю, что стоит держать дистанцию, и поэтому стою и молчу.

Лифт останавливается на третьем этаже, мы выходим в холл вместе с доброй половиной тех, с кем ехали. Все так же спокойно и молча направляемся в сторону отделения.

Миша пропускает меня внутрь, сам заходит следом. Я останавливаюсь на миг, хочу извиниться и сказать, что была не права. Мои слова про предателей к Мише ведь не относятся. Мы же уже выяснили, что он мне не изменял.

Но Майоров не желает общаться. Он занят. Молча мне кивает и скрывается в ординаторской.

Понятно… Все разговоры потом.

Вздыхаю. И с тяжелым грузом на сердце иду в палату.

Нужно взять себя в руки и успокоиться. Совсем скоро я увижу свою девочку, и это придает сил.

Глава 22. Миша

Совещание затянулось. Из-за своего опоздания я не успел предупредить реаниматологов, чтобы они готовили Анечку для снятия с аппарата, и теперь девочкам придется подождать встречи. Малышку переведут в палату гораздо позже, чем я планировал.

После совещания заскакиваю в ординаторскую, успеваю перехватить бутерброд и лечу на операцию. А там…

Все идет не по плану.

— Александр Петрович, — обращаюсь к дежурному анестезиологу. Он отрывается от наблюдения за показателями датчиков и вопросительно смотрит на меня. — Боюсь, тебе придется увеличить наркоз, — заведомо предупреждаю. Возвращаю взгляд на маленького пациента, лежащего на операционном столе. Он крепко спит и нас не слышит. — Как хорошо, маленький, что ты попал к нам.

— На сколько увеличивать? — переставая хохмить, спрашивает Хмельницкий. Он тут же меняет свое поведение, как только понимает всю серьезность ситуации.

— Еще часа три. Как минимум, — очерчиваю временные рамки.

И то, если нам повезет в эти самые три часа уложиться.

Мысленно меняю план операции. Прикидываю возможные осложнения, пути их разрешения. Еще раз пробегаю взглядом по кишечнику и мышцам, которые нам необходимо будет собрать в кольцо. Сопоставляю данные монитора с тем, что вижу своими глазами.

М-да…

Будет совсем нелегко.

Уретра находится слишком близко к кишечнику. Настолько близко, что там однозначно есть свищ. Его нужно найти!

Если ректоуретральный свищ оставить нетронутым, то у малыша начнутся большие проблемы с почками. Его все равно придется оперировать, но уже экстренно, с плохими показателями по крови и инфекцией в мочевыводящих путях.

Я не в коем случае не допущу подобного. Малыш и так уже огромный молодец, столько выдержал. Незачем ему давать еще больше нагрузки.

— Машенька, — зову операционную медсестру. — Вызывай Алю. Скажи, что срочно.

Без согласия заведующей я не могу заняться кишечником так, как мне сейчас нужно. Меня не устраивает его состояние, нужно обследовать более детально.

— Сейчас. — Бросая все, девушка направляется к телефону. Понимает, что каждая секунда сейчас на счету.

В операционной тут же повисает напряженная тишина.

— Михаил Александрович, смотрите сюда, — показывает на серое пятно Высоцкий, мой ассистент и ученик.

— Вижу, Леш, — задумчиво хмурюсь. — Не нравится это мне.

— Понимаю, — кивает. Так же, как и я, продолжает изучать и сопоставлять.

— Все хреново? — уточняет Хмельницкий.

Саня — опытный реаниматолог, мы с ним часто работаем вместе. Он прекрасно понимает, что я не стану просто так дергать Изольду Альбертовну.

— Не так хорошо, как хотелось бы, — отвечаю, не глядя на друга.

Все мое внимание приковано к маленькому мальчику, что лежит на операционном столе.

Свищ… Где-то должен быть свищ… Блин, но в уретре его не вижу. Неужели в шейке мочевого?

М-да… Капец.

— Мальчики, доброе утро. — В операционную заходит заведующая отделением. Воздух вокруг тут же меняется, его наполняет власть. — Миша, что у тебя произошло? — пристально смотрит на меня.

— Пока ничего, — отвечаю, глядя прямо в глаза строгой женщины. — Но может. Поэтому вы нам нужны как никогда.

