Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А когда иссякли запасы, драконы начали разбойничать?
– Да, войны, грабежи, разорение соседних государств. Страна стала хищницей. Первые лабиринты удерживали людей вдали от дворца, а построенные позже не давали покинуть королевство.
– Не страна, а тюрьма. А как же мы убежим из Тонг-Зитта? И когда сможем пожениться?
Петр замедлил шаг, внимательно вглядываясь в стены и свод, но Роуз решила, что он не торопится с ответом.
– Ты обещал, – напомнила она.
– Сначала доберемся до складов, потом в четвертом лабиринте найдем одну добрую женщину, у которой передохнем и раздобудем для тебя одежду. Не в чужих же штанах идти под венец?
– Какая такая добрая женщина? Где она была раньше? Почему ты не направил меня к ней, когда я первый раз бежала из дворца?
– Роуз-Роуз. Ты забыла? – Петр покачал головой. – Раньше я думал, ты любишь Руффа и вместе с ним уйдешь из лабиринтов. А добрая женщина может только укрыть беглеца, но дорогу на свободу не покажет, она ее просто не знает.
– Она молодая? – Роуз закусила губу, не в силах бороться с ревностью. Вдруг «добрая женщина» одна из любовниц Петра? Опыт подсказывал, что почти с каждой, встретившейся на ее пути, Петр спал.
– Нет, она годится мне в матери.
Роуз выдохнула. Петр улыбнулся, заметив, как опустились ее плечи, и шаг стал мягче.
– Тетушка Катарина была кормилицей Анвера, и мы не раз вместе навещали ее дом. Когда-то она помогла Фаруху, и он не оставил ее, переезжая из лабиринта в лабиринт. Дом тетушки Катарины не только самый хлебосольный, но и самый красивый в городе. Фарух оказался благодарным жрецом.
Только Роуз хотела расспросить, почему тетушка Катарина не попала вместе с Фарухом во дворец, как Петр остановился.
– Сейчас мы немного передохнем. – Петр сбросил мешок, взял одеяло из рук принцессы и расстелил его на небольшом пятачке. – Садись, Роуз. – Он похлопал по небольшому местечку рядом с собой.
Треск горящего факела, воткнутого между камней, отбрасываемый им свет, пляшущий на неровных стенах, создавали жутковатую картину, но теплые объятия любимого и его негромкая плавная речь успокаивали Роуз. Ее глаза начали слипаться, и она уже в полудреме слушала о том, что впереди их ждет сложный участок, и когда Петр проходил по нему в последний раз, тот казался вполне безопасным, его не затопила подземная река, как затопила другие проходы, видимо обвал увел русло куда-то вниз.
– Роуз, просыпайся. Пора.
Несколько глотков воды из фляги вернули Роуз из объятий сна. Новый факел горел так ярко, что ей пришлось щуриться. Получив в руки свернутое одеяло, она направилась вперед.
– Милая, иди за мной, шаг в шаг, – граф поймал Роуз за руку и подтолкнул за свою спину. – И постарайся не разговаривать. Даже слово может вызвать камнепад.
Проход, в который они вступили, очень скоро сузился до щели, через которую с трудом протискивался Петр, и в случае беды, он не мог бы даже развернуться, чтобы посмотреть, идет ли за ним принцесса.
Роуз было не по себе, и от этого она еще теснее прижимала к груди одеяло, словно искала в нем защиты.
Камни под ногами перекатывались и скрипели. Потревоженные людьми они покидали привычные места, стукались друг об друга, нарушая тишину.
Свет факела, который Петр держал перед собой, не помогал, а только путал. Там, где в тени виделась яма, оказывался острый камень, который ранил ноги, но Роуз стойко терпела, боясь плакать. От напряжения у нее над верхней губой выступили капельки пота, она слизывала их языком, отчего каменная пыль, кружащаяся в воздухе, противно скрипела на зубах.
Сколько они шли по темному проходу, Роуз не знала. Ей казалось, что они никогда не увидят света, обрушение в любой момент погребет их под собой. Силы начали оставлять ее и, когда страх подкатился удушающим комом к горлу, Роуз, бросив бесполезное одеяло, зажала рот руками. Крик рвался из нее, грозясь перейти в истерику.
– Тише-тише, родная, все кончилось.
Руки Петра прижали ее к себе, и сквозь слезы Роуз разглядела, что страшный путь остался позади, проход значительно расширился, а через щели в потолке проникают солнечные лучи. Брошенный Петром факел догорал в пыли.
Как ей сладко было плакать, уткнувшись в родное плечо! Ее впервые не беспокоила грязь на лице, где соленые бороздки чертили влажные линии, не замечала, что из носа льется не меньше, чем из глаз, она с упоением вытирала слезы и пыль о рубашку любимого мужчины, который целовал ее в волосы и произносил ласковые слова.
Выплакавшись, она подняла глаза на Петра и улыбнулась. Заметив, что его голова и плечи покрыты слоем каменной крошки, Роуз протянула руку и взъерошила Петру волосы, подняв серое облако пыли вверх. Пылинки заплясали в солнечных лучах, и оба засмеялись, радуясь, что каменный плен закончился.
– Там выход, – Петр кивнул головой в нужную сторону, не переставая улыбаться.
– Бежим, – звонко крикнула Роуз и метнулась к вырубленному в каменной стене проходу с остатками массивной деревянной рамы – когда-то здесь крепились створки ворот. Перед тем, как нырнуть в потоки солнечного света, она обернулась, поторапливая Петра нетерпеливыми возгласами: – Ну, же! Не отставай.
– Иду, иду! – Граф наклонился, чтобы поднять брошенное ею одеяло.
Солнце ослепило принцессу, и она остановилась, прикрывая глаза ладонью, пытаясь рассмотреть открывшееся пространство с множеством полуразрушенных строений. Высокая стена отсекала склад от четвертого лабиринта – Роуз узнала дверь, ведущую на безлюдную улицу.
– Петр! – позвала она и обернулась, ожидая встретиться с его радостным взглядом, но графа не оказалось за спиной.
– Петр? – предчувствие беды сжало тесным кольцом горло. Ноги, моментально ослабнув, не слушались ее. Она хотела бежать, но с трудом сделал лишь пару шагов. Опираясь ладонью о стену, раздирая ее об острые камни, Роуз заставила себя ступить в темноту каменного проема.
Если бы Роуз оставалась беспечной, какой была всего мгновение назад, она не заметила бы черный провал, разверзнувшийся сразу за деревянной рамой.
Ее ноги подкосились, и Роуз упала
