Брошенная семья. Путь к счастью (СИ) - Свит Кэти

Глава 27. Эля

— Миш… — Из-за угла выскакивает Алексей Сергеевич. Видит меня и тут же осекается. — Михаил Александрович, — продолжает более официальным голосом. — Меня мамочка из пятой палаты атаковала, — произносит извиняющимся тоном.

— Ничего страшного, — отвечает Миша. — Справился без тебя.

— Все в порядке? — уточняет. Косится на меня, я опускаю глаза в пол.

Не хочу никого видеть. Мне плохо.

Даже представить страшно, что было бы, если бы Миша не пришел.

— Нормально, — отмахивается Майоров. — Подожди меня в ординаторской. Хорошо? — многозначительно уточняет у него.

— Я начну писать отчет о проведенной операции, — отвечает как ни в чем не бывало.

— Спасибо, — кивают друг другу с Мишей. — Пойдем, — говорит уже мне.

Заходим в палату, я не прекращаю теребить шнурок на кофте. Нервничаю сильно, никак не могу прийти в себя.

— Как он вошел? — спрашиваю у Майорова. — Мне страшно, — признаюсь ему. Опускаюсь на кровать и запускаю пальцы в волосы. Хватаюсь за голову. — Раз он смог проникнуть в отделение, то точно не оставит меня в покое.

Кажется, у меня начинается паника.

— Эля, ответь на один вопрос. — Голос Миши строг и серьезен. Он внимательно смотрит на меня.

— Какой? — спрашиваю. — Я скажу все, что только хочешь узнать, — говорю честно. Врать и изворачиваться мне сейчас нельзя.

Миша единственный, кто может помочь мне и Анечке. Единственный, кто, как выяснилось, не предаст.

— Почему твой муж так сильно в тебя вцепился? — не моргая смотрит на меня.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю, — признаюсь. — Честно!

Миша хмурится. Вижу, как его настроение летит вниз. Он начинает злиться.

— Твои муж и мать собираются лишить тебя родительских прав, отказаться от твоего ребенка, а саму тебя ограничить в дееспособности и взять над тобой опеку, — рычит он. Глаза мужчина горят страшным блеском. — И ты говоришь, что не знаешь, почему они так с тобой поступают?! — Гневу Миши нет границ.

— Я не знаю! — вспыхиваю, подскакиваю на ноги. Тут же глушу в себе эту вспышку. — Честно!

Снова сажусь на кровать.

— Миша, мне действительно сейчас очень страшно, — смотрю ему прямо в глаза. — Если бы я хоть как-то догадывалась, чего они от меня хотят, то обязательно бы тебе сказала. Но я не знаю!

— Блин, Эля, — чуть ли не воет. — Как так?

Он смотрит на меня, и я сгораю под его взглядом. Он проникает в самое сердце, сжигает его изнутри.

— Моя мать весьма специфична, — начинаю.

— Она мразь! — выплевывает, не пряча своей злости. — А муж твой гнида! Поздравляю! Ты таких тварей вокруг себя собрала!

— Миша! — ахаю. — Прекрати немедленно!

— Или что? — зло ухмыляется. — Продолжишь мне врать?

— Да не вру я! — пытаюсь донести до него правду. — Честно!

— Думаешь, я поверю? — пристально смотрит мне в глаза. — Твоей дерьмовой семейке что-то от тебя нужно, — говорит со злостью. Чеканит каждое слово, оно больно врезается в сердце. Заставляет его кровоточить. — И это что-то для них гораздо ценнее и важнее, чем ты или твоя дочка, — замолкает. Мне ответить ему нечем. Стоим и молчим.

Думаю над его словами, но в голову не идет ни единой мысли. Понятия не имею, что именно матери и Савелию могло понадобиться от меня.

— Миша, если бы я знала, чего от меня хотят, то сказала бы, — говорю обреченно. — Но я не в курсе. Даже никакого намека в мыслях нет.

— Кто может знать? — не моргая продолжает сканировать меня взглядом.

— Возможно, мой отец, — неуверенно предполагаю. — Других вариантов у меня просто нет.

— Эля, на кону стоит не только твоя жизнь, но и жизнь твоей дочери, — произносит Миша. Мне становится больно от его слов. — Только ты можешь разобраться в своих проблемах. Думай! И решай их!

— Хорошо, — шепчу. Мне правда дико страшно. И непонятно, отчего моя мать и муж так странно себя начали вести.

