Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин

300 рублей. Каждого из обратившихся за помощью беженцев ожидала проверка. Например, ознакомившись с заявлением беженок из Холмской губернии, Влодавского уезда, гмины Яблонь, Варвары Гаико и Александры Янушко, проживающих в Васильевской волости от 17 (30) декабря 1915-го о выдаче одной пары обуви, Петрова предписала волостному старшине убедиться, действительно ли те нуждаются в помощи. Лишь 25 февраля (9 марта) нехватка обуви у Гаико и Янушко подтвердилась, но башмаки были выданы им в тот же день[1515].

В том же 1916 году среди беженцев в Серпухове вспыхнули эпидемии кори, дифтерии и скарлатины. На железнодорожной станции был построен специальный барак для изоляции заразных больных[1516]. Кроме того, уездным отделением Татьянинского комитета были приняты меры по организации оспопрививания, как первичного, так и повторного — прежде всего среди детей в приютах и убежищах. Вакцинация велась в течение всего второго полугодия. В целом медицинская помощь оказывалась беженцам наравне с местным населением в больницах товарищества мануфактур Коншина, Рябовской и Земской городской. Кроме того, еще одна лечебница была открыта специально для них[1517].

Ненадолго оставив Серпухов, дело помощи беженцам в котором шло вполне успешно, расскажу и о национальных организациях в Москве и губернии.

Кто им помогал?

Одной из наиболее крупных среди них являлся Польский комитет по оказанию помощи жертвам войны в Москве. Образованный в июле 1914 года в качестве комиссии при Благотворительном обществе вспомоществования бедным римско-католического вероисповедания в Москве, Комитет приобрел статус самостоятельной организации спустя год. К 1 (14) декабря 1916-го в работе этой организации участвовало свыше 1000 человек, из них более трети трудились безвозмездно. Возглавлял Польский комитет известный общественный деятель, поляк по национальности А. Р. Ледницкий.

А. Р. Ледницкий(1866–1934)

Польский комитет существовал на дотации Комитета ее Императорского Высочества великой княжны Татьяны Николаевны, средства, отпущенные ему Особым совещанием по устройству беженцев, а также пожертвования: единовременные, членские взносы, самообложения польского населения, доходы от концертов и спектаклей и т. д. Как и у других беженских организаций, львиную долю дохода организации составляли государственные средства.

Польскому комитету удалось снизить стоимость жилья для своих подопечных до 1 рубля 20 копеек на фоне вздорожания квартир в губернии. По этой причине земство, стремясь избежать ухудшения положения беженцев и роста недовольства среди них, было вынуждено ходатайствовать об увеличении квартирного пайка до 2 и даже 2 рублей 50 копеек.

Продовольственный паек, выдаваемый полякам-беженцам, был равен принятой в губернии норме в 7,5 рублей в месяц. Пайки выдавались Польским комитетом 2884 людям. В сферу деятельности комитета входило и здравоохранение — в частности, на его средства содержалась эвакуированная из Царства Польского и развернутая в Богородском медицинская часть. Это направление деятельности согласовывалось с принятым планом санитарно-медицинской помощи населению губернии, однако лечение и лекарства в учреждениях Польского комитета обходились нуждающимся весьма недешево — в среднем по 1 рублю 80 копеек на каждого обратившегося. Вдобавок определенные проблемы создавал языковой барьер, хотя и не являвшийся повсеместным. Земство предлагало прекратить финансирование медицинской части Польского комитета, однако Губернское совещание не пошло на это. Врачебная помощь была общим делом для всех беженских организаций, и в том же Богородске больные сыпным тифом содержались в земских больницах.

Важной расходной статьей смет Польского комитета была помощь беженцам одеждой, обувью и бельем. 75 % поляков из их числа обеспечивались суммой в 5 рублей на четверть года, остальные находились на попечении губернского земства, выдававшего каждому нуждающемуся по 4 рубля.

Всего с начала существования в июле 1914 и до 1 (14) сентября 1916 годов регистрационным отделом Польского комитета было зарегистрировано в Москве около 91 тысячи беженцев. Почти все они воспользовались помощью организации, причем более 30 тысяч получили постоянное призрение. Все зарегистрированные беженцы были расселены по частным квартирам, убежищам и приютам для беженцев в самой Москве и в пригородах: Марьиной роще, Бутырках, селе Черкизово, по Ярославскому шоссе[1518].

Кроме того, крупной организацией, оказывавшей помощь беженцам польской национальности в годы Первой мировой войны, в том числе осевшим на территории Москвы и губернии, являлся Центральный обывательский комитет (ЦОК) губерний Царства Польского. Он был учрежден 29 августа (11 сентября) 1914 года для оказания помощи пострадавшему от войны населению под председательством помощника варшавского генерал-губернатора Д. Н. Любимова.

Активизация деятельности ЦОК приходится на лето 1915 года. Комиссией по распределению кредитов Особого совещания по устройству беженцев на нужды Центрального обывательского комитета была отпущена сумма в размере 1,5 миллиона рублей[1519]. 9 (22) сентября 1915 года он был перенесен в Петроград, «сообразуясь на фронте с Главноуполномоченным по устройству беженцев, а вне фронта подчиняясь руководству Отдела МВД по устройству беженцев»[1520]. Тогда же в циркуляре московскому губернатору министр внутренних дел сообщал об оказываемой Польским комитетом помощи беженцам, располагая подробной информацией о его деятельности, поскольку сметы ЦОК направлялись на утверждение в МВД.

Наряду с этим активная помощь оказывалась прибывавшим в Москву и губернию беженцам-евреям. Несмотря на фактическую ликвидацию черты оседлости, те из них, которые все-таки решались задержаться в городе, старались останавливаться в пригородах, где контроль властей был, как всегда, несколько меньшим[1521]. Но как бы то ни было, Московское еврейское общество помощи жертвам войны (МЕВОПО) устраивало вещевые сборы в пользу беженцев и бедных горожан. «Комитет содержит 8 общежитий, комиссию пособий, столовую, амбулаторный пункт и не имеет возможности тратить из сумм самообложений на одежду», — говорилось в воззвании ко всем проживающим в Москве евреям[1522]. До 1 (14) мая 1916 года вещевой комиссией было собрано 1017 пудов (16 тонн 658,46 килограммов) вещей, в основном теплой одежды.

Московский пункт накормил и одел свыше 30 000 еврейских беженцев, из них проезжавших через Москву: на 1 (14) октября 1915 года — 1112 человек, на 1 (14) мая 1916-го — 4398 человек, на 1 (14) октября — 5439 человек[1523]. Была учреждена Комиссия помощи проезжающим.

Обществом в Москве было открыто 22 общежития, в том числе 5 зимних квартир в Богородском. С августа 1915 по октябрь 1916 г. в общежитиях проживало свыше 2500 человек: на 1 (14) октября 1915 года — 600 человек, на 1 (14) января 1916-го — 490 человек, на 1 (14) мая — 430 человек, на 1 (14) октября 1916-го — 411 человек[1524]. Функционировала «Интеллигентская комиссия», содержавшая общежитие на 25 человек и столовую.

11 (24) августа 1915 года открылся юридический отдел МЕВОПО. Всего было зарегистрировано 11