Китай - Эдвард Резерфорд

сам. Возьму камень потяжелее. Вырву поводья, свалю его и стукну камнем по голове. Это моя единственная надежда. Но я не был уверен, что это сработает.

Мимо проехала только одна повозка. И все. Мало кому хотелось отправиться в путь именно тогда, когда в любой момент могут появиться варвары.

И вот наконец через три часа после рассвета появился отец. Он был один. Он сделал мне знак уйти с дороги, чтобы нас не было видно.

– Ты выбрал хорошее место, – одобрил он. – Мои люди ждут дальше по дороге, но я не хочу, чтобы они тебя видели. Они думают, что гонец везет деньги. Так что дай мне остатки серебра, и я скажу им, что нашел мешочек с серебром у гонца. Тогда мы разделим добычу.

– А посыльный?

– Я вырублю его этим. – Он вытащил короткую тяжелую дубину. – Потом я привяжу его здесь, среди деревьев. Когда он начнет приходить в себя, я дам ему выпить одно снадобье. – Он вытащил бутылочку. – Аптекарь приготовил специально для меня. Болиголов, смешанный с опиумом. Гонец потеряет сознание на несколько часов. Я закрою лицо, но он все равно не вспомнит. Я буду накачивать его, пока ты не придешь и не скажешь, что все хорошо. Свистни с дороги, и я свистну в ответ. Гонец проснется с больной головой и отправится в Пекин со своим посланием.

– А его лошадь?

– Мои ребята получат ее в качестве дополнительной оплаты.

– Продавать лошадь с имперской почтовой станции опасно. Окружающие могут начать задавать вопросы.

– Через считаные часы лошадь разделают на мясо, – сказал он.

– Я думал, конина тебе не по вкусу. – Я часто слышал это от него.

– Многим нравится. Эту лошадь съедят еще до того, как кто-нибудь заметит ее пропажу. – Отец ухмыльнулся. – А теперь иди вверх по дороге. Еще по крайней мере две мили. Когда увидишь, как посыльный проезжает мимо, чуть подожди, затем поворачивай обратно. Меня не ищи, но, если все пойдет благополучно, я оставлю здесь, у дороги, три камня в виде треугольника.

В полдень мимо меня проехал посыльный. Спустя два часа я подошел к скале и рощице. На обочине аккуратно лежали три камня.

Когда я вернулся, князь Гун занимался разбором почты. Он взглянул на меня, и я почти незаметно кивнул в ответ.

– Расскажи.

– Он никогда не узнает, что это было. Лошадь и деньги украдены, поэтому он подумает, что его просто ограбили. Сейчас он без сознания, ваше высочество, и его продержат под действием наркотика столько, сколько вам потребуется.

– Надеюсь, недолго, – произнес князь Гун.

Весь следующий день продолжались переговоры. На самом деле князь Гун не собирался уступать южные ворота, но когда варвары увидели состояние заложников и трупы, то пришли в такую ярость, что он испугался, что сделка сорвется. Поэтому после переговоров, которые закончились под утро, князь Гун все-таки отдал ворота, и в начале следующего дня был подписал договор, гарантом которого выступили русские.

Когда князь Гун отправился хотя бы немного поспать, то передал мне:

– Вот теперь гонца можно привести в чувство. – Он улыбнулся. – Иди и проведи несколько дней с родными, Лаковый Ноготь. Ты заслужил.

Мое сердце пело, когда я снова отправился к отцу. Стояло прекрасное теплое осеннее утро, небо казалось прозрачно-голубым. В уме я прокручивал события последних дней. Они выдались тревожными, но как я мог не испытывать благодарности за то, что судьба дала мне шанс оказаться в гуще великих событий и даже сыграть в них какую-то роль?

Единственной загадкой была личность человека в Охотничьем дворце, который предупредил князя Гуна о посланнике. Кто-то из близких императора? Один из князей? Ну, подумал я, некоторые тайны так и останутся нераскрытыми.

Когда я добрался до скалы, три камня все еще лежали у обочины, но не было видно ни души. Я ослушался отца и, вместо того чтобы свистеть, прокрался вокруг скалы.

Он мирно сидел на небольшом выступе. Посланник лежал на боку и похрапывал. Я тихонько свистнул. Гонец продолжал безмятежно храпеть, а отец вздрогнул, затем посмотрел на меня:

– Надеюсь, тебя никто не видел.

– Никто, – заверил я. – Дорога совершенно пустая.

– И все же… Все получилось?

– Да, отец. – Я указал на человека, лежащего без сознания. – Теперь можно привести его в чувство.

– Он не придет в себя еще какое-то время. Уверен, что все в порядке?

– Ты спас положение, отец, для всех нас. Особенно для меня.

– На самом деле я не сделал ничего особенного, – отмахнулся он.

– Очень даже сделал. Ты спас мне жизнь, отец.

– Правда? – Он посмотрел на меня неуверенно, а затем сверкнул улыбкой. – Это хорошо, значит, хоть на этот раз я сделал что-то правильно. – Он выглядел таким счастливым. Возможно, даже всплакнул. Я не уверен. – Я ведь так и не простил себе те сапоги, – прошептал он.

– Да забудь ты о сапогах! Ты спас мне жизнь. Князь Гун разрешил провести время с семьей, так что увидимся дома. Но ни слова им об этом деле.

Он кивнул, и я ушел. Я был счастлив, понимая, что порадовал своего отца.

Я провел четыре дня с родными. Я сказал им, что меня не отправили на север с императором, а приказали служить князю Гуну.

– Столько всего происходило, – объяснил я, – и только сейчас он разрешил мне побыть с семьей.

Отец держал рот на замке. Что же касается матери и жены, то у них не было причин не верить мне. Я рассказал детям о княжеском дворце и о том, что спас жизнь тете князя, и они пришли в восторг.

– Князь Гун поможет тебе разбогатеть, – заявил отец.

– Я бы не стал на это рассчитывать, – ответил я. – С учетом восстания тайпинов и огромных выплат, которые варвары вымогали у нас, казна истощалась годами. А теперь и сокровища Летнего дворца разграблены. Князь Гун очень осторожен с деньгами, да я и не думаю, что ему есть чем разбрасываться.

– Ну пусть хоть платит серебром, – сказал отец. – Никаких бумажных денег.

Пока князь Сушунь заведовал казной, он пытался выпускать бумажные деньги. В мгновение ока они обесценились. Когда его повозка ездила по городу, уличные торговцы бросали в него скомканные бумажные деньги. Особенно их раздражало, что сам князь Сушунь баснословно богат.

– Не волнуйся, мне заплатят серебром.

Итак, после нескольких дней, проведенных счастливо с детьми, и ночей с женой, которая была со мной особенно нежна, я в приподнятом настроении отправился обратно во дворец князя Гуна.

Я преодолел уже больше половины пути, когда увидел дым. Всего один столб в нескольких милях к северу от города. Наверное, у кого-то за городом горит сарай, подумал я и собрался было продолжить путь, как рядом с первым поднялся второй столб дыма.

Я остановился и задумался. Из-за городских стен было невозможно точно определить, но дым, похоже, шел со стороны Летнего дворца. А потом меня