Миша разворачивается, чтобы уйти.

— Ты куда? — подпрыгиваю с кровати.

— У меня очень много работы, — произносит устало. — Думай, Эля, — многозначительно смотрит на меня. — Ищи причину!

— Буду, — обещаю. — Ты еще сможешь ко мне зайти? — спрашиваю неуверенно.

— Конечно, зайду, — печально усмехается. — Куда ж я денусь…

— Спасибо, Миш, — глотая слезы, благодарю его.

Вдруг взгляд падает на тумбочку, и я вижу на ней внушительную стопку денег. Внутри все обрывается.

— Это… что? — моргаю несколько раз подряд. Надеюсь, что померещилось.

— Откупные, — произносит с горькой ухмылкой.

— В смысле? — не понимаю. Кажется, мне становится нехорошо.

— Не важно, — отмахивается. — Считай, фонд мира тебе помог.

Миша лезет в карман и достает оттуда еще одну такую же пачку. Кладет ее поверх первой. Я в полном шоке смотрю на него.

— Это тоже, — кивает на деньги. — Компенсация морального вреда.

С этими словами он выходит из палаты. А я стою, как истукан, и понимаю, что передо мной лежит маленькое состояние.

Савелий ни за что на свете не стал бы просто так раскидываться подобными деньгами.

Это неспроста!

Дрожащими от волнения руками прячу пачки денег как можно дальше. Не хочу, чтобы их хоть кто-то увидел. Много-то как…

Беру телефон, собираюсь набрать папе, но не успеваю. Вновь открывается дверь, и в палату завозят детскую кроватку. В ней лежит завернутый в пеленки кулек.

Сердце падает в пятки и тут же подскакивает к горлу. Внутри все разрывается от переизбытка эмоций и нежности.

Мир вокруг перестает существовать.

— Анечка, — выдыхаю. Подхожу к доченьке, беру ее на руки. Слезы из глаз. — Моя маленькая… Моя любимая… Моя девочка… — шепчу. Малышка слышит мой голос, тут же перестает плакать. Льнет ко мне.

Она узнала меня. Узнала!

О, моя девочка…

Прижимаю малышку к груди. Вдыхаю самый родной запах своей маленькой девочки, закрываю глаза и шепчу ей всякие нежности.

— Прости свою мамочку, — тихо произношу на ушко. — Прости, что так долго к тебе добиралась… Прости…

Слезы из глаз, нежности столько, что словами не передать. Держу на руках сокровище всей своей жизни и улыбаюсь.

Наконец-то мы вместе. Мы воссоединились.

Теперь все будет у нас хорошо!

Глава 28. Эля

Следующие несколько дней пронеслись как сплошной бесконечно долгий кошмар. Если бы не помощь медсестер и поддержка Миши, то я вряд ли бы справилась со всеми трудностями, которые на меня навалились.

Я практически не спала, не ела, не пила… Даже в туалет отлучиться толком не успевала.

Весь мой мир сузился до стен палаты. Все внимание и я вся стали принадлежать самому главному человеку на всем белом свете. Моей дочери.

Ухаживать за больным всегда нелегко, а если это маленький ребенок, то особенно сложно. Хорошо, что я не одна и меня всему обучают.

Моя девочка еще совсем крошка. Маленькие пальчики, миниатюрное тельце… Такая малышка… Аж страшно лишний раз на руки взять!

Но я беру. Осторожно, бережно касаясь малютки, крепко держу дочку на руках. Сердце переполняется трепетом и нежностью.

Моя девочка. Счастье мое.

С каждым днем нам становится легче. Анечка понемногу начинает кушать, учится сосать соску. У меня появляется немного больше времени на сон.

Я начинаю ощущать радость от материнства. Меня переполняют нежность, любовь к моей крошке.

— Ну как вы тут? — В палату заходит Миша.

— Привет, — искренне улыбаюсь ему. — Смотри, чему мы научились, — показываю на мирно спящую дочку, которая сосет соску. — Анечка теперь умеет сосать!

Я буквально свечусь от счастья.

Миша внимательно смотрит на малышку, затем на меня. Задумывается о чем-то.

— Можешь начинать прикладывать к груди, — выносит вердикт. Слушаю и не могу поверить своему счастью.

— Правда? — Радость переполняет сердце.

— Правда, — кивает, слегка улыбаясь.

— Спасибо! — от души благодарю его.