Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

Михей не двигался, но теперь я видел, он сопротивлялся. Жилы на шее вздулись, пальцы судорожно сжимались и разжимались. Он пытался не идти, боролся с наваждением. Но это была борьба человека с лавиной, героическая и безнадёжная.

Все пятеро начали движение к воде. Медленное, размеренное, синхронное, как марионетки на невидимых нитях. Их ноги утопали в мокром песке, оставляя глубокие следы, но они шли, не останавливаясь.

Помогать им прямо сейчас бессмысленно. Можно схватить, связать, запереть, но пока существо поёт, они будут рваться к к нему. Будут биться головой о стены, перегрызать верёвки, ломать кости, лишь бы добраться до источника пения. Я видел такое в прошлой жизни. Ментальное подчинение такого уровня не оставляет выбора.

Единственный выход убить певунью. Быстро, пока рыбаки не дошли до глубины.

Я схватил из палатки свою дорожную сумку с камнями внутри и двинулся к лодке, так быстро, насколько мог. Спать я лег, предусмотрительно оставив на себе из одежды только купальные шорты. Заранее подготовился к любым неожиданностям.

«Купальные шорты от Зиночки — лучше боевое облачение для Архимага!» — всплыла в голове дурацкая фраза. И это замечательно, что всплыла.

Такая мысль не может быть внушённой со стороны. Если в сознании есть место глупостям, значит оно свободно от ментального подчинения.

Лодка покачивалась у берега там, где я её оставил. За ночь она немного осела, нос зарылся в песок. Пришлось упереться плечом, толкнуть. Песок отпустил её неохотно, с громким чавкающим звуком.

Забрался внутрь. Днище было мокрым от росы, скользким. Нажал рычаг движителя медленно, плавно, чтобы не сесть на мель. Русалочий камень под лодкой откликнулся тихим шёпотом, засветился бледно-голубым. Лодка дрогнула, начала отходить от берега.

Туман сомкнулся за спиной. Берег исчез, будто его никогда не было. Теперь вокруг только серая вода и белые стены мглы. Мир сузился до крошечного пузыря видимости.

Я быстро открыл сумку и просто высыпал камни на дно лодки. Добролюбов или Кузьмич были бы в ужасе от такого святотатства. Но мне сейчас было не до церемоний.

Кто бы не прятался под водой, для меня он — просто добыча. Источник энергии, которую я намереваюсь выкачать.

Вода у борта забурлила. Из неё выпрыгнула Капля, стремительным движением создавая фонтан брызг. Её водяное тело искрилось даже в сером свете предрассветного тумана, переливалось всеми оттенками серебра.

«Сестра! Русалка! Поёт!» — восторженный голос зазвучал в моей голове. — «Капля идёт! К сестре!»

Для неё русалки родственные существа. Такие же водные духи, только более развитые, достигшие высшей формы. Как старшие сёстры, которых нужно слушаться и которым можно доверять.

Даже зачатки ментальной магии у Капли уже есть. Она может считывать эмоции, а не посылать свои, но это только начало.

Не дожидаясь моего ответа или предупреждения, Капля рванулась в туман. Её прозрачное тело оставляло за собой дорожку из брызг, которые сверкали в воздухе как рассыпанный жемчуг.

«Капля, нельзя!»

«Данила! Это сестра!»

«Стой!» — теперь следом за Каплей метнулся не просто мой голос.

Я отправил приказ, ослушаться которого было нельзя.

Но было уже поздно.

По симбиотической связи ударила боль. Резкая, жгучая, как от удара хлыстом по обнажённым нервам. Капля кричала не голосом, а самой сутью своего существа.

«Злая! Злая!» — меня захлестнула паника и обида. Страх маленького ребёнка, которого ударил тот, кому он доверял. — «Не сестра! Ударила Каплю! Больно!»

Маленький дух влетел обратно в лодку, врезался в борт, забился в угол. Её водяное тело дрожало, то расползаясь в лужицу то собираясь вновь. На боку зияла рваная рана, не физическая, а энергетическая. Часть её сущности была вырвана, оставив дыру, через которую утекала жизненная сила.

Ярость захлестнула меня.

Не горячая, кипящая ярость человека.

Холодная, расчётливая ярость Архимага затопила моё существо. Кто-то посмел ранить Каплю. Мою Каплю. Маленького наивного духа, который доверчиво бросился к «сестре». Существо, которое я приручил, воспитал, сделал частью себя.

Факты выстраивались в цепочку. Существо ранило водного духа, значит, само принадлежало к миру духов. Обычное физическое создание не могло бы причинить Капле вред, их природы не пересекаются.

Сирены, что живут в южных морях, поют, мороча голову морякам. Но они делают это не из злобы, а от озорства. Избежать их влияния не так сложно. И они никогда не навредили бы своему собрату.

Но это был не обычный дух. Это было что-то извращённое, неправильное, злое.

Я его уничтожу. Теперь это не просто охота, это уже личное. Я покараю ту дрянь, которая посмела обидеть Каплю.

Я нырнул и поплыл вперед, стремительно отталкиваясь от воды.

Активировал «Шёпот течений», вложил в него энергии с запасом. Моё базовое сенсорное заклинание развернулось, как паутина. Каждая молекула воды в радиусе сотни метров стала продолжением моих чувств. Я чувствовал движение каждой рыбы, каждой водоросли, каждого камешка на дне.

Впереди был центр затона. Сто метров на северо-запад, если можно было доверять сторонам света в этом тумане. Глубина пятнадцать метров. Илистое дно, поросшее водорослями. Несколько затопленных брёвен.

И там, на самом дне, непонятно что.

По мере приближения вода становилась всё холоднее. Пробирала до костей, градусов пять, не больше. Обычные человеческие мышцы немедленно свело, едва не скручивая судорогой. Я пустил по жилам волну энергии, согревая себя и добавляя сил. На этом этапе развития, я уже физически намного превосходил обычного человека. Пусть ненадолго, но для боя хватит.

Покров тишины держался даже под водой. Барьер вокруг головы уплотнился ещё сильнее, создавая почти физический барьер. Пение превратилось в вибрацию, низкую, гулкую, проходящую сквозь тело.

Я чувствовал её в рёбрах, в позвоночнике, в костях черепа. Даже через защиту ощущалась её сила. Обычный человек не смог бы сопротивляться дольше нескольких секунд.

Плыл вглубь мощными гребками. Руки рассекали воду, ноги работали размеренно, экономя силы. Видимость под водой была ещё хуже, чем на поверхности.

«Шёпот течений» вёл меня как компас. Я не видел цели, но чувствовал её. Там, внизу, источник всех бед. Существо, которое посмело ранить Каплю.

«Данила, Осторожно!» — голос Капли звучал в голове встревоженно. — «Там плохая! Злая!»

Тёмная вода начинала светлеть. Не равномерно, а пятнами, пульсациями. Внизу, сквозь завесу мути и редких водорослей, проступало бледное свечение. Оно билось в такт пению, то ярче, то тусклее, как биение больного сердца. С каждой пульсацией по воде расходились концентрические круги искажённой энергии.

«Капля боится! Кто это, Данила⁈ Таких не бывает!»

Ещё пять метров вниз. Холод здесь был другой, не острый, кусающий, как у поверхности, а