Аля — очень опытный хирург. Она училась у одного из лучших профессоров. И уж если кто сможет нам дать шанс помочь малышу на хорошую и полноценную жизнь, так это она.

— Поняла, — бегло осматривает всех присутствующих. Кидает взгляд на стол. — Моюсь, — разворачивается и отходит в сторону. К мойке.

— Все готовы? — возвращается спустя пару минут.

— Да, — киваю.

— Что случилось? Какой план? — спрашивает. Каждый член операционной бригады внимательно смотрит на меня.

— Значит, так, — набираю в грудь побольше воздуха. И начинаю рассказывать.

Озвучиваю свои наблюдения, описываю что именно меня насторожило, и очерчиваю куда нам еще нужно будет «зайти».

Чем больше я говорю, тем сосредоточеннее начинают выглядеть люди вокруг. Нам предстоит операция нестандартная и сложная.

— Как так вышло, что вы только сейчас увидели это все? — недовольно и даже сердито интересуется Аля. — Не дообследовали? Или обследований вам было мало?!

— Изольда Альбертовна, — мягко, но тем не менее жестко, произношу, — ни одно из проведенных обследований не показало того, что мы видим сейчас, — давлю на больное. — Я не утверждаю, что свищ есть. Мы его не видим, но я уверен, что буду прав. Смотрите, — показываю на монитор.

Уретра и кишечник идут близко, но не соприкасаются друг с другом. На картинке все выглядит именно так. Но моя чуйка…

Нет. Я не готов так рисковать!

— А еще смотрите сюда, — показываю на часть кишечника, что нам видна. — Это не нормально, — продолжаю продавливать.

— Согласна, — задумчиво отвечает суровая женщина. — Правильно, что позвал меня, — смотрит мне в глаза. — Говори, что будем делать.

Сейчас мы либо испоганим ему всю оставшуюся жизнь, либо поможем, и он сможет жить самой обычной малышковой жизнью.

Моя задача как врача и человека сделать так, чтобы все у него было хорошо. Надеюсь, у нас все получится.

— Алексей Сергеевич, — обращаюсь к своему ассистенту. — Будем заходить в брюшную полость.

— Хорошо, — решительно кивает. Он сосредоточен на деле.

— Я готов. Наш маленький пациент тоже, — мигом отзывается Хмельницкий. — Можете приступать.

— Ну… — осматриваю каждого из своей бригады. — Погнали!

Глава 23. Эля

Сама не своя хожу по палате. Сердце не на месте, беспокойство с каждой минутой все сильнее овладевает.

Пытаясь хоть немного успокоить нервы, выглядываю в окно. Оно как раз выходит на парковку перед центральным входом, и мне прекрасно видно, что там происходит.

К моему великому изумлению понимаю, что Савелий никуда не уехал. Он остался! И почему-то до сих пор здесь.

Облокотившись на капот своей машины, муж стоит и разговаривает с кем-то по телефону. Я с трудом могу различить его мимику, но по жестам понимаю, что он взбешен.

Интересно, почему? Не оттого ли, что я впервые в жизни поставила его на место? Отказалась терпеть его выходки и ушла?

Чем дольше наблюдаю за ним, тем больше убеждаюсь, как сильно ошиблась в свое время. Не стоило мне верить ни матери, ни Саве. Они, сговорившись, подставили Мишу и лишили меня любимого человека.

Чем дольше об этом думаю, тем сильнее не понимаю для чего.

Почему, блин, нужно было портить жизнь и мне, и себе, Савелий?! Ты ведь тоже несчастлив со мной был.

Словно почувствовав мой взгляд, он поднимает глаза и проходит по окнам. Я резко отпрыгиваю в сторону, прижимаюсь к стене.

Вроде бы не заметил… Фух!

Зачем? Зачем нас с ним поженили?

Чем Миша так сильно моей матери не угодил?!

Отхожу от окна и направляюсь в ванную. Мне нужно умыться, лицо горит.

— Мамочка! Вам передачка. — В палату заглядывает медсестра.

— Мне? — удивляюсь. — Я ничего не жду, — не понимаю…

— На охране сказали, что вам, — не успокаивается женщина.