Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

предметами на улице. Надо было отдать им должное – выучка у них была на высоте. Одни только мы стояли кучкой посередине улицы, настороженно вглядываясь в перекрёсток. Наступила тишина, в которой явственно стали слышны приближающиеся непонятные, скрипящие звуки. Чем ближе они приближались, тем более нарастало напряжение. Я пальцем надавил на флажок предохранителя и опустил его на отметку автоматического огня. Такие же щелчки послышались и от других наших товарищей. Скрипящие звуки достигли перекрёстка и затихли, а через несколько секунд возобновились. Ещё несколько мгновений и на перекрёстке показалось двое солдат: один из них, без автомата, толкал перед собой тачку, с нагруженным на ней цветным телевизором и ковром, брошенным сверху. Второй в обеих руках держал за шеи сразу четырёх курей. Одна из них была ещё живая и изо всех сил трепыхалась: била крыльями солдата по лицу и беспорядочно гадила ему на форму, что здорово веселило его товарища. Оба они были до того увлечены всем этим, что не заметили выросших на их пути ВВэшников. Колесо тачки с ходу наехало на ногу спецназовца и прекратило своё движение. Солдат от неожиданности потерял равновесие: тачка опрокинулась, вывалив телевизор. Глухо звякнул об камень экран, рассыпая тёмные осколки толстого стекла по земле. Солдат бросился к телевизору, перевернул его и огорчённо выругался. Повернулся к спецназовцам и, не разбирая кто стоит перед ним, покрыл их трёхэтажным матом. Второй в это время боролся с курицей, у которой проснулась тяга к жизни: она билась в руках, перья летели в разные стороны, мешая солдату правильно оценить обстановку.

– Чего растопырились на дороге? Ёб…. ..ть! Мы с того края волокли трофеи, почти дотащили и из-за вас теперь телека лишились, – орал солдат из облака перьев.

Мы давились от смеха, глядя на озадаченные лица спецназовцев. Подошедший офицер быстро прекратил возмущения солдат третьего батальона. Дал каждому хорошего леща, а солдату с курами ещё и пинка под зад. Только сейчас те разглядели, кто стоит перед ними, и теперь затравлено оглядывались, с надеждой поглядывая на нас.

– Откуда идёте, балбесы? – Чтобы ускорить получения ответа, офицер ещё раз дал хорошего подзатыльника.

Солдат судорожно вздохнул: – С того края деревни.

– А что там, боевиков нет?

– Да, тут никого нет. Во всей деревне только один глухой дед остался. Так мы его не обижаем, – солдат осмелел и уже чувствовал себя более спокойным.

Второй, обиженный отсутствием внимания к своей персоне, со знанием дела скрутив курице голову, влез в разговор: – Ну и большая, товарищ капитан, деревня, но людей никого. Третьи сутки шаримся здесь и кроме старика – никого….

Спецназовец грубо оборвал солдата: – Заткнитесь. Я вас обоих арестовываю за мародёрство.

Капитан махнул рукой на солдат: – Забирайте.

Тут уж пришлось вмешаться нам. Я взял капитана за рукав и потянул его в сторону: – Не кипятись. Дай команду – Отставить.

Офицер резко выдернул свою руку: – Я что сюда, приехал шутки шутить? Вы свою работу сделали – вот и валите отсюда, не мешайте другим свои дела делать. А этих я арестовываю. Попались на мародёрстве – пусть отвечают.

– Ну, чего стоите, разинув рот, – со злобой закричал спецназовец на своих солдат, – наручники на руки и в машину.

– Погодите мужики, – Акулов, до этого молчавший, махнул рукой солдатам-спецназовцам, которые собрались одевать бойцам наручники, и повернулся к их командиру, – Ты, капитан, утихни немного и перед нами пальцы веером не надо расставлять. Да вас, ВВэшников, сейчас вокруг деревни больше чем нас в полку. Подумаешь, на зачистку приехали: на всё готовое. Сейчас по деревне пройдёте без единого выстрела и к вечеру уедите к себе в тыл считать оставшиеся дни до окончания командировки, а мы останемся опять лицом к лицу с духами. Так что, бойцов ты отпусти. Этот батальон, для того чтобы ты зачистку здесь сделал нормально, потерял пятнадцать человек убитыми, около сорока только тяжело раненых и два человека без вести пропавшие. И если ты захочешь, мы тебе сейчас покажем дом, где боевики на двери прибили сержанта с этого батальона и кидали в него ножи, но он ничего так и не сказал им. Понятно тебе? Да они после этого пол деревни имеют полное право спалить, а ты из-за телевизора и старого ковра бучу подымаешь. Давай, капитан, отпускай солдат, – Олег для большей убедительности дёрнул офицера за рукав.

Спецназовец страдальчески поморщился, хотел что-то сказать, но махнул рукой своим солдатам и, потеряв всякий интерес к нам, начал отдавать приказы. ВВэшники засуетились, разбились на несколько групп и начали удаляться по улице в глубину деревни, рассыпаясь по дворам. Они уже не опасались засад и боевиков: до нас доносился треск взламываемых дверей, звон стекла. Иногда слышались глухие разрывы гранат, которые солдаты кидали в погреба и другие опасные места. Слышались автоматные очереди, которыми прочёсывались не просматриваемые помещения, горели стога сена во дворах.

Солдаты третьего батальона, воспользовавшись суматохой, покидали в тачку курей и быстро смылись. Я тоже не стал больше задерживаться, сел на БРДМ и уехал к себе.

Остальные несколько дней прошли спокойно. Боевики не проявляли активности, а полк занимался подготовкой к дальнейшим боям, но уже за рекой. Пару дней в полку обсуждалась статья в газете «Комсомольская правда», где писалось о том, что чеченцы на наш полк, за взятие плем. совхоза, подали иск в размере 11 миллионов долларов. Полтора миллиона за племенного быка: бродил он у нас по территории станции, но недавно бойцы убили его на мясо. Оказывается, он даже занесён в международные реестры; такой породистый был. Месяц назад смешной случай произошёл с участием этого быка. Солдат с роты материального обеспечения ночью стоял в карауле, по охране расположения роты, и захотелось ему по «большому». Сел солдат в укромном местечке, разложил около себя оружие, сидит себе дела делает, всё кругом тихо и спокойно. А недалеко от него бродил этот бык – «Джохар», так солдаты его прозвали. Скучно ему было: увидел сидящего бойца. Подошёл сзади и так ласково лизнул того в затылок, приглашая пообщаться. Не знаю, что подумал солдат, увидев над собой огромную рогатую голову, но когда через несколько минут разводящий пришёл его менять – солдата не нашли. Аккуратно лежали автомат, ремень со штык-ножом, патроны, но часового не было. Нашли его через полчаса, в укромном месте, где он и приходил в себя.

А остальные десять с половиной миллионов долларов за разбитое спермохранилище. Там, оказывается, хранилась сперма элитных, выведенных экспериментальным путём, животных. Хотя можно сильно посомневаться: ни электричества, ни других условий, при