Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арнуг чуть приметно хмыкнул. Да, это, безусловно, не военный корабль, порядки тут бытовали другие, хотя и не менее строгие, а в каком-то отношении — и более.
К слову сказать, обслуживание действительно стремилось к ослепительным высотам безупречности. Трюм был оборудован холодильными камерами, работающими на твёрдой хмари, благодаря чему становилось возможным хранение таких продуктов, как сливочное масло, сыр, сливки, колбаса, ветчина, охлаждённое и мороженое мясо. В зависимости от конструкции, в таких холодильных камерах температура могла быть как низкой положительной, так и отрицательной. Для добывания атмосферной воды корабль был снабжён восемью «воздушными источниками»: три устройства крепились к мачтам, а пять располагались по бортам судна, и вода из них стекала прямо в резервуар под палубой. Из мачтовых устройств можно было непосредственно утолять жажду.
Но Онирис не пришлось стоять с кружкой под трубочкой: по каютам первого класса каждое утро разносили кувшины с питьевой водой. Если в предыдущем кувшине осталась вода, её уносили и сливали в резервуар. Из этой ёмкости брали воду для приготовления отвара тэи, подвергая её кипячению. На каждого состоятельного пассажира в день отводилось по трёхлитровому кувшину, но Онирис этого количества оказалось даже многовато, и остатками она умывала лицо и мыла руки.
Честно говоря, она мало думала о предупреждении Йеанн, но разбойница сама напомнила ей о нём, придя в её сон на вторую ночь плавания. На сей раз Онирис обнаружила себя на крошечном островке посреди моря; на этом клочке суши торчало несколько деревьев, а песок был удивительно белый, мерцающий в лучах ночного светила. Йеанн, уже в чёрном кудрявом парике, стояла босиком на мелководье; вода доходила ей до середины голени, а сапоги валялись неподалёку на песке. Она занималась тем, что пускала по воде плоский камушек «блинчиком», а он, сделав несколько скачков по поверхности воды, удивительным образом разворачивался и скакал обратно к своей владелице, точно живое существо. Йеанн ловила его в подставленную ладонь и снова запускала. Что ж, во сне можно было творить любые чудеса.
«Ну что, прекрасная госпожа, отправилась-таки в плавание? — сказала она не то чтобы с укором, но как-то невесело. — Я так и знала, что ты меня не послушаешь...»
«У меня умерла матушка! — воскликнула Онирис. — Я должна увидеться с батюшкой, госпожой Розгард и братцами!»
Йеанн задумчиво покивала, снова запустила и поймала камушек.
«Соболезную, прекрасная госпожа... Причина уважительная. Я бы на твоём месте тоже пустилась в путь, наплевав на все опасности... И как же нам теперь быть?»
Онирис не знала, что ответить, а Йеанн, несколько мгновений посмотрев на неё с грустноватой усмешкой, сказала:
«Ничего иного не остаётся, как только спасать тебя, прекрасная женщина, чьим именем назван корабль... Корабль превосходен, под стать тебе! Кстати, передай мои извинения госпоже коркому за его угон. Но если б я его не угнала, я не увидела бы твой портрет... А если б не увидела твой портрет, не смогла бы предсказать опасность, грозящую тебе. Всё для спасения твоей жизни, чудесная госпожа Онирис, всё только для этого... Случайностей не бывает».
На этом сон закончился. Онирис выбралась из своей подвесной койки и подошла к прямоугольному кормовому окну. Восточный край неба начал розоветь, звёзды потускнели, а море было вполне безмятежным. Неужели оно могло таить в себе какую-то опасность?
За ширмой располагалась вторая койка, которую занимал Арнуг, на полу лежал ковёр. У них была одна из лучших кают: прямо над ними находилась каюта капитана. Арнугу как герою Гильгернской битвы и орденоносцу полагалась скидка: ему билет обошёлся в полцены. На фоне светлеющего неба виднелся корабль Одгунд — неусыпный страж, очертания которого внушали доверие и ощущение надёжности. Да нет, что за чушь, какая могла быть опасность?
День шёл за днём, плавание проходило благополучно. Сначала Онирис пребывала в напряжённом ожидании, но постепенно оно сменялось недоумением: ничего не происходило... Может, Йеанн ошиблась? Или обманывала? Но зачем ей обманывать, зачем выдумывать такое? Да кто её, плутовку и разбойницу, знает...
А ещё всё путешествие Онирис гадала, кто же из пассажиров — инспектор. Разглядывая посетителей кают-компании, она строила догадки. Больше всего на проверяющую была похожа очень капризная и требовательная, вечно всем недовольная рыжеволосая госпожа. Видимо, так же считала и команда, потому что госпожу эту все ублажали, потакали всем её капризам и ходили вокруг неё на цыпочках.
Капитан очаровывал пассажиров своим голосом — густым, низким и сочным, затрагивающим какие-то глубинные струнки и в душе, и в теле. Владел он им мастерски. Стоило ему, к примеру, обратиться к какой-нибудь даме со своей лучезарной улыбкой: «Госпожа Имярек (капитан знал поимённо всех пассажиров первого класса), как ты находишь путешествие? Всё ли у нас тебе по нраву?» — как пассажирка тут же начинала таять и плыть, покачиваясь на бархатных волнах этого обволакивающего, проникновенного голоса. Командир корабля обращался к ней так, будто был в неё тайно влюблён и боялся выдать свои чувства. Разумеется, это была лишь умелая игра голоса и манер, но действовала она безотказно. Все без исключения дамы считали капитана совершенным душкой и щедро строчили в книгу отзывов восторженные комментарии.
«Плавание проходит самым приятным образом. Господин Зилькоммер — милейший господин и превосходный мастер своего дела!!!»
«Я пребываю в полном восторге. Когда я отправилась на прогулку по кораблю и немного заблудилась, господин Зилькоммер буквально спас меня, лично проводив меня до моей каюты!»
«На этом судне чрезвычайно приятная обстановка. В кают-компании можно очень мило провести время. Весьма часто нас посещал господин Зилькоммер, командир корабля. Он — незаурядная и музыкальная личность! Владеет голосом на высочайшем уровне и исполняет известные произведения вокального искусства не хуже театрального исполнителя. Это была услада для моих ушей!!!»
Словом, господин Зилькоммер был главным героем дамских отзывов. На втором и прочих местах упоминались обслуживание на корабле и само плавание. Чтобы очаровать и ублажить пассажиров (а в особенности пассажирок), капитан был готов и спеть, и сплясать, и
