Китай - Эдвард Резерфорд

Итак, я рассказал ей о жене и детях, о болезни сына, о том, как господин Чэнь привел меня во дворец, о неприязни господина Лю – всю историю вплоть до злой шутки, которую сыграл со мной господин Лю, – и о том, как я прятался на Острове Пионовой Террасы. Я знал, что это может разозлить господина Лю, если до него дойдет, но мне нужно было защищаться, и тетушка князя Гуна понимала, что с моей стороны было бы безумием выдумывать подобное, возводить на главного евнуха напраслину. Единственное, о чем я не упомянул, – о деньгах и о том, где их спрятал. В жизни всегда полезно быть откровенным с людьми, но не стоит говорить им, где деньги.

– Что ж, очень в духе господина Лю. Какой он ужасный человек…

– Ваш покорный слуга восхищается им, госпожа, – возразил я. – Он очень предусмотрителен. Я просто хочу, чтобы он не ненавидел меня.

Это было правдой.

– Ты останешься с нами, Лаковый Ноготь, – сказала она. – Уверена, князю Гуну пригодится человек с твоими способностями.

Когда князь Гун вернулся ранним вечером, то выглядел довольно мрачным. Вскоре все слуги поняли, что происходит. Он высказал протест как французским, так и британским варварам по поводу позорного разграбления Летнего дворца, но не получил никакого ответа, кроме требований вернуть заложников. Что еще хуже, у посланников, которых он отправил к лорду Элгину, сложилось впечатление, что британские солдаты злятся, поскольку французам выпал шанс помародерствовать, а им нет. А другие шпионы сообщили, что французские офицеры в тот же день показывали британским офицерам Юаньминъюань.

После ужина князь Гун послал за мной. Он коротко кивнул мне:

– Наслышан о твоих приключениях. Это правда? Если ты солгал, придется бросить тебя в тюрьму.

– Ваш раб клянется жизнью!

– Тетя хочет, чтобы я взял тебя в услужение. – Минуту он пристально глядел на меня, а затем внезапно воскликнул со смехом: – Как минимум ты умеешь выносить горшки!

Потом он жестом велел мне уйти. Я не возражал. Я просто радовался, что он в хорошем настроении и что я могу остаться в его резиденции.

В тот вечер я собирался лечь спать, когда мне сказали, что тетушка князя хочет меня видеть. Она приняла меня в том же зале, но служанка уже распускала ей волосы.

– Лаковый Ноготь, я хочу, чтобы ты оказал мне большую услугу. Во всей вчерашней неразберихе я оставила в Летнем дворце одну дорогую моему сердцу вещицу. Она все еще может быть там. И если британские варвары придут грабить это место вслед за французскими, боюсь, она будет утрачена навсегда. Это красивая подвеска из нефрита – подарок самого императора. Она очень дорога мне как память.

– Конечно, госпожа, – произнес я с низким поклоном. – Это честь для вашего скромного слуги.

И я улыбнулся ей, чтобы показать, что это истинная правда.

– Подвеска на ленте, – объяснила она, – спрятана в потайном отделении шкафа.

И она поведала, где находится шкаф и как именно открыть это отделение.

– Это займет несколько минут, – сказала она. – Так сразу и не догадаться, что там есть потайное отделение. Лишь бы варвары не начали ломать мебель.

Но даже в отношении британских варваров я не мог себе представить, что они начнут крушить дворцовую мебель.

– Я предлагаю отправиться с первыми лучами солнца, прежде чем кто-нибудь покинет территорию Юаньминъюаня.

– Ты хочешь, чтобы тебе выделили солдат для защиты? – спросила она.

– Не стоит, – ответил я. – Если британцы уже там, пара солдат мне не сильно помогут. Наверное, будет лучше, если я просто проскользну внутрь и выйду, прежде чем кто-нибудь увидит.

Когда только начало светать, я вышел из западных городских ворот. Перед восходом солнца я прошел через главный вход в Юаньминъюань. Охранников не было.

Передо мной стояла одна-единственная задача: найти нефритовую подвеску и вернуться.

Тем не менее я сделал небольшой крюк по дороге, чтобы заглянуть в питомник господина Ма. Я не ожидал застать самого старика в столь ранний час и уж точно не мог заглянуть поболтать к нему, но хотел убедиться, что никто не повредил его драгоценные деревца пэньцзай.

Господин Ма лежал на спине у входа в питомник. Его челюсть отвисла, синие щеки втянулись так, что рот образовал маленькую букву «о». Глаза старика безучастно уставились в небо. В центре хилой груди чернел круг запекшейся крови в том месте, где кто-то всадил в него пулю. Я задавался вопросом почему. У нескольких пэньцзай были перерезаны веревки, как будто французские войска пытались освободить их от рабства, но вряд ли хотя бы одно деревце забрали в новый дом. Я полагаю, он пытался помешать мародерам войти в питомник и его застрелили, потому что он стоял на пути.

Думаю, так всегда на войне. Кого-то убивают из-за веских причин, а кого-то вообще ни за что.

Шкаф был именно таким, каким его описала госпожа, – красивый, с двумя дверцами из темного розового дерева, – и стоял у одной из стен. Я не заметил никаких признаков того, что его взламывали. Я подумал, что легко со всем справлюсь, подошел, открыл правую дверцу и нащупал внутри маленькую выдвижную панель, как велела мне госпожа.

Десять минут спустя я все еще был в замешательстве. Пять шагов: сдвинуть панель, нажать на заднюю стенку, просунуть пальцы в углубление, дотянуться до маленького рычага и потянуть вниз.

Я не мог найти рычаг. Может, была еще какая-то панель, которую нужно было сдвинуть? Она ошиблась дверцей? Я терпеливо пробовал все варианты, какие только мог придумать. Ничего.

Она ошиблась в последовательности? Я потратил почти час, перебирая шаги. В какой-то момент, открыв дверцу с другой стороны, я решил, что нашел рычаг, но, сколько ни тянул вниз, вверх и из стороны в сторону, шкаф оставался неприступным, отказываясь выдать свою тайну. Если бы я только мог поговорить с госпожой, может быть, она подсказала бы, что я делаю неправильно, но увы.

Тогда мне пришло в голову, что, если бы я явился сюда не один, а с помощником и тележкой, мы могли бы вынести шкаф и увезти его за гораздо меньшее время, чем я уже потратил, пытаясь открыть его. Но сейчас слишком поздно думать об этом.

Что мне было делать? Время шло. Британцы на подходе? Я полагал, что в худшем случае я могу покинуть павильон и вернуться после их ухода. В конце концов, если мне не удалось найти подвеску, то маловероятно, что они найдут. Но я не хотел потерпеть неудачу в своей миссии. Госпожа, возможно, не слишком печется обо мне. Любовь условна во дворцах.

Я придумал только одно: взломать шкаф. Но как? Топором? Какой ущерб это нанесет шкафу, который сам по себе является произведением искусства? Как я это объясню? Полагаю, можно все свалить на